Волчье (СИ) - "Happy demon" - Страница 1

========== Пролог ==========

Тяжелые лошадиные копыта били по сухой траве, сметая светлый полог невесомого снега, укрывшего огромное плато у кромки густого леса, а черные тучи, стягивающие небо, вот-вот грозились извергнуться яростным снегопадом. Начало зимы было холодным, неожиданно для этих краев промозглым, и легкие походные плащи, наспех наброшенные на плечи, отнюдь не защищали от злого ветра, срывающего редкие сухие листья с черных деревьев.

Внимательный взгляд неотрывно буравил тонкую струйку гадкого, горького дыма, медленно поднимающегося вверх, и двое всадников, пересекающих замерзшую равнину, не сразу заметили, как полотно сухого снега на увядшей траве сменилось душным покрывалом светло-серого пепла.

— Это здесь, — коротко бросил один из мужчин, попридержав повод и заставив рысящего коня остановиться. Тонконогий белоснежный меарх застыл, недовольно мотнув головой, однако темноволосый эльф, легко потрепав жеребца по голове, лишь обернулся к своему спутнику. — Зови отца и остальных.

Второй мужчина, похожий на первого, как две капли воды, согласно кивнул в ответ и, вытащив из-под плаща белый сигнальный рог, дважды дунул в него. Гулкий звук эхом пошел гулять по бескрайним заснеженным полям, а вслед за дымом сорвался в небо черный ворон, оглашающий округу хриплым криком. Шальной ветер рванул тонкую ткань плащей, сыпанув ледяным снегом в лицо, и донес до путников горьковато-сладкий запах ржавого металла, от которого невыносимо жгло легкие. Почувствовавшие неладное лошади недовольно перебирали ногами, взбивая снежную пыль, однако под твердыми руками всадников послушно двинулись вперед, к небольшому заснеженному холму, который скрывал серый горизонт.

Для того, чтобы добраться туда, понадобилось не больше нескольких минут, однако по их истечению всадники почти синхронно осадили меарасов, с ужасом глядя на мертвое плато, раскинувшееся перед ними.

Еще совсем недавно здесь было крупное поселение, жизнь била ключом, и на много лиг разносились отзвуки кузнечного молота, веселого смеха и громких голосов, но сейчас это казалось лишь чудесным сном. Сгоревшие строения гнилыми черными зубами разрывали мерзлую землю, скалясь на бездонное серое небо, снег смешался с горьким пеплом, укрывшим местность теплой пелериной, а всюду, куда только достигал взор, бурыми цветами в белоснежном мертвом царстве расцветали лужи крови. Десятки истерзанных, припорошенных седой пылью тел причудливыми ледяными скульптурами застыли в своем мертвом покое, и казалось, будто гуляющий по плато ветер разносит отзвуки последних жадных вздохов, застывших инеем на потрескавшихся губах.

Гнетущая тишина накрыла это место надежным куполом, и лишь темные вороны, слетевшиеся со всей округи на праздник смерти, разрывали липкий воздух хриплыми криками.

Увиденное настолько потрясло всадников, что те, позабыв о времени, могли лишь безмолвно созерцать открывшуюся их взорам картину, до боли сжимая кулаки. Подобная жестокость их потрясла, с приоткрытых губ срывались облачка теплого пара, и мужчины совершенно пропустили тот момент, когда ветер донес до них сначала далекий топот лошадиных копыт, а потом — и чей-то короткий приказ. Вздымая белоснежную пыль, от пронесшейся по плату горстки всадников отделился темноволосый мужчина, чем-то неуловимо напоминающий первых двух, и порывисто приблизился к ним, осадив своего меарха только тогда, когда под тяжелым копытом с тихим шелестом осыпалась пеплом доска, наверняка бывшая ранее частью одной из разрушенных построек.

— Элладан, Элрохир! — тихий голос был ему под стать — вкрадчивый, с едва различимой хрипотцой, а стальной взгляд почти молниеносно пробежался по руинам разрушенного поселения, от чего тонкие губы изогнулись в злой гримасе, исказившей лицо.

— Мы опоздали, отец, — хмуро ответил мужчине старший из его сыновей, Элладан, старательно пряча глаза, в которых на самом дне серой радужки плескалась темная вина — в конце концов, это они с братом позволили себе промедление, которого не должно было быть.

— Вижу, — ноги, обутые в темные походные сапоги, погрузились в снег, а Владыка Элронд, спрыгнув с лошади, медленно выровнялся, не отрывая взгляда от мертвого поселения. Шагнул вперед, на мгновение замерев у кромки высокого холма, а после, не теряя больше ни мгновения, решительно принялся спускаться вниз.

Припорошенные снегом и пеплом тела встречались слишком часто, приходилось старательно смотреть под ноги, чтобы ни на кого не наступить, а тихий хруст ломающихся снежинок перекликался с шорохом осыпающихся пеплом деревянных досок. Превратившиеся в лед пятна крови яркими красками привлекали внимание на белом полотне, и всюду, куда ни глянь, можно было увидеть переплетающиеся в беспорядке следы чьих-то босых ног, тяжелых, подкованных металлом сапог и собачьих лап. От границ поселения и к его центру крови и тел становилось все больше, а прямо посреди гадкого пожарища, насаженная на грубую деревянную пику, виднелась отрубленная волчья голова, зло оскалившая окровавленную пасть.

Отряд эльфов разбрелся по побоищу, не имея ни малейшего понятия о том, что здесь еще можно найти, а Владыка, не обращающий ни на кого внимания, в какой-то отчаянной надежде всматривался в окружающий его кошмар, будто пытаясь убедиться в том, что что-то еще можно сделать, что все не так ужасно, как кажется на первый взгляд. Отделившийся от брата и молчаливо ступающий за отцом Элрохир, заметив немного в стороне маленькую, свернувшуюся в клубочек фигурку ребенка, зло скрипнул зубами, от чего на скулах заиграли желваки, а после вдруг замер, услышав далекий тихий отзвук, похожий на щенячий писк.

Ветер подул сильнее, бросив в глаза колючий снег, однако мужчина, поспешно тряхнув головой, изо всех сил вслушался в окружающую его тишину, уверенный в том, что ему не показалось.

Несколько невыносимо долгих мгновений ничего не происходило, и лишь стонала под ногами эльфов мертвая, пропитанная кровью земля, однако спустя несколько секунд странный тихий звук вновь повторился.

— Отец! — громко воскликнул Элрохир, и его голос эхом пронесся над пепелищем, потревожив вспорхнувших в небо воронов. Элронд резко обернулся к сыну, не понимая, что происходит, однако тот уже стремительно шагал к покосившемуся, почти полностью сгоревшему дому, на чудом уцелевших стенах которого все еще поскрипывала под порывами ветра дырявая крыша.

Элладан, находившийся ближе всех к брату, последовал за ним первым, и тут же не удержался от того, чтобы спрятать нос в локтевом сгибе, — мерзкий запах крови, гнили и гари ударил по обонянию и обжег легкие, только начавшие привыкать к холодному духу царящей здесь смерти. Взгляд, привыкший к слепящей белизне, скользнул по темному, мрачному закоулку, подмечая истерзанное тело молодой женщины, забившейся в спасительный угол. Одетая в шелка и бархат, незнакомка отчаянно прижимала руки к груди, низко склонив голову, а спутавшиеся светлые волосы, припорошенные снегом, укрыли хрупкие плечи пепельной волной, не позволяя увидеть лица.

От чего-то казалось, будто женщина вот-вот шевельнется, поднимет голову, стряхивая с себя седой погребальный саван, и громко засмеется, увидев одинаково застывшие масками лица братьев-близнецов, однако текли бесконечные секунды, а ледяная статуя, испуганно вжимающаяся в темный угол, по-прежнему была тиха и молчалива.

Лишь тихий писк, все больше напоминающий плач маленького щенка, разрывал гнетущую тишину.

— Что здесь? — от голоса Элронда его сыновья одновременно вздрогнули, посторонившись и позволяя отцу пройти в полуразрушенный дом, а после Элрохир неуверенно ткнул пальцем в сторону мертвой женщины.

— Кажется, там что-то есть, — пробормотал он, переглянувшись с братом. Элладан поджал губы, выражая свое недоверие этим нехитрым жестом, и лишь опустил ладонь на эфес меча. В подобном кошмаре ожидать можно было всякого, а лишний раз проявить осторожность точно не помешает.

Сопровождаемый настороженными взглядами сыновей, Владыка медленным шагом двинулся вперед, прислушиваясь к тому, как поскрипывают под ногами истлевшие доски. Ветер, задувающий сквозь сгоревшие стены, нещадно завывал где-то под покосившейся крышей, а громкий, жалобный скулеж никак не стихал. Что-то маленькое, невидимое глазу копошилось на прикрытой руками груди замерзшей незнакомки, задевало упавшие стеной волосы и словно бы пыталось выбраться на свободу.