Вкус проклятья - Шерстобитова Ольга Сергеевна - Страница 2

У меня дрожали руки, а спина стала мокрой от пота, но остановить силу, которая досталась от отца, все равно не получалось. Я уже сотни раз позвала его мысленно, надеясь на помощь, но он почему-то не откликался.

– Беги! – снова закричала я замершему Гарзанелу, а тот, идиот несносный, развернулся, уставился на меня и так спокойно, словно всю жизнь этим и занимался, пошел по льду, который покрыл пол, сокращая между нами расстояние.

Что принц творит? Да даже мама не вмешивается, когда у меня вырывается сила, хотя ей вреда она причинить не сможет. И братец не суется, только экспериментирует со своими заклинаниями да меня отвлекает от липкого, ползущего по спине страха до прихода отца.

Гарзанел же вытащил из ножен меч, с которым никогда не расставался – подозреваю, и в постель с собой тащил – сделал замысловатый взмах, еще один и… усмирил метель, бушевавшую в коридоре. Я так удивилась, что силу, по глупости, совсем отпустила, и теперь мы с принцем оказались заперты в ледяном коконе.

Сверкают стены, потолки и полы, а магический огонь подбирается все ближе, съедает, как невиданное чудовище, пространство, ползет ко мне.

Гарзанел посмотрел на ледяную магию, дыхание которой чувствовалось совсем близко, все так же спокойно прикрепил меч на пояс.

– Так понимаю, убирать вы, Лилея, это не умеете.

Я промолчала, сгорая от стыда и обиды, зло кусая губы и чувствуя, как внутри снова вспыхивает пламя. Обрушь я этот холод на дроу – у него остановится сердце. И руки опять дрожат, ком подкатывает к горлу, под ногами вновь кружится снег.

– Можешь потом ненавидеть меня, сколько душе угодно, – глухо прорычал дроу, приближаясь.

Он о чем?

– Но умирать я совсем не желаю!

Притянул к себе, прижал так, что я вспыхнула, словно факел, каждой клеточкой чувствуя его налитые после долгих тренировок мышцы.

– Вы…

Договорить я не успела, потому что моя сила оплела нас обоих, почти не давая возможности двигаться, а дроу глубоко вдохнул и накрыл мои губы своими. Жадно, страстно, жестко… Подчинял и пил, не давая возможности вдохнуть. Я горела в этом поцелуе, в болезненных объятиях, в силе, которую он излучал, стонала в его губы, не понимая происходящего. И каждое прикосновение мужчины – ожог, узором расползающийся по телу. Удар, который не вынести. Поцелуй же чувствуется, когда ты находишься на краю пропасти, особо остро и ярко.

Разве так бывает? Так чудесно и сладко… почти до крика. Особенно с тем, кого всей душой ненавидишь?

– Хорошо хоть не под аркой Ларинель, – раздался спокойный голос отца.

И я, вздрогнув, выпуталась из объятий Гарзанела. Все еще ошарашенная произошедшим, ничего не соображающая, поймала взгляд папы, который обнимал маму за плечи. Мои родители стояли в двух шагах от нас, одетые в бальные наряды алого цвета. У мамы была слегка потрепанная прическа, а у отца помялся край камзола. Кажется, понимаю, почему он сразу не откликнулся. Мама смущенно улыбнулась и тут же встревожено посмотрела на меня. Отец покачал головой, задумчиво рассматривая коридор. Ледяная мгла уже бесследно исчезла.

– Так ты поэтому хочешь выдать ее замуж? – вдруг спросил дроу, снимая камзол и накидывая его на мои плечи. – Потому что Лилея не может контролировать собственную проснувшуюся магию?

В его голосе звучали злость и ярость, а я решительно не знала, куда деться. Отец посмотрел на накинутый на мои плечи камзол, уставился в глаза Гарзанелу, приподнял брови и хмыкнул.

Ох, как хотелось узнать, что же он прочитал в мыслях Гарзанела! Я же умру от любопытства! Но просить рассказать об этом отца бесполезно. Подобным он ни с кем не делился, считая необходимым хранить чужие тайны.

Наконец, папа оглядел меня с ног до головы, поймал мой виноватый взгляд.

– Прости, наша радость, но ему придется сказать правду.

– Зачем? – возмутилась я, чувствуя, как пылают щеки.

– Кое-кто жаждет вызвать меня на поединок и доказать, что я не имею права обращаться с родной дочерью так по-варварски.

– Как? – глупо переспросила я.

– Это выдать тебя замуж против воли за того, кого посчитаю подходящей кандидатурой.

– Глупость какая! – возмутилась я и вдруг поняла, что если так думают не все, кто в замке собрался, то я удивлюсь.

Со стороны ведь все именно так, как только что поведал отец. Твою ж… ароматные розы! И правду рассказать мы почти никому не можем! Ее и мои родители бы не узнали, если бы отец не умел читать мысли. Проклятие – оно на то и проклятие, что о нем никому особо не расскажешь.

– Андриан, – зло прошипел Гарзанел, – мое терпение на исходе.

– У Лилеи два таланта: поиск древних проклятых артефактов и снежная магия, о которой пока что знают… не все.

Это да… Мы сказали самым близким и не смогли оставить в стороне преподавателей Академии Магических Талантов.

– И усмирить его позволяет только огонь любви, как было в твоем случае, так?

Мама с отцом переглянулись, я нахмурилась, потому что впервые о подобном способе слышала.

– Дар можно научиться контролировать и без этого, – ответил мой папа. – Просто необходимо много времени, которого у нас, увы, нет. Три недели назад Лилея нашла браслет с проклятием Кары.

Гарзанел помрачнел и совсем тихо уточнил, не сводя с меня глаз:

– Что за проклятие?

– Либо наша дочь…

– Отец, нет! – выпалила я, понимая, что скорее умру, чем позволю ему рассказать дроу правду.

Слишком унизительно и стыдно, слишком… горят щеки, когда он просто на меня смотрит. Да я кому угодно готова рассказать о своих неприятностях, лишь бы не несносному Гарзанелу!

И все сразу же уставились на меня, краснеющую и желающую провалиться сквозь землю.

– Я имею право решать, кому знать правду, а кому – нет.

Мама вздрогнула, и отец тут же ее прижал к себе, словно хотел защитить от любых бед, ласково коснулся открытых плеч, все еще смотря на меня и что-то решая. Я же, зная, что он слышит мои мысли, умоляла ничего не говорить Гарзанелу.

Папа молчал долго, будто к чему-то прислушивался, затем вдруг усмехнулся и спокойно так сказал:

– Лилея, тебя хочет видеть Ларинель. Одевайся, и мы с мамой перенесем тебя в один из ее храмов.

Сказать, что я окончательно растерялась, – значит, не сказать ничего. О богине Судьбы ходят самые разные слухи в нашей семье, но чтобы она изъявила желание со мной пообщаться…

– Андриан! – зло рявкнул Гарзанел.

– Я помогу тебе переодеться, – быстро сказала мама, подхватывая меня под руку. – Нужно поторопиться.

По коридорам мы шли молча, и переодевалась я тоже в тишине. Лишь когда Ара взялась за расческу, мама, до этого смотревшая в окно, повернулась, попросила привидение нас оставить. Сама заплела мне косу, накинула на плечи плащ и крепко обняла.

– Лилея, верь в свои силы и не сдавайся. Мы готовы сделать все, чтобы снять с тебя проклятие, но…

Это не тот случай. Знаю. Я должна сама. Кроме поддержки, родные ничем не смогут помочь. Никто не сможет. Это было ясно с самого начала, но разве тех, кто тебя любит, переубедишь? Три недели пытались. Устраивали во дворцах балы и праздники, собирая достойных представителей разных народов, надеясь, что мое сердце откликнется, я встречу того, кто снимет проклятие древней богини. И до последнего мгновения ждали чуда.

Я вздохнула, стараясь не думать о плохом.

– Когда я познакомилась с твоим отцом, он тоже оказался проклят, – совсем тихо сказала мама. – И должен был меня убить.

– Что? – поразилась я, впервые о таком услышав.

Об истории их знакомства ходили самые разные слухи, но родители пока не рассказали нам с братом, как все случилось, оберегая от чего-то непонятного. И слышали мы о них лишь урывками то от дяди Эрика, то от дедушки Свергрема. Странно, конечно. Но, возможно, им нужно время, чтобы поделиться со мной и Ринарием сокровенным.

– Долгая история, и когда ты вернешься, я ее расскажу. Давно пора. Ты выросла, Лилея, и повзрослела. Может, от ошибок, подобных моим, уберегу.