Серые Ангелы (СИ) - Богатырев Александр Николаевич - Страница 87

Для самовытаскивания могла использоваться паровая лебёдка.

Блиндированные повозки, имевшие длину 4,5 м и около 2 м в ширину, могли перевозить до шести тонн груза. Внутри повозки устанавливалось артиллерийское орудие, ствол которого просовывался в специальную бойницу торцевой стенки.

Для стрельбы из винтовок и наблюдения служили отверстия в верхней части всех стенок, закрываемые блиндированными заслонками. Для погрузки артиллерийского орудия на повозку служили съёмные подставки, имевшие желобообразную форму для колёс и устанавливавшиеся наклонно у заднего конца, и паровая лебёдка со стальным тросом.

Тягач и повозки сцеплялись между собой специальными дышлами и имели автономные тормоза, что позволяло обеспечивать безопасность при крутом спуске.

Румата их ещё называл странно — бронеавтомобили.

Но то же Румата!

У него всё странно.

— А ведь вовремя успели! — заметил Ганецкий.

— Ещё бы не успеть, если Сама, целеуказание даёт! — фыркнул Котовский. — Она нам всю диспозицию доложила. И то, что в это же время, тех дол. в, которые должны были сопровождать автопоезд, наши на подходах отвлекли.

— Может и им тоже целеуказание Валькирия давала?

— Да наверняка! Вывела, так сказать…

— Но всё равно что-то странно…

— Чего?!

— Ну… Как-то очень уж нагло этот автопоезд…

— Ах э-это! — успокоился Котовский. — Во-первых, как говаривал Румата Эсторский, они слишком, это… самоуверенные. Привыкли, что их буры только из своих карабинов лупят. Вот и обнаглели… Вот!.. Во-вторых… Во-вторых, им ничего не остаётся, как двигать до того блокгауза. Надеются проскочить… А тут мы!

Чуть помолчали.

— О! Ща бахнет! — заметил Котовский и пригнулся.

«Бахнуло» знатно. Махина тягача, казалось, подпрыгнула наехав на мину и тут же скрылась клубами пара и дыма.

Подрыв на мине был сигналом для артиллеристов.

Не успели англичане прочухаться, как возле бронированных боков автопоезда взвились султаны взрывов. Артиллерия, до этого момента замаскированная, открыла стрельбу на поражение. Благо место уже было пристрелянным.

Вскоре и от остальных бронированных повозок полетели клочки.

Особо удачный выстрел подбросил трубу тягача, и она кувыркаясь, со шлейфом дыма, отправилась в полёт.

— Люблю запах пороха по утрам! — с видом эстета сказал Котовский фразочку, беззастенчиво стянутую у шефа. Благо Ганецкий её наверняка ранее не слышал. — И как красиво труба от того бронеавто полетела! Видели?

— М-да! Знатно раскурочили машинку. — хмыкнул Ганецкий. — Не бегать ей больше по полям Трансваалевским!

— Уж точно не соберут!.. Так! Сейчас ещё пара выстрелов и наш выход. Только выход типа «ноги в руки».

— Но а как же проверить? — кивнул Ганецкий в сторону весело горящего автопоезда. Ветер как раз утянул в сторону поднятую взрывами пыль и стал видна вся цепочка машин.

— А чего там вообще смотреть? Все расхреначили! — быстро окинув взглядом разбитый автопоезд, ответил Котовский. Пущай уже наши братья-буры там пошуруют. Может что найдут для себя полезного. А нам артиллерию сопроводить. Но вот пото-ом!

— Вы ещё не отказались от замысла того вояжа?

— А чё нам быкам?! — надулся от важности Котовский. — Наглость, это наше всё!

Ганецкий подёргал себя за кончик бороды и рассмеялся.

— Пожалуй я тоже с вами! Там и на моих форма как, найдётся?

— А вот это — не знаю! Сколько там от тех запасов осталось…

Возле разбитых вагонов автопоезда уже деловито шныряли всадники от буров. По активной жестикуляции их командира было видно, что они обсуждают. А обсуждают они вопрос как открутить одно из орудий, автопоезда, выглядящее целым, и как его утащить.

Время на это у них было.

Валькирия бдит в своих небесах.

По дороге мчалась во весь опор английская конница.

Ну… Так можно было подумать со стороны увидев бравых вояк в форме Королевской Конницы. Ганецкому даже пришлось слегка побриться, чтобы выглядеть как надо. Но тому, кто скакал рядом, таких жертв не требовалось. Казалось вся форма английского офицера, сидит на нём как родная, да ещё подчёркивает этим чистый подбородок, и аккуратные усики на круглом надменном лице.

Когда надо Котовский любил изобразить из себя «нечто такое» — надменное и спесивое. А так как обладал он врождённым артистизмом то и получалось у него это выражение лица, эта осанка и вообще образ «на пять с плюсом».

Сезон дождей уже давно закончился, и на вельд навалилась привычная здесь жара. И сушь.

Изнывающий в тяжёлой форме пехотинец из шотландцев приложил к козырьку ладонь, чтобы разглядеть мчащуюся конницу. Кстати мчащуюся прямо на него. Ведь именно он сейчас был выставлен часовым при хиленьких воротах.

Ворота были больше предназначены для того, чтобы слегка задержать противника. Но не остановить.

Для того, чтобы остановить предназначалась вся территория, что была сейчас заплетена колючей проволокой, превращающей местность в хороший лабиринт. Но любой коридор этого колючего лабиринта неизбежно должен был вывести атакующую конницу буров на укрепления англичан, где, по идее, их и должны были расстрелять перекрёстным огнём. Из блокгаузов и вообще домов, переоборудованных под огневые точки.

Ясное дело, что в тех домах уже давно не было никого из местных жителей — все они были заблаговременно перемещены в концлагеря, которые по всему Оранжевому государству и Трансваалю возводились по прямому указанию лорда Китченера.

Подъехав к воротам, Котовский подбоченился и настолько спесивым голосом прикрикнул на постового, что даже Ганецкого пробрало. Действительно: этот молодой паренёк, уже взлетевший в чинах, имел немаленький артистический талант.

Кстати, орал он на английском.

Шотландец, изобразив на лице твердокаменный службизм что-то там начал возражать, но Котовский продолжал настаивать. На эти вопли выбежал ещё один англичанин. Некто и младшего офицерского состава, но этого петуха Григорий «загнул» ещё быстрее. И не удивительно! Говорил Котовский не просто бегло, но ещё и на чистом Йоркширском диалекте, «через губу», как изъясняются только представители английской аристократии.

Это не какой-то там кокни из диалектов лондонской черни. Или ещё какой низкий, на котором разговаривает простой люд. Было такое впечатление, что этот круглолицый и молодой офицер-кавалерист заканчивал как минимум Итон. Что, для знати было весьма даже обычным делом. Также как и последующая служба вот в таких местах, где можно быстро выслужиться. Если, конечно, не убьют.

Пререкания быстро закончились, и почти декоративные ворота отворились, пропуская кавалькаду.

Но вот с этого момента и начиналось самое главное.

Молча, конница рванула по направлению к блокгаузу и прочим укреплениям. Но когда уже почти все промчались в створ ворот, последние притормозив и соскочив с коней ловко и быстро обезоружили охрану.

Что-либо рассмотреть со стороны не представлялось возможным. Так как поднятая пыль всё действо довольно эффективно укрыла.

А дальше началась потеха.

Ускорившись, конница разделяется на ходу, на отдельные маленькие отряды, и каждый отряд устремляется к своей цели. Как и было заранее обговорено и заблаговременно отработано на полигоне.

Там, на полигоне, объекты, необходимые для захвата, изображались палатками стоящими в том порядке как располагались реальные цели, что есть сейчас.

Те английские солдаты и офицеры, что видели летящую на них конницу, так и не сообразили что к чему, до тех пор, пока не было совсем поздно. Да и не удивительно: ведь русские явились к ним в форме английских же солдат и офицеров!

Ганецкому и его компании поручили также важные цели, но они не мешали ему наблюдать за действиями «особого отряда» Котовского. Благо, сопротивления почти не встретили.