Зима гнева (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна - Страница 19

А что?

Вот сейчас приедет кто – он и на водочку попросит, и на опохмел…

Понимать надо!

Когда человек с устатку, когда ему плохо, когда душа горит… вчера она горела. Сегодня душе срочно требовалось топливо. На поддержание горения.

Жизнь – она такая…

Сложно в ней рабочему человеку! Федька ведь честно работает… когда деньги нужны. Кому тяжесть поднесет, у кого легкую кладь… отнесет. Не будем называть это вульгарным словом – воровство. Уголовный кодекс этого не одобряет. А вот – подработка…

Да, это есть. Случается!

Был бы он городским, работал бы, получал зарплату! А ему никак! У него плоскостопие, подозрение на гастрит, да еще и язва, наверное. Если не выпить – в желудке так сосать начинает!

Самому страшно становится!

А денег нет!

Все нищета проклятая! До чего страну довели!

Федька горестно вздохнул – и насторожился.

Из леса доносились тихие шаги. Просто время такое, четыре утра… тут любой чох слышно. Кто-то шел по лесной дорожке… Федя подумал пару секунд – и направился в ту сторону.

Опа!

Баба!

Да с большой сумкой!

Тут он ей и поможет! Или сумку донести, или… по ситуации посмотрим!

Федька чуть ускорился – и кашлянул.

– Мадам, вам помощь не нужна?

Мадам подскочила, обернулась – и оказалась девчонкой лет двадцати. Такой… все при всем. Федька аж грудь выпятил. Вот он ей сейчас и поможет, по-мужски!

И схватил девушку за руку.

Он и сам еще не знал, что собирается сделать. Но…

Девчонка вдруг уставилась на него стремительно чернеющими глазами. А потом выпалила:

– Умри! Во имя Хеллы!

Федька дернулся.

В груди словно звезда разорвалась.

Черная…

Анна испугалась до истерики.

Она не спала ночь, она тащила здоровущую сумку, она… Да тут кто хочешь испугается!

Выходит какой-то звероподобный мужик из леса, руки тянет, хватает… а дальше – что?

Умирать еще раз Анна не хотела.

Придется, через год, но не сейчас же?

Конечно, не сейчас!

Чисто рефлекторно она подскочила – и выпалила ту самую фразу. И… подействовало!

У нее на глазах мужчина вдруг схватился за сердце – и осел на снег. Умер?

Анна поставила сумку. Дотронулась до шеи мужчины.

Пульса не было. Дыхания тоже.

Умер…

Хелла!

Хотя что – богиня!? Она предупреждала! Анна просто убедилась в ее правоте – сейчас! А страшно-то как! Ох, мамочки…

Девушка поудобнее подхватила сумку – и помчалась к станции.

Ехать домой?

Ехать к Борису Викторовичу?

Анна уже обдумала этот вопрос. И решила пойти третьим путем.

Ехать в банк.

Есть там такая услуга – аренда ячейки. Не положить нечто на счет, а просто – арендовать ящик. Хранилище.

Вот и пусть полежит там сумка. Заплатит Анна за аренду, не обеднеет! Деньги пока есть! Банк открывается с восьми, ну так и недолго осталось.

Пока доедет, пока дойдет…

Из банка Анна вышла довольная и счастливая.

Ключ. Договор об аренде. Ячейка.

И – фактически, обеспеченная Гошкина жизнь. Она посмотрела, когда перекладывала в ячейку содержимое сумки. Книжки, ордена, какие-то коробочки…

Все старое. Все такое… настоящее.

Анна не могла этого объяснить более внятно. Но когда она прикасалась к настоящим драгоценностям, или к вещам, пришедшим из глубины веков, у нее словно в кончиках пальцев покалывало. На фальшивку такой реакции не было, нет… Только на настоящие вещи.

Эти – настоящие.

Их не подменили.

Да и кто бы стал что искать – в аистином гнезде? Так и пролежало бы добро до весны на верхушке дерева. Пока птицы не прилетят…

Анна улыбнулась солнышку еще раз – и вприпрыжку направилась на остановку.

Домой.

Поспать пару часов, переодеться – и к Гошке. Его скоро выписывают! Надо подумать, что ему принести, что купить… вы знаете, как быстро растут дети? Даже в больнице?

Очень быстро.

Кира к завтраку вышла попозже. Ей требовалось поговорить с Розой Ильиничной. Лучше – без свидетелей.

Так и вышло.

Завтрак сегодня был не таким вкусным. Анна им не занималась…

Кира быстро сжевала овсянку – и направилась на поиски экономки. Обнаружила девочка ее в оранжерее. Роза Ильинична осматривала растения, и что-то помечала в блокноте.

– Доброе утро, – кашлянула Кира.

– Доброе утро, Кира Борисовна.

– Роза Ильинична, давайте просто – Кира? Вы меня столько лет знаете, – смутилась девочка.

– Хорошо, Кира. Я тебя слушаю, – согласилась дама, принимая "оливковую ветвь мира".

– Роза Ильинична, эта подлиза тут ведь часто бывает.

Уточнений не потребовалось. Роза Ильинична вздохнула.

– Кира, к чему вопросы?

– Я с Аней поговорила.

– Так…?

– И думаю. Аня сказала, что отца можно женить на ком-то другом. Так, к примеру.

– Можно. Если он согласится жениться.

– А если его женить на Ане? Лизку я не выживу. И не выдержу. А кто ему еще попадется – неизвестно. Аня – лучший вариант, – Кира пыталась рассуждать серьезно.

Роза Ильинична сдержала улыбку.

– Допустим. А ваш отец согласится?

– Почему нет? Аня красивая, умная, рожать может…

– У нее проблемы с финансами. А Лиза богата.

– По-хорошему, отцу столько денег не нужно, – надулась Кира. – Это он увлекся!

– Допустим. Но вы уверены, что он увлечется также и Анной? А она им?

– Это они просто ничего не понимают, – надулась Кира. – Занимаются глупостями… Роза Ильинична, вы со мной? Если я захочу свести отца с Аней?

– У вас ничего не получится, Кира Борисовна.

– Почему?

– Потому что Борису Викторовичу нужна Лиза.

– Это преодолимо.

– Потому что у Анны нет денег.

– Тоже не страшно.

– Потому что Анне НЕ НУЖЕН ваш отец.

Кира надулась. Хотя именно это она и подметила. И поэтому не считала Анну опасной. Подсознательно. Не соперница. Не враг. Не завоеватель…

– А если я ее уговорю?

– Ее уговорите, его уговорите… стоит ли?

– А вам так хочется эту подлизу на голову? – не сдержалась Кира. – Она еще и выводок наплодит, и вас отсюда выживет! Не гла-амурно! Не мо-одно!

Роза Ильинична вздохнула.

Да, такое тоже может быть. Даже и будет, наверное.

Но…

– Кира Борисовна, подумайте как следует. У Ани уже есть сын – вы готовы делить с ним и дом, и отца?

Кира пожала плечами.

– Не знаю.

– Я подготовила комнаты для Анны и ее сына. Давайте вы посмотрите на их отношения. Попробуете с ними ужиться. И если получится… тогда – я вас поддержу. Хорошо?

– Йес!

Кира взвизгнула – и сделала известный жест согнутой рукой.

Так.

Помощники согласны.

Осталось уговорить жениха и невесту!

Русина, поместье Алексеевых.

Скандал Надежда Юрьевна случайно услышала.

Была на заднем дворе.

Не прибеги к ней дворовая девка Палашка с криком о том, что лесника собаками травить собираются, так бы она ничего и не узнала. Но стоило женщине услышать…

Кто сказал, что толстые люди летать не могут?

Могут! И даже телепортируются1 Только подол платья мелькнул. Палашка аж рот разинула: была хозяйка – и нет хозяйки.

Все верно.

Стоял во дворе Савватей, пряталась за его спину девчушка лет пятнадцати, а прямо перед лесником стоял Иван Алексеев. И сыпал бранью.

Не ударил, пока еще…

Это потому, что в руках ничего не было. Кнут бы, али хлыст какой… а просто так бить все ж опасно! Савватей мужик могучий, тут даже не ответного удара – ответного плевка хватит! И утонет тор Алексеев, как крыса в море.

– Что здесь происходит?!

Надежда Юрьевна ворвалась в дискуссию шарообразным небесным телом – и мигом прекратила раздор. Иван Алексеев даже как-то съежился.

Не то, чтобы он побаивался жену…

Или – то?

Пьяный он был дурной до беспредела. Но пьяный он бы уже и на Савву кинулся. А вот когда пару рюмок принял, но до состояния "море по колено" еще бутылочка-другая требуется, когда голова еще варит, и напоминает, что с женой связываться не стоит, а то ведь завтра и похмелье наступит, да и другие способы есть.