Эльфийский гамбит 2 (СИ) - Белецкая Наталья - Страница 34

Кроме того, как именно отслеживать нарушителей, лорд Арланд не представлял. Для того, чтобы перечитать все отправляемые письма нужно найти людей, организовать их работу, взять клятву о неразглашении, проконтролировать и так далее. На все это требовалось время и ресурсы. И, к слову, подобную реформу надо было проводить одномоментно во всей армии.

Тем не менее, чтобы донесения неизвестных предателей, совпадали с докладом фальшивого Иста, решено было выживших магов изолировать, и всем сообщить, что бедняги мертвы. На самом деле, генерал решил отправить пироманта и воздушника в другие войсковые соединение. Конечно же, в строжайшей тайне.

Меня лорд Арланд отпускать не планировал. Быстро выяснив, что я могу наложить отвод глаз или личину другого человека, он решил, что достаточно будет придумать мне иную легенду. И предложил хороший, по его мнению, вариант: ненадолго «стать элитной маркитанткой». Сначала мысль о том, чтобы притворяться продажной женщиной возмутила, но потом я признала, что это отличное прикрытие. Во-первых, мне предоставят фургончик, во-вторых, станут охранять от других «клиентов». В-третьих, богачом, привезшим свою любовницу на фронт, предстояло стать Флаю.

На моих телохранителей лорд Арланд предлагал надеть прозрачные нити и выдать их за телохранителей Флайдина. Но, как показала практика, обмануть не удастся, ведь лица Ондила и Рарока многим были хорошо знакомы, а нить действовала по иному принципу. Когда человек видел носителя этого артефакта в первый раз, то мог рассказать о том, как он выглядит: описать глаза, уши, нос и так далее. Однако через несколько минут после того, как носитель скрывался из поля зрения, человек забывал, как выглядит тот, кто к нему подходил. Многие по-прежнему помнили рост, фигуру, голос, запоминали сам разговор, но не лицо.

Забавно, что и Ондиил тоже не смог описать человека, на которого был надет артефакт. Правда, только в первый раз. Как только он сообразил, что есть что-то, что мешает ему вспомнить, то дал самому себе ментальную установку. И больше его обмануть не удалось. Значит, с помощью этой поделки, можно и слабого менталиста заставить забыть, но только тогда, когда он не готов.

В конце концов, мы решили, что для меня притвориться маркитанткой действительно неплохой вариант, главное, стараться никуда не выходить, по крайней мере, пока доносчиков не вычислят. Но как поймать тех, кто пишет письма за деньги, я не представляла.

Пока мы проверяли работу артефакта и спорили насчет моей дальнейшей роли, вернулся разведчик, отправивший письмо вместе с проходившим мимо караваном. Он доложил, что во время передачи послания, купец-караванщик приказал снять капюшон. Несмотря на то, что все пароли наш разведчик назвал, видимо, мужчина что-то заподозрил. Однако, увидев незнакомое лицо, повел себя совершенно спокойно и пообещал доставить письмо.

Что именно произошло, удалось узнать, подробнее допросив Иста. Оказалось, что практически все время первый помощник Млаигана носил маскирующую нить, и лицо убийцы мало, кто запомнил. Причиной подобного правила была особая работа Иста. Дело в том, что подчиненные Млаигана нередко убивали своих же офицеров. «На дело» Ист часто отправлялся без артефактной нити, виртуозно втираясь в доверие к людям любого круга, а потом убивая «клиентов». Зато с другими разведчиками встречался только под своеобразной защитой.

Скорее всего, купца насторожило то, что наш разведчик накинул на голову капюшон, в то время, как никто из приходивших к нему странных людей не старался закрыть лицо. Все равно купец никого из них не запоминал.

Несмотря на то, что работы с допросами пленников было еще много, я взмолилась о передыхе. Ночка оказалась напряженной, да и, судя по чувствам Флая, он едва стоял на ногах. Пока длился допрос и обсуждение дальнейшей стратегии у генерала, нам приготовили уютный фургончик и принесли поесть.

Казалось, что сил ни на что не осталось, однако, как только мы зашли в фургончик и муж прижал меня к себе, внезапно открылись скрытые резервы. Мы набросились друг на друга с ласками и поцелуями. После долгой разлуки наша страсть не остыла, наоборот, казалось, мы пылали еще больше, ярче, сильнее, чем обычно.

Наверное, только в этот момент я окончательно поверила в то, что Флайдин вернулся. Это была умопомрачительная, какая-то невозможная близость. Слияние не просто эмоций, а душ.

— Никуда, слышишь? — шептал Флайдин, нависая надо мной. — Никуда больше не уеду от тебя. Слышишь?

— Да! Да! — выдыхала я, растворяясь в его чувствах, извиваясь под его горячим телом. А после пика удовольствия, едва придя в себя, обняла мужа и уверенно заявила: — Не отпущу! Больше не отпущу!

И это было не просто желание, а потребность находиться рядом, ощущать его близко, купаться в его чувствах, разделять их.

Проснувшись сегодня рано утром, я смотрела на спящего мужа и думала о том, что на самом деле мы очень мало дорожим счастьем. А ведь надо наслаждаться каждым днем, каждой минутой, каждым мгновением, что мы вместе.

Ондиил считал, что прекрасно знает женщин. За всю свою долгую жизнь он ошибался всего несколько раз. Но, как правило, эти несколько ошибок становились роковыми. Так было, когда он женился на Халисари, недооценив её мстительность и взбалмошность, так было, когда он поверил в благоразумие сестры, и так было тогда, когда он решил, что сможет удержаться рядом с Ладой.

Её отказ в замке сильно обидел Ондиила. Она ведь чувствовала все то, что ощущал он, знала, как тяжело ему удержаться, но все равно оттолкнула. Немного позже он все обдумал и понял, что поступить иначе она не могла. Ладмила пока еще очень молода. В юные годы кажется, что первая любовь никогда не закончится, но Ондиил знал, что это не так. Он просто будет рядом, и она уступит.

Сначала события развивались так, как он задумал. Лада реагировала на его близость. Всего лишь интимный шепот на ушко вызвал в ней мгновенное желание. Сохранить невозмутимость было очень непросто. В глубине души Ондиил ликовал. У него обязательно все получится! Но проблема была еще и в том, что Ладмила чувствовала его желание, и старалась держать дистанцию. Тогда остро встал вопрос о том, как скрывать от неё эту часть эмоций.

Чтобы отгородиться хотя бы на время, Ондиил экспериментировал со своим даром, выстраивая щиты и придумывая обманки. И это действовало! Правда, после массажа он едва сдержался. Лада — такая уютная, сонная, прекрасная — лежала на кровати, приковывая взгляд. Так хотелось целовать её кожу, вдыхать аромат, хотелось пробудить в ней страсть, ласкать, заводя постепенно: сначала медленно и томно, а потом жарко, страстно. Хотелось пить её неприкрытое желание, слышать стоны. Соблазн был так велик, что он уже начал целовать обнажившееся плечо Ладмилы, но вовремя остановился. Не время, но после, когда она сама позволит, он будет до изнеможения любить её.

Ладмила злилась на Мзула, но Ондиил был даже благодарен этому человеку, ведь благодаря его нерасторопности, он целую ночь обнимал возлюбленную. Спать на камнях ему не впервой, главное, что Лада рядом.

Тогда ему казалось, что еще немного, и она падет под напором его очарования, но Ондиил ошибся. Видимо, интуитивно что-то почувствовав, Ладмила стала все больше увеличивать расстояние между ними. Бытовые проблемы решались с помощью служанок, занятия сократились, разговоры шли исключительно о деле. Он чувствовал, что Лада устала, и надеялся на то, что, когда они доберутся до войск генерала Арланда, все изменится. Нужно только время.

Времени им не дали, сразу кинули Ладу в гущу сражений. Ондиил злился на генерала, но как командир его понимал. Глупо не пользоваться силой, если она есть. А ментальная магия — огромная сила. Жаль, что расплата за пользование велика, но Ладмила справилась. Когда она пришла в себя, Ондиил вздохнул с облегчением, теперь нужно только уговорить её. Он поможет так, как советует Эур. Только сначала получит добровольное согласие, а потом его мечты осуществятся.