Записки следователя (Старый знакомый, рассказы) - Шейнин Лев Романович - Страница 60

Утро следующего дня началось с телефонного звонка секретарши С., передававшей, что тот продолжает волноваться и велел напомнить, что осталось два дня. Нельзя сказать, чтоб это сообщение привело меня в хорошее настроение. В два часа со мною связался Осипов и сообщил, что ему только что позвонил по телефону "адмирал Нельсон" и сказал, что работа кипит, но монет пока нет.

В конце дня позвонил Шевердин, и по тревоге, с которой этот добрый старик справлялся о ходе дел, я понял, что он искренне обеспокоен и считает, что, если монеты не найдутся, мне несдобровать. Я в самых общих словах доложил Шевердину, что товарищи из МУРа приняли такие-то меры, но пока результатов нет.

- Жаль, жаль, - вздохнул Шевердин, - уж очень бушует наш потерпевший... Старайтесь, розоволицый сын мой, старайтесь, а то влипнем мы с вами в историю с географией...

Нетрудно представить себе мое состояние, когда в тот же день вечером под окнами моей комнаты загудела знакомая сирена осиповского "пежо", Я пулей выскочил на улицу и еще издали увидел улыбающееся лицо моего друга, рядом с которым сидел один из самых талантливых его помощников - Николай Леонтьевич Ножницкий.

- Садись, едем! - крикнул мне Осипов. - Звонил "адмирал" и просит срочно приехать в "Культурный уголок"...

Я сел в машину, и мы помчались на улицу Горького, где в невысоком доме на углу Малого Гнездниковского, который давно уж снесен и на месте которого теперь высится новый дом, помещалась пивная, называвшаяся "Культурный уголок" и славившаяся, однако, не столько культурой, сколько отличными вареными раками и совершенно необыкновенной вяленой воблой, подаваемыми вместе с моченым горошком к пиву.

"Адмирал Нельеон" уже поджидал нас за столиком в углу, сидя в своем отличном, очень модном костюме, с самым торжественным выражением лица.

- Добрый вечер, добрый вечер, - с достоинством протянул он. - Ну и задали вы мне работку, будь она проклята!.. Это называется - человек приехал встряхнуться и отдохнуть!.. От такого отдыха недолго и сыграть в ящик - как говорил мой покойный папа, а человека умнее его в Одессе не было и уж теперь безусловно не будет... Между прочим, он был лучший слесарь-механик в этом великом городе, и я убедился по себе, что законы наследственности не выдумка шарлатанов... Один раз, не сойти мне с этого места...

- Нельзя ли ближе к существу дела? - перебил его Осипов. - Историю с покойным папашей вы мне рассказывали еще в тысяча девятьсот двадцать первом году...

- Пардон, забыл, ей-богу забыл, - произнес "адмирал". - Так вот, могу и ближе к делу... Вчера я прямо с вокзала собрал кого следует и провел пленарное заседание. Я произнес такую речь, что ребята заплакали... "Проклятые гидры контрреволюции, - сказал я им, - у вас хватило совести, жлобы, кинуться на наркома и свистнуть у него какую-то вонючую и никому ненужную коллекцию монет, чтобы сократить его нужную жизнь! Из-за каких-то паршивых динаров с дырками вы отрываете члена Правительства от важнейших государственных дел, деникинцы! Я бросил все свои дела в Одессе и примчался, чтобы сказать вам свое "фэ"... На Молдаванке три дня плевались, узнав о вашем гнусном злодеянии, которому нет слов, махновцы!.." Я говорил полчаса, не меньше, и три раза мне подавали воду, так я волновался... И тогда встал король московских домушников вы его знаете, Николай Филиппович...

- Сенька Барс, знаю, - произнес Осипов.

- Именно. Обливаясь горючими слезами, он поклялся, что это не его работа. Что вам много говорить?.. Там были сливки Москвы, я все поклялись бросить работу, пока не найдут этих проклятых монет, из-за которых мы все опозорены... И кому, как не вам, знать, что они действительно сдержали слово...

- Это верно, - подтвердил Осипов. - За эти сутки, впервые за последние годы, не было совершено ни одной кражи...

- Что значит кражи? - обиженно спросил "адмирал". - Что значит - кражи, когда сутки вообще никто не работает... Ведь пришлось мобилизовать всех фармазонов, и уличных грабителей, и кукольников, всех стоящих людей... Был ли раздет хоть один нэпман, вырвана ли хоть одна сумка у какой-нибудь шмары, вытащен ли хотя бы один бумажник? Да что говорить, когда город объявлен на осадном положении... Нам недешево обошлись эти динары с дырками!.. Может быть, вы думаете, что хоть один человек спал хотя бы десять минут? Если вы это думаете, я перестану вас уважать...

- Нет, я этого не думаю, - поспешил заявить Осипов.

- Потому что умный человек!.. Скажу больше - всю ночь я сам провел на главной малине...

- В Зоологическом переулке? - улыбнулся Осипов.

- Николай Филиппович, этого я от вас не ожидал, - нахмурился "адмирал", адмирал Нельсон за всю свою жизнь не завалил ни одной малины и такие вопросы,это не по конвенции... В общем... я ничего не скажу...

- Ладно, замнем, - усмехнулся Осипов. - Продолжаем заседание...

- Продолжаем. До утра я просидел на малине, каждые полчаса прибегали люди со всех концов города, и каждый говорил: "Нет!.." В семь часов утра ни один профессор на свете не дал бы за мою жизнь медного гроша, так меня трясло от волнения... В восемь я уже был одной ногой на том свете, и сильно попахивало могилой - сердце почти не работало, пропал пульс, и Манька Блоха, хозяйка малины, рыдала, глядя на меня, и вопила:

"Адмирал", миленький, неужели ты помрешь из-за каких-то динаров с дырками? Ой, что мы скажем Одессе? Как объясним, что тебя не уберегли, мне сожгут малину, "адмирал"..." Кто, вы думаете, меня спас?.. Сенька Барс. Он прибежал в девять тридцать и, увидев, что я уже почти не дышу, сразу понял, что надо делать... Дело в том, что Барс - человек с недюжинным образованием, он почти закончил фельдшерскую школу в Жмеринке и, видит бог, если б не стал вором, то давно был бы профессором медицины... В общем, он с ходу ринулся в ближайшую больницу и там средь бела дня стащил из-под какого-то больного подушку с кислородом, которую принес мне... Дай ему бог здоровья - это была единственная кража, совершенная за этот ужасный день... Хорошо я отдохнул в Москве, а, Николай Филиппович?!

- Ближе к делу, "адмирал", - неумолимо произнес Осипов.