Жестокое счастье - Черненок Михаил Яковлевич - Страница 29

• Предыдущая
• 29/34
• Следующая

Цветков улыбнулся:

— Где ж он их хранит? На чердаке или в подвале?

— Не улыбайся, мастер. Мне соседка Тихоновых рассказывала, — обиделась Кудряшкина и тут же подмигнула: — Слушай, давай любовь закрутим! Я тоже в институт поступлю, вместе учиться начнем…

— А чемпионские награды и подарки куда складывать будем?

Видимо, сообразив, что перехлестнула с опрометчивым предложением, Леля надулась:

— Думаешь, мне награды твои нужны? Просто внешность у тебя приятная…

— Если так, то предлагаю рвануть на пляж.

— У меня купальника с собой нет. Может, закатимся в приличный кабак ради знакомства? — спросила Кудряшкина и сразу будто спохватилась: — Вообще-то я рестораны не люблю.

— Я тоже, — тоном бывалого кутилы сказал Вася.

На этом кончилась первая встреча Цветкова с Кудряшкиной. Махнув Леле рукой из уходящего к пляжу автобуса, Вася не предполагал, что когда-либо еще увидит эту простоватую раскрашенную девицу. Но следующим же утром, к Васиному удивлению, Кудряшкина вновь пришла в общежитие — на этот раз с купальником.

Почти весь день они провалялись на пляже. Потягивали из горлышка бутылок лимонад, охлажденный в мокром песке, болтали о разных пустяках. Когда полуденная жара спала и от реки потянуло холодком, Леля, зябко обхватив ладонями покрасневшие плечи, предложила поехать к ее подруге:

— Музыку там покрутим, Ирка на гитаре побренчит. Знаешь, я обещала ей тебя показать.

— Смотрины?

— Ой, тошно мне! Ты прямо как девочка…

Мысленно представив еще один вечер в обществе толстяка Загуляйко с его неумолкающим «впрочем», Цветков согласился поехать к Лелиной подруге.

Так Вася впервые увидел Ирину Крыловецкую. Она была в вечернем цвета морской волны платье с глубоким вырезом на спине и обнаженными плечами. И внешностью, и умением вести себя Ирина отличалась от Лели, как небо от земли.

Включив магнитофон и оставив Цветкова в комнате созерцать коллекцию минералов, подруги удалились в кухню. Вася не слышал, о чем они там разговаривают, но в одну из пауз в магнитофонной записи из кухни донесся голос Кудряшкиной:

— Ирк, оставь нас одних…

— Тебе через час на работу, — строго сказала Крыловецкая.

— Я и за час успею разыграть такую любовь, что он всю жизнь по мне сохнуть будет.

— Нельзя совращать малолетних.

— Ой, тошно мне!.. С каких пор…

Магнитофон, чуть передохнув, загудел все заглушающей джаз-музыкой, и разговор на кухне опять словно оборвался. Вскоре Васю пригласили пить кофе. Кудряшкина, осторожно прикасаясь накрашенными губами к горячей чашке, многозначительно посмотрела на Крыловецкую:

— Может, вместо этого кипятка флакончик беленькой из холодильника достанешь?..

— Ты же знаешь, что я не пью водку.

— Нам с Васьком накропи по стаканчику.

Ирина погрозила пальцем:

— Тебе на работу, не забывай.

— Ой, тошно мне!..

Кудряшкина помрачнела и, прихлебывая кофе, сердито принялась уплетать с тарелки нарезанную тонкими ломтиками ветчину. Скоро она повернулась к Цветкову:

— Ну, Васек… Поблагодарим гостеприимную хозяйку за угощение всухую и откланяемся? Знаешь, как в одном анекдоте: пейте, студенты, чай да подыскивайте квартиру, а то вас дети боятся…

— Мне некуда спешить, — неожиданно для себя сказал Вася.

Крыловецкая, будто поддерживая его, улыбнулась:

— Иди, иди, Леля. Не съем я твою мечту.

На лице Кудряшкиной появилось выражение не то растерянности, не то обиды. Она молча подошла к двери, остановилась и с ядовитой ухмылкой предупредила Цветкова:

— Чтобы твои фирмовые джинсы не упорхнули в форточку, как у того Карлсона… не вздумай, Васенька, здесь заночевать.

Крыловецкая вспыхнула:

— Лелька!..

— Шучу. Ночуйте на здоровье, — мрачно сказала Кудряшкина и, хлопнув дверью, застучала каблучками по лестнице.

Ирина смущенно улыбнулась:

— Вот так каждый раз… Терпеть не может, когда ей в чем-то отказывают. Может быть, я напрасно не угостила вас водкой?

— Не занимаюсь таким делом, — весело сказал Вася.

— Люблю непьющих ребят. Вы правда мастер спорта?

— Правда.

— Ох, как это, должно быть, интересно!..

Из кухни они перешли в комнату. Сели поодаль друг от друга на диван. Долго разговаривали о спорте и спортивных знаменитостях. Потом Ирина нагнулась к стоящему рядом с диваном креслу, взяла лежащий там томик Франсуазы Саган и показала Васе:

— Читали?

Вася постеснялся сказать, что знает популярную французскую писательницу лишь по рассказам ребят да рецензиям. Ответил с напускным равнодушием:

— Ничего интересного в такой писанине не вижу.

Ирина вроде бы смутилась:

— Напрасно. Франсуаза умеет опоэтизировать самые интимные отношения и подать их читателю без пошлости. А как прекрасно она знает женскую психологию!..

Цветков решил увильнуть от разговора на незнакомую тему. Он посмотрел на портрет бородатого мужчины над письменным столом и с повышенным интересом спросил:

— Это что за Хемингуэй?

— Это?.. — словно сбитая с толку неожиданным вопросом, переспросила Крыловецкая. — Это мой папочка, геологом работает. — И сразу предложила: — Хотите послушать самодеятельный концерт? Я ведь артисткой собиралась стать…

— С удовольствием послушаю, — сказал Цветков.

Крыловецкая принесла гитару. Подстраивая, взяла несколько аккордов. Играла Ирина, как показалось Васе, превосходно. Знала много старинных романсов. Слушая ее пение, Вася поймал себя на мысли, что ему хочется поцеловать Ирину. И она будто угадала его желание — прижала ладонью струны, улыбнулась:

— Вы очень-очень мне нравитесь. Мастер. Хотите, стану вашей Маргаритой?.. Булгакова читали?..

— Читал, — сорвавшимся голосом ответил Вася и потянулся к Ирине. Крыловецкая испуганно отстранилась:

— Не торопите события, Мастер…

В студенческое общежитие Цветков заявился близко к полуночи. Клевавший носом над учебником Загуляйко посмотрел на часы:

— Впрочем, уже не ждал тебя. Сияешь… Влюбился, что ли?

— Вероятно, — с гордостью сказал Вася.

Загуляйко пухлыми пальцами протер осоловелые глаза:

— Кажется, Евтушенко написал: «Когда ты любишь, ты еще живешь…» А впрочем, дурное дело не хитрое.

Долго не мог уснуть в эту ночь Вася Цветков. Ворочаясь на жесткой койке, он словно наяву видел лицо Ирины Крыловецкой. В ушах отчетливо звучал напевный ее голос, и казалось, даже здесь, в прокуренной бывшими жильцами комнате, присутствует аромат Ирининых духов. Вася перебирал в памяти свою жизнь. С усмешкой думал, насколько примитивными, детскими радостями были все прошлые успехи, связанные с учебой и спортом, по сравнению с сегодняшним, внезапно свалившимся на него счастьем.

Если бы знать Васе, каким коротким и жестоким окажется это счастье…

На следующее утро, стараясь избежать встречи с Кудряшкиной, Цветков улизнул из общежития ни свет ни заря. Перекусив в первом попавшемся кафе, он бесцельно побрел по залитому солнцем городу и неожиданно для себя пришел к многоэтажному дому, где жила Ирина. Первым желанием было подняться к знакомой двери и нажать на кнопку звонка. Однако смелости хватило лишь на то, чтобы из кабинки телефона-автомата набрать номер, который вчера при расставании назвала Ирина.

Телефон долго не отвечал. Вася хотел уже повесить трубку, когда в ней послышался заспанный недовольный голос Ирины:

— Слушаю!

— Маргарита, это ваш Мастер, — волнуясь, проговорил Вася.

В трубке несколько секунд тянулось молчание, затем Ирина обрадованно воскликнула:

— Васек! Милый, я так счастлива, что ты позвонил! Надеюсь, увидимся сегодня?

— Готов хоть сейчас.

В трубке опять наступила пауза. Крыловецкая вроде бы или не очнулась еще ото сна, или о чем-то раздумывала.

— Приходи через час. Мне надо привести себя в порядок, — наконец сказала она и чуточку замялась: Только… прошу… не входи в квартиру на виду у соседей. В звонок тоже не греми — дверь будет не заперта.

• Предыдущая
• 29/34
• Следующая