Мой ядовитый шеф (СИ) - Дарман Марина - Страница 7

Ортегас напоминал себе, что по щепкам хозяйку хитрого устройства не найти. А по наложенному заклятию не запросто, но возможно. А когда ярость побеждала вновь раздавался жалобный скрип, ненадолго проясняющий сознание.

– Поймал и обезвредил? – приятель, оставшийся за столиком, с усмешкой кивнул на лук.

Скорпиус покрепче стиснул зубы и с трудом заставил себя улыбнуться: не объяснять же, что поймали обезвредили как раз его. Неприязненно изучил экзотический суп, который уже поджидал на столе, зачерпнул пару раз, отложил ложку и проговорил:

– Дела срочные. Очень сожалею. Очень, – изобразил полупоклон и сбежал прежде, чем изумленный друг успел возмутиться.

Вызывать флайта не стал, а зацепил лук за плечо и широкими скачками помчался к дому. Пробежка приглушила эмоции и к ее окончанию казалось, что ничего страшного не произошло. Подумаешь, приворот: не навсегда же.

Чары хухрика держатся тем дольше, чем тот сильней. Всесильных «вестников любви» не бывает. А Валисия показалась редкостной неумехой. Дней десять – и чары ослабнут, еще пять – полностью спадут. Не так уж и долго. Главное работать усерднее.

К тому же, ему несказанно повезло: ушлая девица любезно предупредила о привороте. Бороться с навязанными чувствами сложно, но лучше уж так, чем не понимать, что творишь. Он щелкнул пальцами, как всегда делал, когда разгадывал головоломку, и вошел в дом.

Особняк он отбирал тщательно: не близко от центра города и недалеко от океана. Спокойная жизнь в пригороде ему казалась по-стариковски скучной. Другое дело тут, вблизи от злачных мест. Ремонт и выбор мебели доверил известному художнику интерьеров. Вышло вычурно и дорого. Одним словом, самое то, чтобы производить впечатление, давить роскошью и повергать в уныние. Гости уходили грустные и впечатленные, а хозяин, закрыв дверь, отправлялся изучать собственность.

Он запомнил расположение спальни, кабинета и столовой, остальное же постигал постепенно. Непокоренными так и остался третий этаж и мансарда, но его это не волновало. Мощь и величие подходят к статусу, а с комнатами можно разобраться и позже.

Ортегас прошел в кабинет, положил лук на стол и рухнул в кожаное кресло, вытянув ноги из-под стола. Время близилось к полночи, а ощущение такое, будто не спал несколько дней. Грудь противно ныла в той самой точке, куда воткнулась призрачная стрела, а наведенный дурман вновь затапливал сознание.

Стоило закрыть глаза, как возник образ коварной секретарши, которая извивалась так сладострастно, что пришлось срочно «просыпаться».

– У-у-у, ргушева кукла! – кончик хвоста с силой хлестнул по ножке стола, а после по руке, остужая пыл.

Усталость прошла, а захлестнувшая ярость сменилась азартом. Месть можно продумать и позже, когда поиск будет окончен, а враг обезврежен. Он поднялся и закрутился на месте, хлопая по карманам. Память наотрез отказалась выдавать местонахождение бумажки с отпечатком губной помады.

– Поцелуйчик. Поцелуйчик. Где же ты? – бормотал скорпиус, не прекращая поиск. Хвост больше не лупил по мебели, а мерно покачивался из стороны в сторону. – Наконец-то!

Ортегас извлек из кармана клочок бумаги и осторожно провел по нему пальцем. Потом еще и еще и вдруг резко вскинул взгляд, обернувшись к отражателю8. Хвост хлестнул по столу со смачным «бдымс», а блаженная улыбка тут же исчезла с лица. Мужчина перевернул лист отпечатком вниз и выскочил из кабинета.

Пробежался по второму этажу, выскочил на балкон, глубоко вдохнул и вернулся в кабинет. Смотреть на стол он избегал. На ощупь вытянул подгляд из-под звуконепроницаемого колпака и умчался еще быстрее, чем пришел. Подлый аппарат безжалостно передал всю гамму звуков, ясно свидетельствующую, что приятель зря времени не теряет, а две … даже лучше, чем одна. Ортегас дождался исчезновения стонов, мысленно похвалил себя за терпение и постучал кончиком хвоста по подгляду.

– Ты опоздал! – заявил проявившийся друг, нахально улыбаясь, и провокационно добавил: – Зря сбежал. Они обе…

– После! – оборвал он излияния, зная, что подробностями личной жизни, тот способен делиться вечно. – Клеон, ты мне нужен!

– Вот так раз. Свидание испортил. Теперь еще и ночь решил украсть. Орг, исчезни, а?

– Стой! – гаркнул Ортегас, видя, как приятель тянется к подгляду. Если спрячет, останется только лично лететь к нему. Тот замер и скептически посмотрел в ответ. Еще и руки на груди скрестил, чтобы сомнений о намерениях не осталось. – Тебя заинтересует. Обещаю. А если проболтаешься, лично вырву язык.

– О как! – хмыкнул Клеон, но скепсис сменился любопытством. – Дела не ждут! – объявил он, обернувшись к раздетым гуриям, что продолжали лежать на гигантской кровати. – Но я не прощаюсь. Люблю. Скучаю. И все такое. – Он манерно причмокнул губами и пообещал в подгляд: – Лечу!

Ортегас уселся в плетенное кресло и расслабился. Приятель в пути, и можно полюбоваться ночным городом. А уж вдвоем они сумеют нащупать ту нить, которую сложно найти, когда приворот затмевает разум.

На корабль нас доставил запыхавшийся флайт, которому пришлось сделать три ходки. Несмотря на замученный вид, он поспешил скрыться, лишь только получил угощение. А то ведь снова работу найдут.

Хрум тоскливо посмотрел на гору вещей, погрозил кулаком удаляющемуся пройдохе и занялся коробками. А я отправилась в обход по палубе: не ахти какая прогулка, да и разгуляться шибко не где, но нужно же осмотреться. Шаге так на третьем или пятом меня осенило. Я остановилась и обернулась, сраженная коварством друга.

– Хру-ум! – крик получился таким зычным, что вздрогнула, сраженная собственным воплем. – А, Хрум?

– Чего тебе? – фыркнул он раздраженно. По звуку голоса сориентировалась, где он находится, и подошла к нему.

– А кто управляет кораблем? Не сам же он сюда приплыл.

– Это ты плаваешь, а корабль ходит, – проворчал друг и быстро пробормотал, подтверждая догадку: – Горб, как и всегда.

– Вот пусть он и погружается, – я неторопливо обходила вокруг доступной части погружного дома. В нем окапался друг, и в нем предстояло вместе исследовать океанскую впадину.

– Он отказался погружаться. Согласился только покараулить корабль и дождаться нашего возвращения.

Я кивнула, хотя большую часть ответа услышала, но не осмыслила. То, что Горб не собирался рисковать, не удивляло: он всегда проявлял редкую осторожность. Куда больше беспокоил подводный дом: не так я его представляла. Хотя, мои познания в этой стезе довольно поверхностны. Постучала по корпусу, прислушалась к гулкому отзвуку, так ничего не решила и спросила:

– Хрум, он выглядит таким большим и неповоротливым. Ты уверен, что он способен плыть?

– Ему не нужно плыть, Лиска. Ему нужно погружаться, как можно глубже. И выдерживать большое давление. С этими задачами он справляется. Тут даже комнатка со всем необходимым предусмотрена, – он увлекся и не замечал меня. А я зажала ладонью рот, чтобы не прерывать полезную болтовню. – В ней поддерживается специальное давление. Тебе после дыхательных пузырей в самый раз будем. Никакая декомпрессия не страшна. Конечно, с декомпрессий и я подстраховать могу, но с домом оно надежнее будет. Будем жить со всем комфортом.

– Где жить? Тебе корабля недостаточно? – я все надеялась, что ошиблась, хотя уже заподозрила, почему отказался Горб.

– Лиска, не городи ерунды. Мы не сможем подниматься с такой глубины каждый день. Забуримся поглубже. Захватим провизию. Исследуем район хорошенько. Не повезет – дальше передвинемся.

Я осмысливала размер кучки хоботника, в которую угодила, когда рядом раздался жизнерадостный гогот.

Горб хохотал заливисто, от души, до слез на полосатом лице. Его гребешок, выкрашенный в темно-синий цвет, забавно трясся. В обычное время, я припомнила бы птицу с таким же хохолком, на которую он сейчас походил как никогда. Но сегодня не до смеха. И даже забавная разница между его длинным тощим телом и густым басом не веселит.