Лука (ЛП) - Кастиль Сара - Страница 1

Перевод группы - https://vk.com/bambook_clubs

Переводчики: Елена Любовина

Бета - редактор: Анна Мурзина

Обложка: Машуля Валеева

Приятного прочтения и помните — книга переведена для ознакомления, не для коммерческих выгод. Просим Вас уважать труд наших пчелок, не присваивать его себе и не выкладывать, без согласования с администрацией группы-переводчика, данный материал на сторонних сайтах.

Спасибо ;-)

Все началось так же, как и в любой другой день в Вегасе.

Лука Риццоли вылез из постели незадолго до полудня, принял душ, побрился и привел себя в порядок. Для капо Мафии не было ничего важнее, чем la bella figura —хорошо выглядеть в глазах общества. Как только ножи были пристегнуты к телу, он надел новый итальянский шерстяной костюм, белоснежную накрахмаленную рубашку и красный шелковый галстук. На груди у него висели два Глока, на поясе — S&W500 и Рагер ДжП100, а рядом с ножом на лодыжке, чуть выше ботинок Сальваторе Феррагамо, — Вальтер П22. Тщательно проверив свою внешность, он вернулся в спальню, готовый начать новый день.

Вот тогда и пошло все не так. Во-первых, женщина в его постели не хотела уходить. Когда его обычное обаяние и мягкие улыбки не смогли побудить ее уйти, он сдернул покрывало с кровати и бросил деньги на комод, разрушив иллюзию, что она была кем-то другим, чем высококлассной эскортницей. Лука всегда давал хорошие чаевые, так что ее притворное возмущение длилось ровно столько, сколько ей требовалось, чтобы пересчитать наличные и выскользнуть из его пентхауса на своих четырехдюймовых шпильках.

После этого, следовали одна сломанная нога за другой отморозкам, которые не хотели платить, как он называл из-за «коммерческих кредитов». Как старший капо в криминальной семье Тоскани, он мог бы поручить эту работу своей банде солдат, но он был рад возможности немного снять стресс.

К несчастью, его день продолжил свое нисходящее падение, когда он посетил новый магазин на улице, чтобы предложить им свою «защиту», только чтобы обнаружить, что на его территорию вторглись албанцы.

Избиение албанцев никогда не было хорошим способом выгулять новый костюм, но криминальная семья Тоскани не теряла времени, когда нужно было научить неким урокам.

Лука позвонил Фрэнки де Лукки, одному из самых высокопоставленных головорезов. Вместе они отправили албанцев обратно на родину через огненную яму ада.

И надели цементные ботинки.

Обувь была специализацией Фрэнки. Он был злобным сукиным сыном, который когда-то баловался бетонированием. Он никогда не упускал возможности попрактиковаться в своем ремесле, и глубины озера Мид могли похвастаться множеством примеров его работы.

После того как Лука переоделся, смыл с себя кровь и сдал костюм в химчистку, его день становился все хуже и хуже.

Он был самоуверен.

И именно эта самоуверенность привела его сюда. На больничную койку. С пулей в груди.

Это была его собственная чертова ошибка. Лука знал это наверняка. Однажды он уже позволил чрезмерной самоуверенности ослепить себя, и это почти разрушило его жизнь. Его рука сжалась на перилах кровати, когда воспоминания нахлынули на него, добавляя к физической эмоциональную боль.

Когда Джина забеременела после их романа на одну ночь, он без колебаний поступил правильно. В конце концов, Джина соответствовала всем требованиям для желанной жены Мафиози. Она была чистокровной итальянкой, хорошо разбирающейся в культуре, привлекательной и хорошо готовила. Любовь не была частью брачного союза Мафии, поэтому он не чувствовал никакой вины за то, что проводил пятничные вечера в постели со своей сексуальной любовницей — Мартой, занимаясь внеклассными делами, ожидаемыми от старшего капо Мафии. Жена — это символ статуса. Любовница была символом власти. Джина понимала, как все устроено, и пока деньги поступали, у нее не было никаких претензий. Жизнь была прекрасна.

А потом однажды он пришел домой слишком рано.

Слишком рано для побега любовника Джины.

Слишком рано для того, чтобы Джина спрятала иглы и пакеты с белым порошком, которые любовник приносил ей каждую неделю.

Слишком рано для того, чтобы привести их сына, Маттео, в порядок, чтобы Лука не нашел его плачущим и голодным в загаженной колыбели.

Слишком рано, чтобы избежать того, что его сердце будет вырвано из груди опустошительным откровением, сделанным Джиной перед тем, как он вышвырнул ее из дома, и ее смерти от передозировки поздно вечером в ванной отеля «Золотые мечты».

Лука был совершенно не готов к эмоциональной травме, вызванной смертью Джины. Конечно, он заботился о ней, любил проводить с ней время, и у них был общий двухлетний сын. Но он не любил ее, никогда не притворялся, что любит, и ее обвинения в том, что их пустой брак привел ее к наркотикам и другим мужчинам, почти уничтожили его.

Почти.

Это был ее прощальный выстрел, который нанес настоящий урон. Его дерзкая самоуверенность ослепила его, и он не замечал, что происходило прямо у него под носом.

Пошатнувшись от шока и не в силах разделить глубину предательства Джины даже со своим самым близким другом Нико Тоскани, теперь уже самозваным боссом криминальной семьи Тоскани, он сошел с рельсов. Он отправил Маттео жить к матери и посвятил себя тому, чтобы заглушить боль. Он жил в жестокости. На широкую ногу. Жил одним мгновением. Женщины. Бои. Выпивка. Игра в кости. Он брался за самую опасную работу и устраивал самые дерзкие рэкеты. Его отношение к риску стало почти бесцеремонным, когда он посвятил всю свою жизнь поискам восстановления семейной чести, разрушенной его отцом много лет назад, доказав, что он самый преданный из старших капо Нико.

Отсюда и произошла ошибка, которая привела его в нынешнее заточение.

Стиснув зубы, он поерзал на неудобной больничной койке. Боль пронзила его грудь, и он едва сдержал стон. Когда он бросился навстречу пуле, предназначенной сердцу Нико, Лука мог бы избавить себя от многих мучений, надев бронежилет. Но иногда, в бездне отчаяния, падение было чертовски привлекательнее, чем возвышение.

Бледно-желтое свечение замерцало в дверном проеме, и его пульс резко подскочил, вытаскивая его из моря разочарования.

Сестра Рейчел навещала его каждую ночь, чтобы дать ему обезболивающее другого рода. Даже избитый и сломленный, с задетым достоинством постоянным разнюхиванием и толчками в его сторону, жизни на самом дне, ему не пришлось прилагать особых усилий, чтобы убедить молодую медсестру опуститься на колени и обхватить своими пухлыми губами ту единственную часть его тела, которая не болела.

У Луки был дар соблазнять женщин. Сладкие слова легко слетали с его языка. Его улыбка могла потопить тысячу кораблей. Он был худощав, злым, боевой машиной, но именно его член всегда заставлял их возвращаться за добавкой.

Когда дверь открылась, он разгладил свою синюю рубашку и поправил ремень. Когда в его палату постоянно прибывали члены семьи и члены банды, он ясно дал понять медперсоналу, что не потерпит унижения от больничной робы. Каждое утро он умывался, брился и одевался с помощью своей сестры Анжелы, прежде чем приветствовать посетителей с больничной койки. Мать каждый день приносила ему еду, чтобы он не «умер от голода». Как и у большинства итальянских матерей, которых он знал, здесь могла быть ее еда или вообще никакой. Это было ее смыслом жизни.

— Рейчел, милая.

Его улыбка исчезла, когда санитар вошел в палату следом за Рейчел, толкая перед собой больничную каталку. Лука прищурился, глядя на спящую в постели женщину. Ее длинные светлые волосы рассыпались по подушке, сверкая красновато-золотым, как первые осенние листья. В резком свете солнца ее кожа казалась бледной, а больничный халат был расстегнут на вороте, открывая красивый изгиб шеи и нежный изгиб плеча.