Призраки Эхо (СИ) - Токарева Оксана "Белый лев" - Страница 32

— Что, где? — крутил всем корпусом по сторонам Чико, явно не понимая, откуда исходит угроза.

— Уйди с линии огня, придурок, — рявкнул на него Дольф, выпуская заряд в медузу, которая, забравшись с нижнего уступа, пыталась стащить незадачливого контрабандиста в глубокую расщелину.

— Абордажный лом вам всем в глотки! Отставить разговоры! Не зевать! Гаси гадин, пока не опомнились! — методично отстреливая медуз, громыхал Шварценберг. — А кошаку в качестве премии дополнительную мисочку молока, когда поднимемся на борт «Эсперансы», выдать.

Сингеглазу тоже пришлось пригнуться, чтобы невзначай не получить заряд плазмы, пока абордажники зачищали периметр. Впрочем, на свое место он возвращаться не спешил, тем более, что достаточно сомнительную премию ему обещали только по окончании всех приключений. Хищный азарт охотника, начисто прогнав страх и докучную усталость, вел его вперед до самого гребня. Едва с медузами было покончено, в несколько кошачьих прыжков он достиг вершины. Оттуда открылся безумной, болезненной красоты вид на соседнюю долину, в которой «Эсперанса» выглядела, как царевна из надзвездных краев во время прогулки по зенебочьему рынку.

— Вот она! — радостно прокричал Эркюль и словно в нелепом приветствии замахал руками, чтобы удержать равновесие на скалистой бровке. — Революция продолжается!

— Выглядит новее нашего старичка, — выискивая под камнями остатки медуз, недоверчиво пробормотал Шака. — А ведь заложены примерно в одно время.

— А чего ей не выглядеть? — удовлетворено хмыкнул Шварценберг, неторопливо меняя аккумулятор у скорчера. — Она тридцать лет на приколе простояла, пока «Нагльфар» трепали гравитационные аномалии и утюжили плазменные установки.

Княжич тоже внимательно разглядывал корабль, пытаясь на глаз определить, в каком тот сейчас состоянии и нет ли ловушек поблизости. Насколько он понял из разговоров контрабандистов, «Эсперанса» относилась к классу стандартных рейсовых грузопассажирских звездолетов, и Левенталь ее выбрал лишь из-за того, что она имела достаточно вместительный трюм для погрузки всех необходимых при его экспериментах деталей. Если модули и ракетное топливо все еще находились на борту, это давало экипажу «Нагльфара» шанс выбраться из плена нейтронной звезды.

— А тебе не кажется, кэп, что она выглядит как-то иначе, нежели на голограмме в реестре? — настраивая линзу обзора на приближение, заметил Эркюль.

— Мне не кажется, Хануман. Я это еще вчера увидел, — сурово отозвался Шварценберг. — Кто-то занимался модификацией звездолета. И это мне очень не нравится.

Синеглаз тоже настроил окуляр (ох, как же весело он забавлялся с этой оптической игрушкой, гуляя с Эркюлем по окрестностям Царского града), но никаких различий обнаружить не смог, хотя на невнимательность обычно не жаловался. С другой стороны, в звездных кораблях он пока разбирался хуже, чем в пластинчатых и кольчужных доспехах, да и космический грузовик мог запросто перепутать с истребителем, хотя на глаз мог развести по разным стойлам боевого зенебока и рабочую скотинку.

— И что же делать? — спросил явно опечаленный Чико.

— Выход у нас только один — спуститься и проверить, — едва ли не ласково ответил ему Шварценберг. — Деваться нам все равно некуда. Либо мы поднимемся на борт и добудем горючее, либо станем сытью для медуз.

Спуск начали с наступлением следующей ночи, переждав день под силовым куполом, в пределах которого с немалым трудом уместился их отряд. Хотя снять экзоскелет не представлялось никакой возможности, едва умостившись на камнях между Эркюлем и Шакой, Синеглаз провалился в сон. Негромко переговаривались караульные, гудели генераторы, медузы бесновались за пределами защитного круга, а где-то в черном беззвездном небе вершили свой извечный путь зловещий пульсар и покорные его воле красный и белый карлики.

Хотя залегать на дневную лежку, чтобы проснуться к закату, Синеглазу было не впервой, когда его растолкали, княжич долго крутил головой и пытался тереть скрытые линзой шлема глаза. Все-таки мир, в котором день отличается от ночи только количеством медуз на периметре, симпатии в нем не вызывал. Наскоро проглотив белковый коктейль, подававшийся прямо по присоединенным к шлему трубкам, княжич запил его остатками апельсинового сока, которым утолял жажду весь предыдущий день. У него, правда оставался полный резервуар воды, но он ее экономил. Вернее, не совсем так. Просто, узнав от Эркюля о том, что система жизнеобеспечения собирает и перерабатывает не только отработанный воздух, но также все испарения тела и прочую жидкость, он слегка брезговал.

Абордажники проверяли скорчеры и сворачивали защитное поле.

— Кэп, а может, генераторы брать не стоит? — с явной неохотой закрепляя на спине тяжелый агрегат, спросил здоровяк Дольф.

— В самом деле, их можно оставить здесь, а на обратном пути, если понадобится, забрать, — поддержал товарища Эркюль, которому тоже предстояло тащить эту громоздкую шнягу.

— Я вам оставлю! — дополнив угрозу заковыристой бранью, напустился на разгильдяев Шварценберг. — Вы знаете, кто на «Эсперансе» окопался? Если да, будьте добры поделиться!

— Шаман с Кудесником вчера никого не засекли, — обиженно протянул Дольф, взваливая на спину перезаряженный генератор.

— Да кого мы могли засечь? — мрачно отозвался Шаман, проверяя свое мудреное оборудование. — От этого проклятого пульсара помехи хуже, чем при ковровых бомбардировках плазменными установками повышенной мощности. Даже с такого расстояния не различаю никаких признаков сети.

— Так может быть, ее тут и нет? — с надеждой воскликнул Чико.

— А на борту «Эсперансы» в блюдечке с голубой каемочкой лежит ключ от сокровищницы раджи Сансары, — насмешливо проворчал Шварценберг. — И по периметру девочки с бухлом апсарские танцы пляшут.

— Эх, была бы здесь Онегин, — с явной ностальгией протянул Эркюль.

— Она и в апсарских танцах знала толк, и сеть по малейшему признаку находила, — поддакнул Шака.

— И без нее справимся, — почти с обидой отозвался Шаман, которого явно задевали постоянные упоминания предыдущего оператора. — Надо просто подойти поближе.

И в самом деле. Когда абордажники, уничтожив еще не менее сотни медуз, преодолели примерно половину спуска, шедший одним из первых Шаман резко затормозил, подняв свободную левую руку в упреждающем жесте.

— Я наконец-то нащупал канал, — доложил он, делая над своими приборами какие-то странные пассы, напоминавшие движения жреца во время сложного ритуала. — На борту явно кто-то есть, и энергетическое поле включено, но защита у него мощнее, чем у серверов Центрального Банка Альянса.

— Раз крепко стерегут, значит, горючее на борту точно имеется, — невозмутимо отозвался Шварценберг, скомандовав располагаться на привал, но при этом смотреть в оба.

Генераторы решили не включать, чтобы дополнительные помехи не мешали работе Шамана. Тем более что медузы этой долины открывать сезон охоты на свежатинку пока не собирались и, образовав круг почета вокруг корабля, своими туманными телами ясно обозначали границу его силового поля.

Найдя относительно удобное положение между камнями, Синеглаз ненадолго выключил прибор ночного видения и прикрыл тяжелые веки, ощущая, как тело гудит, словно генератор, а перед глазами плывет напоминающая скопище медуз сероватая рябь.

— Совсем котейку маленького укатали, — сочувственно проворковал Эркюль, проверяя на наружной панели жизненные показатели подопечного.

Синеглаз, кое-как переводя дыхание, сигнализировал, что у него все в порядке. Борясь с дурнотой, он отпил немного воды, уже не думая о ее происхождении и качестве. Вроде бы стало лучше, но вместе с тем внутри появилось странное и за дни путешествия по надзвездным далям почти забытое ощущение присутствия, в Сольсуране означавшее, что отец находится где-то поблизости или думает о нем.

Одной из особенностей асуров, о которой они предпочитали не распространяться, в течение многих веков оставалась способность обмениваться мыслями и узнавать друг друга на расстоянии. Даже монстры лабиринта, окончательно превратившиеся в животных, ее до конца не утратили. А князь Ниак в общении с сыном мог при желании не только послать изъявление отцовского гнева, но и мысленно отыскать загулявшего по травяным лесам отпрыска. Синеглаз, отправляясь в свое путешествие с контрабандистами, до последнего опасался, что отец его отыщет и вернет. Но князь Ниак, видимо, решил, что прогулка на вертолете с Эркюлем не таит никакого подвоха. Пускай дитя позабавится. А теперь он остался в Сольсуране и вряд ли сумел бы построить там корабль, чтобы отыскать строптивого княжича в дебрях треугольника Эхо.