Ключ к сердцу тьмы - Романовская Ольга - Страница 16

– В чем же, по-вашему, заключается пристойность?

Может, я похожа на забитого зверька, но по-прежнему леди. А вот герцог давно потерял все качества лорда, если бы не магия, за него не выдали бы даже дочь захудалого дворянина.

Кожа покрылась мурашками, уже не от страха, а холода. Остатки халата и подушка не могли должным образом защитить от сквозняков, забраться бы под одеяло… Но пока Арон смотрит, я не сдвинусь с места.

– В соблюдении кодекса жены. По закону я могу потребовать исполнения супружеского долга.

Увы, правда на стороне герцога, но приличный человек никогда не опустится до гнусного шантажа.

Тяжело вздохнув и тихонько выругавшись, Арон сел.

– С таким отношением вы подталкиваете завести кучу любовниц, миледи, – предупредил он. – Однако отлынивать от долга вам не удастся. Мы сделаем все сегодня, как-нибудь потерплю в постели редкостную дуру. Надеюсь, вы не бесплодны, долго возиться я не собираюсь.

«Дура» заставила обиженно засопеть. Хорошо мужчинам, посмотрела бы я на Арона, если бы с ним обходились подобным образом: срывали одежду, угрожали, слюнявили рот. Сомневаюсь, будто герцог радовался бы и покорно смотрел в потолок.

Когда муж встал с кровати, решила, он на время оставит меня одну или хотя бы потушит свет, но ошиблась. Арон и тут наплевал на правила. Супругу надлежало приходить в спальню жены в халате и снимать его в темноте. Мне, в свою очередь, полагалось надеть сорочку и натянуть одеяло до подбородка. В реальности все вышло иначе. Герцог соизволил повернуться ко мне спиной, на этом его хорошие манеры закончились. Округлившимися от страха глазами наблюдала за тем, как Арон раздевается.

– Перестаньте дрожать и ложитесь, наконец, на спину, – сняв камзол, приказал супруг. – Расслабьтесь и согните ноги в коленях. Можете считать вслух, ругаться, проклинать меня – только лежите и не вырывайтесь. Так и быть, сделаю все сам. В последний раз я женился на девчонке! – в сердцах добавил он.

Нужно подчиниться, иначе Арон изнасилует, только пальцы намертво вцепились в подушку. Через силу расцепила их и, воспользовалась моментом, когда герцог наклонился, юркнула под одеяло. Повторяя наставления матери, обреченно ждала неизбежного. Сердце то пускалось вскачь, то, холодея, замирало. На мужа не смотрела, чтобы не растерять ту немногую решимость.

– Ну, готова?

Герцог нетерпеливо обернулся ко мне. Все бы ничего, только он оказался голым. Позабыв, как дышать, уставилась ему ниже пояса. Беседуя со мной о первой и последующих ночах, матушка, очевидно, намеренно забыла упомянуть о самой страшной ее составляющей. Какая женщина добровольно согласится принять в себя это? Страх сменился отвращением. Пусть Арон со скандалом вернет меня отцу, консуммация брака не состоится.

Рискуя навлечь на себя еще больший гнев супруга, потребовала:

– Уйдите, милорд!

– И не подумаю, – холодно усмехнулся Арон. – Привыкайте, Элеонора, и молитесь видеть меня в подобном виде как можно чаще. Женское счастье во внимании мужа.

Вот уж нет! Я предпочла бы больше никогда не видеть герцога в одежде или без нее. Меня не впечатлили ни рельефные мускулы, ни лицо, ни манеры. Однако лорд Рардеж умел убеждать. Кое-как легла должным образом и рассталась с халатом. Когда муж откинул одеяло, зажмурились и пошла красными пятнами.

– Расслабься же! – в сердцах пробормотал Арон, сгибая мои ноги. – Сама себе больно делаешь.

Плотно стиснув бедра, замотала головой, но муж оказался сильнее. Мгновение отчаянной борьбы, и от девичьей чести не осталось и следа. Она ушла вспышкой острой боли и одинокой слезой, скатившейся по щеке. Откинувшись на подушки, уставилась в потолок и отдалась супругу. Нужно потерпеть, потом родится ребенок, и Арон найдет утешение в объятиях очередной любовницы. Напрасно он пытался смягчить насилие ласками и поцелуями, они отзывались внутри гулкой пустотой. Видимо, сообразив, что ничего не добьется, герцог оставил попытки добиться ответной реакции и быстро доделал начатое. После он, к моему облегчению, перекатился на бок и до утра оставил в покое.

Арон счел дальнейшее путешествие опасным и решил сократить его с помощью магии. После вопроса, как именно, муж посмотрел на меня как на дурочку.

– Вы чрезвычайно разочаровали меня, Элеонора, – укоризненно заметил он, повязывая салфетку для завтрака.

Опустив ресницы, уточнила:

– Тем, что не подчинилась?

– Этим тоже. – Герцог разбил ножом кончик яйца и принялся за еду. – Я полагал, вы знакомы с правилами жизни высшего сословия.

– К такому меня не готовили, милорд.

Не чувствуя вкуса, откусила кусочек тоста. Трогать яйцо не хотелось. В горле стоял комок, даже при виде желтка меня вырвет.

– Признаю, я был несколько груб.

Удивленно подняла глаза на супруга. Он извинялся? Разве насилие не в порядке вещей для Арона Рардежа? Если разобраться, других способов получить желаемое он не знал. Власть, женщины, положение при дворе – любая мелочь добывалась им с помощью чужого страха.

– Со мной нет любовницы, и я вынужденно потревожил вас. Впредь все станет происходить чинно и не слишком часто, чтобы лишний раз не видеть ваших слез.

Арон скривился и запил неприятные воспоминания кофе. Во мне же взыграла гордость. Отодвинув тарелку, в упор уставилась на супруга и сумрачно поинтересовалась:

– И вам не совестно открыто говорить такое жене?

– Что именно?

Арон словно не понимал, чем меня унизил. Нет, я понимала, любви между нами нет, у герцога есть женщины, но их посещают тайно. Тут же… Он сожалел, что не взял на свадьбу любовницу, не посадил ее рядом со мной, не придавался с ней плотским утехам на привалах. Или таки посадил? Пора разобраться с Ингой, простая ли она горничная.

– О вашем моральном падении. Учтите, я не стану молчать, не позволю унижать себя соседством с вашими… бабами.

Мать бы охнула, услышав мои слова, но такая злость обуяла… Хотелось влепить герцогу пощечину и гордо удалиться, причем, не в спальню, а из номера. Я бы так и поступила, но одежду пока не доставили, я завтракала все в том же халате. Вчерашнее платье, изрядно пострадавшее в ходе ночных приключений, забрали в чистку. В итоге пришлось сдержаться и с остервенением накинуться на тост.

– Осторожнее, распилите тарелку! – предупредил Арон.

Мое выступление его позабавило. Вдвойне обидно: я не достойна даже гнева.

– Ничего, принесут новую, – буркнула в ответ.

Но нет худа без добра: маленькая стычка пробудила аппетит, на время притупила дурные воспоминания. Уткнувшись в тарелку, презрев условности, я поглощала все, что видела.

– Похоже, вы не в духе, – усмехнулся Арон. – Показываете зубы, пытаетесь говорить о правах, которых не имеете. Запомните, Элла, уважают жен, вы таковой не являетесь.

Вилка едва не выпала из моих рук.

– И кто же я? – хрипло поинтересовалась в ответ.

Герцог не выбирал слов:

– Племенная кобыла. Возмущайтесь сколько угодно, для иной цели вы мне не нужны. Вечером прибудет Инга. Мы заночуем здесь, а наутро тронемся в путь.

Племенная кобыла. Я повторяла это снова и снова и никак не могла смириться. Меня словно ударили ногой в живот. Положим, супруг не скрывал цели женитьбы, но я надеялась стать герцогиней, а не уличной девкой. Брак казался беспросветной мглой. Передо мной отрывались два пути: сгинуть за стенами темницы или попытаться изменить судьбу. Я выбрала второй вариант. Герцог воспринимал меня как вещь, придется доказать, что я человек.

– Мне не нравится выражение вашего лица, – нахмурился Арон. – Сидите тихо, словно что-то замышляете.

– Всего лишь обдумываю список покупок, – соврала я. – К тому же милорд подарил богатую пищу для раздумий.

– И все же лучше бы вы кричали, – покачал головой герцог.

Как он бесконечно прав! Я действительно задумала месть и собиралась начать с Инги. Если она действительно любовница мужа, то не задержится подле меня. Найдется десяток способов избавиться от прислуги, если потребуется, подложу ей свои драгоценности. Жаловаться на пропажу не стану: Арон сразу раскусит игру. Пусть их хватится кто-то другой, в идеале муж. Обязан же он что-то мне дарить, даже если воспринимает как чрево на ножках. Улыбка расцвела на лице. Иногда и комнатная собачонка способна превратиться в дракона.