Довериться Судьбе (СИ) - Мороз Настя - Страница 12

Снова.

Моё тело было легче пёрышка.

Раскинув руки, словно крылья, я нежилась на мягких тёплых облаках, испытывая ни с чем несравнимое чувство покоя и умиротворения… пока, раздавшееся рядом сонное сопение не спустило меня на землю.

Глаза распахнулись помимо воли и удивлённо узрели деревянный потолок, нависший надо мной ореховым полотном, а потом и мелкого мальчишку, который сладко спал рядом и вовсю пускал слюни на мою ладонь.

Так-так-та-а-ак, это что-то новенькое. Так я ещё не «просыпалась» после смерти. Знать бы только, я — это уже привычная Хроня или снова сюрприз будет? После беглого осмотра с облегчением выдохнула — сюрприза не будет!

Затёкшую руку под тёплой щекой мальчика начало покалывать, и мне ничего не оставалось, как попытаться её убрать, не разбудив ребёнка. Но я ещё подумать не успела, а рыжик ещё раз забавно причмокнув губами, уже открыл глаза и расплылся в улыбке.

— Я ждал и ждал, когда ты плоснёшься, — сонно залепетал он, не выговаривая букву «р», — а потом плилёг лядом и заснул.

— И давно мы спим? — поинтересовалась я, с умилением рассматривая рыжие лохмы и потихоньку растирая ладонь.

— Со вчелашнего вечела, — выдал мальчик и нахмурил бровки, смотря на меня карими глазами. — Я так испугался, когда Вожак заставил тебя обелнуться, что чуть не ласплакался.

— Вожак? — удивилась я. Это что за зверь такой?

— Ну, да, — кивнул новый мой рыжик и расплылся в задорной улыбке. — Тот волк, котолого ты плиняла за волчицу.

М-мм, так это он про волка.

Стоп! Волки!

— Так это был он, а не она?

— Ага, — веселился ребёнок, — он очень ластлоился, когда ты назвала его невестой Кевина и наобещала много-много детишек.

Так, чёй-то я не догоняю. С Вожаком понятно, это волк, но что он там заставлял меня делать? И где лисёнок? Что стало с остальными волками? И откуда взялся этот милый ребёнок?

Моя одежда была на месте, то есть на мне, только крайне мятая, поэтому я смело села на кровати и скрестила ноги, а рыжик расположился напротив.

— Давай-ка всё по порядку. Вожак это кто? — задала первый вопрос.

Мальчик охотно ответил:

— Он у нас главный.

Ага, значит, мы говорим всё-таки о человеке.

— А причём тут ваш главный и волк, который напал на нас с лисёнком в лесу? И откуда ты про это знаешь?

— Ты не узнала меня? — удивился рыжик.

— Эм… нет.

— Ты же сама мне вчела лапу лечила. — Он протянул мне руку, на которой был небольшой тоненький шрам.

О небеса…

— Так ты тот лисёнок… — ахнула я. — А те волки они тоже… люди?

— Что ты?! — испуганно дёрнулся малыш и прикрыл мне рот маленькой ладошкой. — Нельзя так говолить! Только оболотни!

— Ладно, ладно, — успокоила его и чмокнула в середину ладошки, — это я с непривычки. Значит, ты оборотень, они оборотни и я… эм…

Дальше хотела сказать, что я в деревне оборотней, но рыжик меня опередил:

— И ты тоже оболотень.

— Я?!

— Ага, ты такая класивая! — восхищённо вещал малыш, не замечая моего ступора. — У нас ещё ни лазу не было белой ласки.

Я оборотень? Ласка? Белая?!

Да хоть серая! Такого просто не может быть!

— Постой, постой, — остановила рыжика и сделала глубокий вздох, — ты утверждаешь, что я не человек, а оборотень?

— Да, — согласно кивнул мальчик, а я схватилась за сердце, — я сам видел.

— Где? Когда? — выдохнула испуганно.

Почему не помню такого?

Спасибо рыжику, он терпеливо вздохнул и стал рассказывать:

— Когда Вожак со своими сыновьями плишли мне помочь, ты зачем-то взяла ножик и стала им угложать. — Ну, это я помню, только в тот момент считала, что они пришли не на помощь, а на обед. — Найтул попытался с тобой поговолить, но ты не слышала. Я тоже пытался, но и меня ты не слышала…

— Постой, Найтул это Вожак?

— Не Найтул, а Найтул-л-л, — поправил меня рыжик.

— А-а-а, Найтур-р-р. Да? Так он Вожак?

— Да и ты его не слышала.

— Пожди, а как я должна была его услышать? Он же был волком.

— Как все, — пожал плечами рыжик.

Ладно, пропустим этот момент. Потом выясним.

— Хорошо, Найтур говорил со мной, я не слышала, что было дальше?

— А дальше он плименил к тебе Зов.

— Зов? Это что такое?

— Ой, ну, какая ты непонятливая, — посетовало это рыжее чудо. — Зов это Зов Вожака. Когда оболотень не может или не хочет оболачиваться, Вожак плименяет к нему Зов. Найтул не мог с тобой поговолить и позвал тебя Зовом, но ты так долго не меняла свой облик и тебе было очень больно, что я чуть не ласплакался.

Мальчонка всхлипнул и прижался ко мне всем тельцем, пришлось обнимать его покрепче и успокаивающе гладить по волосам.

Мне и самой успокоиться не мешало, потому что я узнала, что вызвало во мне ту дикую боль, от которой чуть не умерла. Этот… этот гад, Вожак недоделанный, почуял во мне оборотня и насильно заставил обернуться. Идиот! А ничего что я до этого не оборачивалась? А ничего что вообще ни сном не духом?!

Дева Небесная, как жить-то теперь?

Вскоре рыжик пригрелся в моих объятиях, успокоился и продолжил рассказ:

— Потом ты, наконец, обелнулась, и стала такая класи-и-ивая, мне слазу ласхотелось плакать. Твоя ласка самая лучшая и мех у неё самый класивый. Знаешь, что сказал пло тебя Кевин? Что ты словно белое облако опалённое лунным селеблом…

Тоже мне, поэт выискался серомордый. Значит, его зовут Кевин и он сын Найтура.

— А третьего как зовут?

— Сел-л-лбин. Он и Кевин дети Вожака.

Значит, угрожала я отрезать ухо Кевину и поженила его с его же отцом. Угу. А Сербин ржал, словно не волк, а сивый мерин.

Теперь вроде понятно.

— Хорошо, давай с тобой знакомиться, лисёнок, — я взяла его маленькую ладошку в свою и легонько пожала. — Меня зовут Яна и мне очень приятно познакомиться с таким симпатичным оборотнем. А теперь назови своё имя.

— Тин, — ответил он, ярко блеснув глазками. — У тебя и имя класивое!

— Ага, а из тебя получился очень симпатичный лисёнок. А теперь расскажи-ка мне, Тин, в чьём доме мы находимся и как я тут оказалась?

А дело было так…

Вожак с сыновьями отправился в лес в волчьем обличье на очередной обходной рейд и услышал Тина, который отчаянно звал на помощь. Когда они прибыли на место, то вместе с малышом застали маленького человека. Они какое-то время прятались за деревьями, решая, что делать дальше, но от человеческого дитя угрозы не было, она даже лапу лису промыла, и они не стали нападать, а тихо вышли из укрытия.

Подойдя к девчонке ближе, Найтур почуял в ней оборотня. Запах едва улавливался, как будто она ещё не оборачивалась, а такого просто не могло быть. Ещё больше непонятно, что когда девчонка их заметила, то сильно удивилась и испугалась. Как может оборотень бояться своих сородичей?

На этом странности не закончились. Он попытался поговорить с ней мысленно, но она не ответила, а вскочила, словно дикая кошка, и угрожающе выставила нож, зажатый в руке. А потом начала нести какую-то околесицу, грозилась отрезать Кевину ухо, а под конец его терпенья обозвала его, Вожака! невестой сына.

Найтуру это надоело, и он применил к ней Зов. Хоть и не любил это делать без крайней на то необходимости, но раз девчонка совсем умом тронулась, требовалось привести её в чувство. И он позвал, а дальше происходило нечто, что он видел впервые. Вместо того, чтобы обернуться и предстать перед Вожаком в своём зверином обличье, девчонка заорала и, упав на землю, стала биться в конвульсиях. Ей было больно, очень больно, это было видно по тому, как она закатывала глаза, как скребла землю руками, как выгибалось дугой её тощее тело.

А он стоял и не мог уже повернуть время вспять и отменить Зов. Оставалось ждать, когда тело, наконец, начнёт меняться. И когда это случилось, из-под вороха опавшей одежды выползла еле живая ласка с серебряными опалинами на белом меху. Она непонимающе оглядывалась вокруг и была так слаба, что даже на лапы встать не могла.