Пара для дракона, или погаси последний фонарь (СИ) - Чернышова Алиса - Страница 19

— В жилах этих драконов текла кровь Мрачного Жнеца, — продолжила нечисть. — Они были воплощением стихии Смерти, но не это проблема. Беда в том, что один из них, старший, был снедаем ненавистью и болью. Причём это был тот случай, когда злоба выплёскивалась из него, как из потрескавшегося сосуда, отравляя всё вокруг. И всех.

"Выпьем за то, что мой папочка наконец-то сдох", — вспомнила Лимори. Ох, Ижэ...

— Этот дракон наказывал весь мир, потому что ему было больно, — продолжала нечисть. — Он не делал исключения даже для собственных детей — что уж говорить о чужих детях... Его не интересовали эмоции других разумных. Всё, на чём он был зациклен — собственный персональный аналог пекла, что разверзся в его собственной голове. Он был одержим идеями, и одной из них была жажда мести. Но поняли это не сразу; поначалу драконы были встречены на Гахаане с почестями. Они быстро стали частью нашей знати, обрели влияние. Тут ничего удивительного: где драконы — там и власть.

— Но ему было мало власти...

— Верно. Он жаждал большего, потому втайне разыскивал саркофаг с Тенью. Никто не заподозрил его! Только Глава Ордена Масок и Зеркал, один из могущественнейших магов континента, что-то понял и попытался остановить преступника... Слишком поздно, увы.

Нечисть помолчала.

— Я была одной из тех, кто охранял саркофаг, — сказала она. — Я возглавляла их, если точнее. И ошиблась. Доверилась не тому. Потому-то, наверное, я и наказана. Потому остальным было позволено умереть, а мне — нет.

— Мне жаль, — сказала Лимори тихо.

— Это не важно, — хмыкнула нечисть. — Моё время уже почти истекло. Я сделала, что должна была, и теперь твоя очередь.

— И что же должна сделать я?

— Верни Тень Предвечной туда, откуда она пришла.

Лимори едва не схватилась за голову:

— Но как мне это удастся, если даже совместными усилиями ваши маги не справились?

Нечисть оскалилась в улыбке.

— К счастью, это уже не моя проблема, — сказала она.

И вспышка боевой магии распылила её на множество малоаппетитных кусочков.

Мгновение спустя вокруг Лимори свились кольца огромного змеиного тела.

— Эй! Жива? — людозмей заглянул ей в лицо, хмурясь. — Кто же этим тварям в глаза-то смотрит, дура?

Она с облегчением поняла, что всё это время находилась в полуиллюзорном пространстве. Ничего нового — так они с остальными Жрицами часто общались, если разговор требовал конфиденциальности. Другой вопрос в том, что нечисть использовала для этого её, Лимори, жизненные силы, которые и так постоянно были подточены проклятьем. Теперь же её знобило, сердце частило и болело. Она чувствовала себя слабой и беспомощной, как кутёнок.

— Дура, — повторил людозмей. — Повезло, что драконица, пусть и в браслетах. Любая другая уже окочурилась бы!

"Ну, положим, не любая", — возразила Лимори мысленно. Но вслух, разумеется, ничего говорить не стала.

— Что тебе сказать? Добегалась! Хочешь пообщаться с будущим родственником? Не знаю, как ты, а он — просто жаждет!

Лимори вдохнула и выдохнула. Надо встретиться с Ижэ — значит, сбежать. Она расчётливо покосилась на людозмея; такого не перехитришь так просто, но... попробовать стоит.

Лимори раньше никогда не заворачивали в ковёр. Но, как утверждают умные люди, в жизни всегда есть место новым впечатлениям — какое-никакое, а самоутешение.

После того, как она едва не ускользнула во второй раз (едва — потому что подвела проклятая слабость), людозмей, не церемонясь особенно, замотал её в ковёр или нечто в таком роде. Двигаться не было решительно никакой возможности. Cбежать, соответственно, тоже. Так что ей не оставалось ничего, кроме как позволить куда-то себя нести.

Она не знала, в какой момент отключилась — возможно, похитители использовали какие-то чары. Так или иначе, проснулась Лимори под звуки разговора. Понять смысл было решительно невозможно — язык был ей незнаком.

Но удивляло ещё кое-что — воздух. Он был свежим, прохладным, пах дымом, но ещё — чем-то очень сладким, приятным. Цветами, травой, свежестью, водой. И это не было похоже ни на тяжёлый, пригибающий к земле воздух Гахаана, ни на раскалённый, сладковато-горький аромат родного Чу.

Впрочем, долго гадать не пришлось: похитители решили, что хорошего понемногу, и вытряхнули её из ковра прямо под ноги высокому, статному мужчине. У него была, как и у людозмеев, тёмная кожа, но горящие оранжевые глаза, пепельные волосы, собранные в низкий хвсот, и насмешливый изгиб губ были знакомы ей очень хорошо.

Совершенно очевидно, что перед ней был родственник Ижэ. И она готова была поспорить, что старший — слишком уж жёстко, серьёзно, властно смотрели эти глаза. Хотя... с вечными существами никогда не угадаешь наверняка.

— Ну здравствуй, уважаемая свояченица! — сказал он, и голос оказался внешности под стать — глубокий и бархатистый. — Добро пожаловать ко мне в гости!

Лимори поджала губы. Пока радовало одно: это явно не тот Лаари, с которым ей не следует видеться. Не слишком много, но уже — нечто.

— И вам хорошего дня, — отозвалась она, натянув на лицо привычную слегка надменную маску, которую всегда приберегала для неприятных собеседников. — У вас интересная манера приглашать на встречу.

Губы его тронула насмешливая улыбка.

— Все для пары любимого брата. И да, советую тебе быть повежливее. Я пока что размышляю, убивать ли тебя; убеди меня этого не делать.

— Не думаю, что смогу повлиять на ваше решение, — отозвалась Лимори сухо. — Но рискну предположить, что вы не стали бы тратить время на похищение, чтобы меня убить.

Он внимательно, оценивающе посмотрел на Лимори. Глаза были такими же, как у Ижэ, но в то же время — совсем другими.

— Что же, в логике и смелости тебе не откажешь, — отозвался он холодно. — А вот с самосохранением и понятливостью беда. Что же, конкретизирую. Живой ты мне нужна, не скрою, но не более того. Советую не забывать, что ты здесь одна среди мужчин, скучающих по дому. Будешь наглеть и доставлять мне неприятности — я отдам тебя им. Так что не рассчитывай, что ты тут на курорте, и веди себя, как умная девочка. Тогда — и если мой братец тоже будет хорошо себя вести — с тобой не случится ничего, о чём потом придётся сожалеть. Мы поняли друг друга?

— Да, — отозвалась Лимори. — Разумеется.

Ей не хотелось показывать страха, но нельзя не признать: новый знакомый умел пугать. У них это, пожалуй, семейное.

— Вот и отлично, — сказал он сухо. — Иди за мной.

Лимори подчинилась.

Они шли по очень просторному, необычно обставленному помещению. Оно было разбито и раскурочено, но всё равно сохранило следы былой красоты и роскоши. У Лимори перехватывало дыхание: самые богатые дома, в которых ей доводилось бывать в Чу, меркли перед этим великолепием. Только вот... даже это не защитило хозяев, не так ли? Следы магической битвы, металлический запах и аура насильственной смерти — подобное ни с чем не перепутаешь.

— Прошу, — сказал мужчина, пропуская её в неплохо сохранившуюся комнату без окон, явно высеченную в цельной скале. — А теперь — раздевайся.

К горлу Лимори подкатил ком.

Ей стоило предвидеть такой поворот событий. Это закономерно, верно? Кругом война, она — заложница... И всё же Лимори этого не ожидала. Даже не ясно, почему — просто, наверное, не думала, что подобное может произойти с ней. Пусть много раз оказывала помощь жертвам, пусть и понимала, в насколько плохую ситуацию попала — всё равно в глубине души не верила.

Ох уж эта наивность существа, не желающего признавать, что некоторые вещи могут случиться с каждым...

И что, спрашивается, делать? Правда ведь в том, что она действительно здесь одна, среди жёстких мужчин, привыкших брать своё — таких, какими их делает война. Что она может? Опять же, если она воспользуется единственной защитой — магией — то выдаст себя.