Пара для дракона, или погаси последний фонарь (СИ) - Чернышова Алиса - Страница 39

— Главное, что он — моя пара.

— Верно; и это, по её прикидкам, может служить гарантом его лояльности. Рои, как старейшая драконица Алого Дома, согласна даровать своё пламя для ритуала — только при условии, что ты принесёшь ряд клятв.

— Понимаю, — отозвалась Гун, чувствуя горечь на губах. — Её пламя критически необходимо?

— Скажем так: оно даст мне шанс пережить ритуал, — отозвался дракон буднично. — В крайнем случае, если уж совсем припрёт, можно и без него обойтись. Но... в этом случае тебе, как паре Главы, матушке Дома и единственной оставшейся Призрачной, воспитанной в Предгорье, придётся самой иметь дело с тем кабздецом, что тут начнётся. И разгребать всё это почти собственноручно. Понятно, что преданные мне ребята помогут, но... Сама понимаешь.

Гун понимала. Ей слегка поплохело от открывшейся перспективы.

— Это исключено, — сказала она быстро. — Совершенно очевидно, что клятвы придётся принести.

— Скорее всего. Но — только в моём присутствии, поняла? Что бы там тебе ни говорили, о какой бы спешке ни кричали, чем бы ни угрожали. Это понятно?

— Да, Старейшина, — Гун быстро склонила голову.

— Эй, — Призрачный жёстко посмотрел на неё. — И вот от этого отвыкай. Ты больше не Служащая, больше не принадлежишь Алым, больше не обязана склонять головы. Твоя жизнь изменилась, к добру или к худу. И у твоего нового статуса свои привилегии — но и своя цена. Учись думать по-другому, поняла? Иначе тебе не переиграть Рои, никогда и ни за что. Иначе тебе не стать настоящей матушкой знатного Дома.

Гун сжала губы. В глубине души она всегда мечтала стать знатной драконицей... нужно уметь сталкиваться с последствиями исполнения собственных желаний, верно?

— Я понимаю, — отозвалась она спокойно. — Я готова.

— Приятно слышать. Итак, что ещё мы имеем. Во-первых, чтобы уничтожить клятвы моих внуков, я должен принять их в семью. Это очень простой ритуал, но он необходим; соответственно, нам нужно собрать выживших братьев вместе — пока не погиб кто-либо ещё. Во-вторых, вы с Ижэ должны признать друг друга, и чем скорее, тем лучше. Это — условие, и поставила его не только Рои. Князь тактично намекнул, что будет рад принять у себя нового Главу с парой-драконицей. В-третьих (которое вытекает из первых двух пунктов): ты сейчас должна связаться с Ижэ и обсудить всё это. На самом деле, почти не сомневаюсь, что он с радостью ухватится за возможность спасти братьев и получить власть. Он показался мне довольно умным мальчиком.

Гун прикусила губу.

— Я постараюсь поговорить с ним, — сказала она. — И возможность отказаться от клятв наверняка будет для него привлекательной. Вот только... Захочет ли он менять одни клятвы на другие?

Лицо дракона ужесточилось.

— Это станет спасением для его братьев; ради такой перспективы можно и пожертвовать частью личной свободы. Опять же, поверь, девочка: я выторговал лучшие условия, какие только мог.

Гун верила, о да. В этих обстоятельствах, после стольких смертей такой вот выход из ситуации был подарком.

Проблема в том, что едва ли Ижэ его оценит по достоинству. И лояльность по отношению к братьям, на которую так рассчитывает старый дракон, едва ли станет аргументом: если Гун понимала всё верно, молодые Призрачные воспитаны в ненависти друг к другу и не станут жертвовать своими интересами ради братьев. Опять же...

"Слушай меня сейчас очень внимательно, девочка: ты достаточно натворила. Не лезь в это. Не используй парность, как оружие, не предавай меня больше. Чем больше ты будешь интриговать у меня за спиной, тем меньше у меня шансов выплыть. Предоставь эту игру мне", — эти слова, сказанные Ижэ в тишине комнаты, где они разделили тепло и страсть, звучали в ушах. Он тогда сделал всё, чтобы её спасти и спрятать; он простил ей первую клятву, но... простит ли остальные?

Она помолчала, чувствуя, как ворочается в груди нечто болезненное, будто заноза.

— Почтенный Старейшина, — сказала она. — Могу я спросить у вас о чём-то... очень личном?

— Исходя из контекста, ты хочешь знать о моей паре, верно? — он не слишком удивился.

— Да. Ходит много легенд касаемо того, что между вами произошло... и, коль скоро истории парности внутри одного рода имеют свойство повторяться, я... мне хотелось бы знать. Чтобы не повторить ошибок.

— Сомневаюсь, что это технически возможно, — усмехнулся он. — Если уж вы дошли до того, что сделали ребёнка и установили стабильную магическую связь — значит, всё между вами не так уж и плохо. В моём случае много чего совпало. Для начала, на момент встречи со своей парой я был влюблён. Причём... скажем, в достаточной степени для того, чтобы наплевать на возможность иметь детей.

— Неужели вы не были совместимы? Хотя бы немного?

— Я не знаю.

Признаться, здесь Гун опешила.

— Это были... платонические чувства?

— Нет, — глаза Старейшины подёрнулись дымкой воспоминаний. — Разумеется, нет. Просто она потеряла часть своей магии... в силу некоторых обстоятельств. Потому я не знаю — и не узнаю уже никогда — были ли мы совместимы с ней.

Гун склонила голову.

Пара, потерявшая магию или пережившая серьёзные изменения ауры, граничащие с Отречением — ночной кошмар каждого дракона. Нет-нет, да и всплывают тут и там подобные истории, больше напоминающие страшные сказки.

Которые никогда не заканчиваются хорошо.

Потому что встреча, предначертанная судьбой, происходит. И любовь, зачастую, приходит.

Но... цветы не расцветают.

— Это не играло никакой роли, — сказал Старейшина. — Даже если никакой совместимости между нами не было — что возможно, учитывая специфику моей семьи — она всё равно была особенной для меня.

— Она была драконом?

— Нет, и её раса не имеет отношения к этой истории, — в его голосе впервые прозвучало нечто сродни лёгкому раздражению. — Мы были счастливы вместе, и этого достаточно. Но потом... между мной и Аил Золотой, любимой дочерью Предгорного Князя, распустились цветы. И она потребовала признать её.

Гун отвела взгляд.

Всё верно; с самого начала это не могло закончиться хорошо.

— И вы отказали.

— Да. Чтобы ты понимала, сделал это максимально демонстративно — что ещё возьмёшь с малолетки? И, конечно, я и не подумал убраться из Предгорья. Так что, это просто не могло закончиться хорошо. В первую очередь — для женщины, что была со мной рядом.

— Её... убили?

— Надо отдать должное княжеской семье: не сразу. Сначала меня попытались образумить, потом — надавить на ответственность перед Домом. Но "Закона об Обретении", способного обязать дракона признать пару, тогда ещё не существовало, потому я на это только пожимал плечами. Верил, что имею право сам решать... и, будучи самонадеянным придурком, не учёл некоторых других лазеек в законе. Как итог, мою женщину арестовали. По обвинению в том, что она — якобы — применила свои чары, чтобы подавить волю дракона и похитить его у истинной пары.

"Чары, значит..." — подумала Гун. Она начала догадываться, почему Призрачный Старейшина не озвучивает расу той женщины. Ещё бы, он ведь великий борец с фейри, коллекционер их крыльев. А тут — такое... как минимум, неловко.

Потомки могут не понять.

— Помню эти времена, — с кривой усмешкой вмешался Стальной Старейшина. — Каждая собака в Предгорье сочувствовала Аил Золотой и считала её несчастной мученицей, которая мужественно сражается за правое дело. И тебя ужасно жалели: как же, околдован подлой злодейкой...

— Да, — Призрачный Старейшина усмехнулся, но весёлой улыбка его совсем не казалась. — Это была катастрофа. Я даже подумывал напасть и забрать её силой, но семья остановила меня — это было бы изменой. Тогда я был вынужден пойти на переговоры с княжеской дочерью. Она была мила, она обещала, что после принятия отпустит ту, что я люблю, и позволит сделать её наложницей. На самом деле, мне следовало догадаться... это очевидно. Мы с Аил были истинной парой. Мы были похожи, противоположны в деталях, но одинаковы по сути. Я должен был понимать, что сам бы в жизни не оставил в живых соперника, на которого меня променяли много раз, из-за которого меня заставили унижаться и упрашивать... Без шансов. Так что, нечему удивляться, что, добившись от меня Обретения, Аил казнила ту, что я любил. Собственноручно.