Зима гнева (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна - Страница 3

Кира фыркнула особенно ядовито.

Анна пожала плечами. Простонародный жест, но…

Она – не старуха. Она приговоренная к смерти, разве что с отсрочкой приговора на год. Фактически, она уже умерла.

– Борис Викторович, вы отпустите со мной Киру? Пока у нас есть возможность?

– Пока?

Анна опустила глаза.

– Моего сына скоро должны выписать. Мне придется увольняться. Простите.

– Увольняться? – искренне удивился Борис Викторович. – Почему?

– Вы в курсе моей биографии, – Анна не спрашивала, она утверждала. – Мне не с кем оставить сына, и я не могу забрать его сюда.

Борис Викторович медленно кивнул.

Он явно о чем-то думал.

– Ладно… Кира, иди, собирайся. Анна едет с тобой, скажешь всем, что она – наша родственница. Скажем, двоюродная сестра твоей матери. И – слушаться ее во всем.

– ПАПС!!! Я тебя люблю!!!

Счастливый ребенок (неважно, сколько ей лет, все одно – девочка, малышка) повис на шее у родителя, обляпал его губной помадой – и умчался.

Борис Викторович недовольно потер нос.

– Где Кира взяла этот кошмар?

– Помаду? Мы купили в магазине, – пожала плечами Анна.

– Лиловую?

– Ребенку лучше поиграть в игрушки дома, чем опозориться на людях. Здесь и сейчас она красится из упрямства, но не пожелает быть смешной в глазах друзей. Кира вовсе не глупа, она поняла, что этот цвет ей не к лицу.

– Интересно, кому он может быть к лицу?

Анна пожала плечами.

– Возможно, вампирам?

– Хорошо, что они не… косплеят по Дракуле. Анна, когда выписывают вашего сына?

– Примерно через две недели.

Гошку уже перевели из реанимации, и Анна с радостью навещала его.

Хелла, какое же это было счастье!

Обнять сына, стиснуть его плечи, посмотреть в глаза – и услышать тихое: "мама"…

Да, сынок.

Я подвела тебя однажды, но больше я не дрогну. Все сделаю! Чтобы ты вырос большим и сильным, способным равно и защитить и защититься.

– И когда вы хотели об этом сказать?

– Сегодня или завтра, как получится. Мне жаль, если я вас подвела, Борис Викторович…

– Анна, почему вы не можете привезти сюда сына?

– Потому что вы этого не одобрите, – пожала плечами Анна.

– Почему?

Ответа не было. Борис Викторович улыбнулся.

– Анна, забирайте сына из больницы и привозите сюда. С Розой Ильиничной я сегодня поговорю. У нас есть гостевые комнаты, там как раз есть одна – на две спальни и маленькую гостиную. Вы с сыном отлично разместитесь.

– Моя работа – Кира.

– А Кире надо научиться о ком-то заботиться, – Борис Викторович потер переносицу. – Я хочу быть честным, Анна. Я собираюсь жениться, Лиза захочет еще детей. Как отреагирует Кира?

– Отрицательно, – Анна даже не колебалась. – Очень.

– А если научится о ком-то заботиться? Будет ли она ревновать к вашему сыну?

– Безусловно, – позволила себе улыбку Анна. Как все одинокие дети, Кира очень ревнива, к тому, что считает своим. Анну она уже зачислила в "свою собственность".

– Но ваш сын – не младенец, а вы умнее Лизы.

Анна кивнула.

– Вы хотите устроить тренировку?

– Именно. Косплей, если хотите. Вы сможете справиться с детской ревностью?

– Я постараюсь, – задумалась Анна.

– Тогда идите. И позовите сюда Розу Ильиничну. Я распоряжусь подготовить комнаты.

Анна чуть заметно поклонилась и вышла из комнаты.

Борис Викторович проводил ее задумчивым взглядом. Но один он оставался недолго.

Роза Ильинична вошла быстрым шагом.

– Аня просила меня зайти?

– Да. Роза Ильинична, присаживайтесь.

Домоправительница кивнула и удобно уселась в кресло. Откинулась на спинку, вытянула ноги.

Борис Викторович невольно сравнил их с Анной. Вторая садилась на край, с прямой спиной, и выглядела абсолютно естественно. И на голову хоть книгу клади.

– Что случилось? – сразу взяла коня за рога мамина старинная подруга.

– Я хочу, чтобы Анна с сыном пожили у нас. Какое-то время.

– Аня говорила, ей через пару недель ребенка забирать из больницы, – тут же кивнула Роза Ильинична. – Гостевая спальня на втором этаже?

– Да. Там, где две спальни.

– Сделаю. Это правильно…

– Тетя Роза, – Борис Викторович не так часто позволял себе подобный тон, и только наедине. – Как тебе Аня?

– А почему ты спрашиваешь?

– Ты знаешь, я женюсь на Лизе…

– Знаю. Вот паразитка, прости Господи мою душу грешную…

– Все так плохо? – к подобной аттестации Борис Викторович прислушивался.

– Определенно. Даже хуже. Избалованная она до крайности. И братец ее такой… то ей птичьего молока подавай, то соловьиного меда. Всех загоняет и с Кирюхой сцепится.

– А если между ними Анна будет?

Роза Ильинична задумалась.

– Может, и сойдет. Не знаю. Боря, обязательно тебе на этой… криксе жениться?

Борис Викторович улыбнулся.

Крикса.

Любимое мамино слово для обозначения тех девушек, которые не доросли до стервозности, но уже переросли обычную склочность и вздорность.

Жаль, что это слово применимо к Лизе…

– Денег много не бывает. И детей мне хочется. А что до остального – Лиза неплохая. И мать у нее хорошая, домашняя. Воспитаем.

– Думаешь?

– Анна чудеса творит. Может и справиться.

– Это при условии, что Лиза твоя захочет видеть Анну в своем доме.

– А куда она денется?

Роза Ильинична хмыкнула.

– Боря, ты как хочешь, но лучше б ты на Анютке женился. Вот уж кто… хозяйка! И Кира ее любит, и ребенок у Анны есть, она и еще родить сможет. А деньги… всех не заработаешь!

– Тетя Роза…

– Ладно. Ты хозяин, тебе и решать. Но к Анне присмотрись, не девочка – золото.

– Пусть сына перевозит сюда. Мне Ромка рассказал, где она живет – это тихий ужас.

– А почему она там живет – рассказал?

– Конечно. Деньги она на лечение сына потратила, это правильно. В общем, ты комнаты подготовь, как Анна попросит, хорошо? Может, там мальчишке чего надо…

– Надо, наверное. Компьютер у нас старенький есть… для Киры он маломощный…

– Роза, ты посмотри. Если что – купи тихонько, а Анне скажешь – отдали. Поняла?

– Поняла. Сделаю, Боречка.

Женщина поднялась из кресла, потрепала хозяина по волосам – и вышла из кабинета, на ходу становясь опять экономкой.

Борис Викторович откинулся на спинку кресла.

Жениться на Анне?

Смешно…

Пусть Кирюшку дрессирует, так лучше будет!

– Аня, это – круто! Ваще улет!

– Согласна, это замечательно, – кивнула Анна. – Давай соберем все, что нам понадобится на два дня…

– Зачем? Мантию я уже положила.

– А под нее?

– Хм… джинсы?

– Джинсы. Кроссовки, свитер, рубашка – две штуки, лучше даже три, нижнее белье…

– Ань, не грузи, а?

– Тебя не нагрузишь – так ты и не потонешь.

В Анну полетела подушечка с кресла.

– Вредина!

– Я – хорошая, – парировала Анна, уже немного освоившая подростковый сленг. – И если бы не я, Нимфадору Тонкс ты бы отыгрывала дома. Вот покалечишь меня – и все отменится.

– Подушкой?

– Ей тоже придушить можно. Посмотри на этот свитер?

Кира кивнула.

Свитер подойдет. И вон тот – тоже…

И кстати! Можно взять клеевую красную маечку! И косметику! И топик!

Вдруг дискотека будет?

Анна согласилась и принялась упаковывать вещи дальше. Надо сложить их так, чтобы не помялись. Мало ли где они окажутся, вдруг не будет возможности погладить?

Русина, окрестности Ирольска.

Яна сразу узнала бы эту деревню, хотя ночью та выглядела лучше. Днем же… нищета – она и есть нищета. Дома маленькие, кое-какие и топятся по-черному, клочья полей и огородов, чахлый лес.

Краски?

Серая, черная и коричневая. Еще не пришло время синтетических красок, да и дорого!

Оружие?

Три ружья на всю деревню, и те допотопных времен.