Вестники Осады - Голдинг Лори - Страница 30

– Почему ты ещё жива? – прошептал он.

– Ты ведь знаешь, – улыбнулась женщина, – как милостив Дедушка. И теперь, с твоим пришествием, герольд, мы можем двигаться дальше, – она развела руками. – Мы сможем наконец-то разделить наши дары со всеми на Зарамунде… и за его пределами.

Тифон увидел, как морщинистая кожа пошла рябью, под ней двигались крошечные создания. Чёрные, едва заметные существа начали выбираться из пор и расползаться по рукам, собираясь в сияющую тёмную массу…

Вастобаль ощутил чувство сильное и ужасное, словно из самых недр его бытия забил кладезь отвращения.

Он не мог отвести взгляд от паломников. Все они развели руки, словно на молитве, и маслянистое… нечто сочилось из их ртов и ноздрей, текло из глаз и ушей.

Даже издалека смрад мерзкой жижи ударил Тёмного Ангела, словно кувалдой. Вастобаль пошатнулся, чувствуя, как его внутренности словно завязываются в узел. Генетическая пересборка сделала Тёмных Ангелов способным есть то, что мгновенно убило бы обычного человека, но эта вонь была столь мерзкой, что угрожала даже железному здоровью космодесантников. Сморгнув едкие слёзы, Вастобаль включил герметизацию, переводя силовые доспехи в режим, более подходящий для ядовитого мира смерти или глубокой пустоты, чем для безмятежных лесов Зарамунда. Он выбрался из укрытия, борясь с подступающей волной тошноты, и встряхнулся. Плащ капитана натянулся на плечи, когда он вцепился в рукоять полуторного меча и потянул его из ножен.

Паломники обернулись к нему, и он узрел кошмар.

Трупы с распахнутыми пастями, двигающиеся рывками, как марионетки. Груды мёртвой плоти, обличьем и формой прикидывавшиеся людьми. Мерзких тварей, которым место в могиле или навозной куче.

Но Гвардеец Смерти словно даже не видел внезапного преображения людей, а вместо этого с очевидной угрозой посмотрел на Вастобаля, едва заметил его. Тифон направил на Тёмного Ангела косу, приказывая ему остановиться, но капитан почти не слышал его.

Внимание Вастобаля было приковано к тварям перед ним.

Внезапно он вспомнил все безумные слухи и бредовые рассказы о сговоре магистра войны с неведомыми сверхъестественными силами. Ему открылось то, что он всё это время подсознательно пытался считать ложью. Вастобаль был сыном Калибана, а все сыны Калибана знали, что во тьме обитают чудовища. Рассказы о скверне оказались правдой, худшей, чем всё, чего он ожидал.

На задворках сознания Вастобаля гремело осознание долга. Он должен предупредить Лютера о том, чему тот позволил ступить на землю Зарамунда, какое мерзкое колдовство пустило корни среди Гвардии Смерти после того, как те заключили союз с Гором Луперкалем. Но у тварей были другие планы. Чудовища тянулись к нему, брызгали на траву чёрным ихором, царапали броню когтистыми пальцами. Закашлявшись от оставшейся в шлеме вони, Вастобаль вырвал меч из ножен одним рывком.

Первый же широкий взмах снёс голову одному из заражённых паломников, но вместо крови в воздух взлетел поток чёрной жижи, и Тёмный Ангел отшатнулся. Мертвецы бросились на него, и он встретил их быстрыми и смертоносными ударами. Один за другим твари погибали от его клинка.

И всякий раз, когда меч рассекал трупы, вверх взмывала тьма, двигавшаяся, словно густой дым.

Лишь тогда Вастобаль осознал, что мерзкая жижа была на самом деле невообразимо густой тучей крошечных насекомых, мух, жужжащие потоки которых изрыгали трупы.

Рассудок ускользал от него от осознания открывшегося ужаса. Разум Тёмного Ангела впадал в боевой транс, а тело исполняло выученные наизусть действия, когда базовые инстинкты взяли верх над сознанием.

Уничтожь эту скверну. Истреби всех их. Искорени.

Вастобаль двигался быстро, нанося удары мечом и рассекая всех, кто попадался ему на глаза. В ближнем бою жажда уничтожить паломников стала всепоглощающей, словно Тёмный Ангел был антителом, искореняющим заразу из тела Зарамунда.

Покрытый с ног до головы чёрной кровью и шипящими насекомыми капитан шагнул к старухе, начавшей всё это, той, что говорила с Гвардейцем Смерти. Она была сердцем порчи, теперь это было ясно как день. Взревев боевой клич, Вастобаль ринулся на неё, подняв меч над головой, намереваясь разрубить тонкое тело одним ударом от челюсти до кишок.

Изогнутое лезвие серпа появилось из ниоткуда и остановило падающий клинок.

Тифон решил, что Тёмный Ангел сошёл с ума.

В одно мгновение Гвардеец Смерти видел… нечто… а в другое его взгляд отвлёк от старухи космодесантник в плаще, выбегающий из леса и что-то бессвязно кричащий о скверне и мерзости. Калас уже собирался встать между зарамундцами и легионером, потребовать от воина Лютера объяснения, почему тот попытался тайно пробраться в их лагерь, но произошедшее дальше сделало подобное спокойствие бессмысленным.

Тёмный Ангел начал убивать. С неистовством, потрясшим Тифона до глубины души. Он видел столь слепую ярость у Пожирателей Миров и Несущих Слово, но от славившихся сдержанностью воинов Первого легиона – никогда. И гражданские даже сопротивлялись. Они двигались так осмысленно, как редко могли обычные люди перед лицом устрашающей мощи космодесантников, но от этого не было толку. Тёмный Ангел убивал их быстрыми и стремительными ударами меча, во все стороны летели брызги крови. Тифон снова заметил насекомых, появившихся, словно из ниоткуда. Наверное, их привлёк запах свежей мертвечины…

Мгновение затянулось, а потом первый капитан дал волю холодному гневу. Тифон шагнул навстречу Ангелу, бегущему к старухе, чьё заплаканное лицо застыло в гримасе изумления при виде надвигающегося на неё воплощения смерти. Клинки столкнулись со скрежетом окутанной энергией кристаллической стали, время словно застыло.

– Оставь её! – зарычал Тифон.

– Что за порчу ты принёс в наш мир, Гвардеец Смерти? – заорал на него Тёмный Ангел, дрожащий от ярости. – Я покончу с этим богохульным кошмаром!

Никто не хотел отступать, и Тифон видел выгравированное на нагруднике позолотой имя воина, окружённое лавровыми венками, означавшими, что тот тоже был капитаном.

– Вастобаль! – рявкнул Калас, надеясь, что хоть так сможет привести калибанца в чувство. – Отступись!

– Никогда перед лицом такой заразы! – легионер шагнул назад, а затем атаковал вновь, рубя и делая выпады полуторным мечом.

Тифон же упёрся ногами в землю, принимая защитную позу, и обеими руками сражался Жнецом, используя древко, чтобы парировать и отводить каждый удар Вастобаля. Плащ Тёмного Ангела развевался за его спиной, пока он искал возможность ударить, и Тифон невольно признал, что калибанец был хорош. Если бы Вастобаль сражался обдуманно, а не яростно, бой мог пойти бы совсем по-другому…

Калас стиснул зубы, решив, что у него нет времени на игры. Когда Вастобаль атаковал вновь, Тифон взмахнул силовой косой, пытаясь сбить Тёмного Ангела с ног тяжёлым навершием. От удара калибанец рухнул на колени, и Тифон направил изогнутый клинок на голову Вастобаля.

– Довольно!

– Ну уж нет! – взревел Тёмный Ангел, и взмахнул мечом снизу вверх, так быстро, что почти застал врасплох.

Тифон отшатнулся, но недостаточно быстро. Острие меча прочертило линию вдоль нагрудника и впилось в его лицо сквозь спутанную бороду.

Его рука метнулась к ране. Там была кровь.

Тёмная, такая тёмная, что казалась почти чёрной. За мгновения, пока рана покрывалась коростой благодаря ускоренному метаболизму космодесантника, густые капли падали из пореза на землю…

И что-то изменилось внутри Каласа Тифона, пробудилось нечто мрачное и похороненное глубоко в его душе, раскрылось, переродилось. Это произошло за один удар сердца, часть его духа словно приняла новое обличье. Душа содрогнулась от слабой боли из раны, но Тифона привело в ярость не ничтожная царапина. Нет, прилив эмоций, гнева и ненависти вызвала непочтительность и глупость Тёмного Ангела.