Зачёт по демонологии, или пшёл из моей пентаграммы (СИ) - Чернышова Алиса - Страница 28

- Конечно, не кролик! - отозвался парень, не отрываясь от процесса. - Что угодно, но точно не он. У кроликов, даже магически изменённых, точно не бывает крыльев.

- Не поспоришь, - вздохнула Лис. Кажется, по этому вопросу возражений не было вообще ни у кого, потому в комнате воцарилось уютное молчание.

Мы сидели в гостиной городской квартиры Монти уже некоторое время, попивая роскошное вино из лучшего сорта драконовой крови с виноградников его семьи. Мальчишки, впрочем, быстро перешли на что-то покрепче, но нам нагло запретили пробовать - мол, редкостная гадость. Мы, конечно, не поверили, но спорили без огонька, просто для вида, и в итоге таки сдались на милость победителей.

Вообще надо сказать, я как-то не так это себе представляла; в смысле, крылья - это же ужас и кошмар, уродство, подлежащее истреблению, намёк на родство с кровавыми тварями и сама Мать знает, что ещё. Между тем, наш гарант государственности в лице единственного принца, дожившего до наших дней, попивал себе некую зелёную жидкость, подозрительно мерцающую в отблесках магического пламени, и активно участвовал в обсуждении, не делая ни малейших попыток меня арестовать. Тема диспута радовала вдвойне, ибо на повестке было три вопроса: как скрывать крылья от окружающих (практичные Мер, Ана и Монтя), каковы их свойства и как они могут пригодиться в магическом бою (Сан с принцем) и можно ли меня считать ангелом (преимущественно Лис, но остальные тоже вносили лепту).

Надо сказать, это было как-то... Неожиданно - неправильное слово, тут, наверное, все же больше подходило другое. Правда, я боялась его искать, по крайней мере, пока что. Слишком зыбко было это все, слишком много острых углов пряталось в каждом из нас, и это странное, что связало нас, могло рухнуть в любой момент от неосторожного вздоха или слова. Однако, сидя молчаливо на этом необычном празднестве, я смотрела в бокал и прокручивала раз за разом слова, сказанные профессором Балом на прощание.

Как несложно догадаться, выметались мы из его подвалов максимально быстро, наскоро скрыв мои крылья, упорно не желающие складываться, иллюзией.

- Что, ежи уже почищены? - спросил профессор наивно, не отвлекаясь от прочтения какого-то старинного гримуара. - Быстро вы.

- Мы... у нас тут дела, - протараторила Ана. - Мы чуть позднее вернёмся и непременно закончим с работой.

- Молодёжь, - он покачал головой, и его остроконечная шляпа забавно зашаталась. - Все куда-то спешите. Впрочем, когда, если не в молодости? Помнится, когда я был молод, то тоже буквально звенел от несказанных слов и нерастраченных чувств. Давно это было, правда.

Да уж, можно не сомневаться, что давно: молодым профессора Бала не помнил никто из тех, с кем мне доводилось общаться.

- Что же, идите, - обронил старик между тем. - Только послушайте для начала вот что. Вы спросили о Звере, о пророчествах и их авторах. Я долго думал, что сказать вам в ответ, но в итоге второй раз в жизни так и не нашёл правильных слов. А потом я вспомнил своего лучшего друга, в некоторой странной манере брата, который всегда был полон любви - куда больше, чем я. А оно как получается... чем больше любви, тем больше и всего остального: страсти, ненависти, злости, любопытства, мятежности. Не бывает иначе, невозможно одно без второго - так уж эта игра устроена. Так вот, был миг, когда мой друг разочаровался в людях. Он сказал, что они не стоят стараний, что они безнадёжны, и это легко доказуемый факт. Он утверждал, что их достаточно лишь подтолкнуть, и они сами растерзают друг друга, обрушат себе на головы мир, уничтожат все на своем пути, потому что в конечном итоге они не достойны спасения.

Профессор умолк и переплёл пальцы рук. На нас он все ещё не смотрел.

- Я тогда дал неверный ответ, но ныне наконец-то подобрал правильные слова, - продолжил он. - Не могу сказать их ему, потому говорю вам. И да, люди ужасны, но... Есть в одном из соседних миров пословица: "Просто быть святым, сидя в храме на горе, сложно им остаться, торгуя на базаре". Справедливо, потому что порой кажется, что в некоторые уголки мира не забраться любви, искренности, теплоте. Порой кажется, что мы одиноки, что мир полон одной лишь жестокости, и вот тогда мы начинаем её множить - просто от отчаяния. Но знайте, любовь находит дорогу, достаточно лишь поверить и открыть ей сердце. И может показаться, что больно это - жить с нутром нараспашку, но в сухом остатке провести вечность в броне ещё больнее. А любовь прячется порой под слоями грязи, под тяжестью каменьев, под блеском золота, под тысячами страниц лжи... Но даже в самые тёмные времена она все же находит дорогу, потому что без неё мы - ничто. А Зверь... я все ещё убежден, что Зверь - это метафора, а ещё - выбор, который вам всем предстоит сделать.

Мы стояли и таращились на него с приоткрытыми ртами. Магистр Бал же, передёрнув плечами, совершенно другим тоном вопросил:

- Ну и, что вы делаете тут? Все же решили остаться с ёжиками?

Наверное, я никогда не смогу понять этого психа!

И вот теперь я сижу среди них, таких разных, и тихо радуюсь, что крылья остались. И дело не в боли даже, просто ценно это - найти тех, кто не даст потерять часть себя, несмотря ни на что.

А перья и рады мерцать да разрастаться, и уже мне самой непонятно, как это я раньше обходилась без них. Не в том смысле, что оттягивающие плечи и задевающие мебель конечности приносили много удовольствия. Нет, конечно! Просто с ними приходила какая-то ясность, чёткость зрения и чувств, позволяющая дышать полной грудью и чувствовать всем сердцем. Слетела шелуха всяких наносных глупостей, зато стали более заметны детали. Мило, например, как Монтя сел так, чтобы постоянно всех видеть и в случае чего было сподручно напасть на принца и Мера. А само высочество, между тем, расположилось так, чтобы оказаться между Лис и остроухим иномирцем. Забавно получается; может, не такой уж он и ужасный - прекрасный принц?

Между тем, пока я глупым мыслям предавалась, Мер вступил в дискуссию насчет моей предполагаемой ангельской природы, причем выдал совершенно неожиданное.

- Ваш разговор бессмысленен, - сообщил он. - Потому что в разных традициях крылатых называют по-разному: иногда - ангелами, иногда - демонами. Так что можете сами решить, кем её считать. Все равно не ошибётесь, ибо разницы нет.

- О чём ты? - удивилась Ана. - Это же совершенно разные существа!

- Серьёзно? - фыркнул Мер. - А расскажите-ка мне, откуда взялись высшие демоны?

- Это бывшие ангелы, которых... - начал принц и примолк.

- Вот-вот, - усмехнулся остроухий. - Технически это представители одной и той же расы, так с чего бы им выглядеть по-разному? Конечно, крылатых, долго проживших в Проклятых Мирах, отличает совершенно специфическое устройство психики, но базово это - единственная разница. Более того, есть крылатые, которые в одной традиции считаются демонами, в другой - ангелами. И ничего особенного, просто, приходя на один зов, прячут рога, на второй зов - крылья. Однако, рождаются они в своих тотемных обликах, то бишь человекообразными существами с крыльями, рогами и хвостами.

- Но... но ангелы - добрые, а демоны - злые! - воскликнула Лис почти с отчаянием.

- Ангелы - разные, и демоны - тоже, - отрезал Мер. - Как и люди. Другой вопрос, что демонов чаще пытаются поработить, от чего у них закономерно портится характер. Да и вызывают демонов зачастую специфические личности, что со временем неизбежно накладывает отпечаток. Однако, Дени юна, она не служит местному творцу, но и не связана с проклятым миром. Таким образом, базово она просто крылатая, а дальше вы вольны сами решать, как это называть.

- Звучит так дико, что даже может быть правдой, - пробормотала Ана.

- Да, - сказал принц, прищурившись лукаво. - Но мне вот интересно, откуда ты так хорошо знаешь матчасть, Мер? Мне только одно объяснение приходит в голову: ты тут ради одной из себе подобных. Так позволь угадать... Ты у нас, с таким-то характером, наверняка ангел, верно?