Жестокое счастье - Черненок Михаил Яковлевич - Страница 19

• Предыдущая
• 19/34
• Следующая

— Внимательно слушаю, Вадим Алексеевич, — ответил Антон.

— Собственно, больше добавить почти нечего… Упоминание о детском доме отозвалось во мне. Я ведь тоже вырос не у родителей. Словом, на следующий день мы с Ириной подали заявление в загс, и через месяц нас зарегистрировали. На свадебном банкете в основном были мои друзья. Со стороны Ирины — только Леля Кудряшкина… — Мочки ушей Фарфорова ярко зарозовели. Он нервно дернул плечом, задумался. Внезапно очнувшись, заговорил снова: — О том, что Иринина мама Алла Константиновна Крыловецкая живет в Новосибирске по улице Дмитрия Донского, мне стало известно лишь через полгода после свадьбы… Оказалось, у них произошел серьезный конфликт, и последний год перед совершеннолетием Ирина вместе с Кудряшкиной снимали крохотную комнатенку в частном доме на улице Тургенева. Иными словами, Ирина не жила с матерью.

— Как отнеслась к вашему браку Алла Константиновна?

На лице Фарфорова мелькнула печальная усмешка.

— Теща оказалась всего на два года старше зятя. Отсюда можете представить, что произошло в ее душе, когда она узнала о замужестве своей единственной дочери… Но к чести Аллы Константиновны… Она не стала закатывать истерик и поливать зятя грязью, выставляя в роли соблазнителя. Поначалу это меня даже насторожило. Подумалось, что теща, будучи далеко не старой женщиной, решила избавиться от повзрослевшей дочери. Потом лишь я убедился в глубокой ее порядочности. После гибели мужа она словно обет дала…

— Кем был ее муж?

— Летчиком-испытателем.

— Какая же причина толкнула Ирину на брак с вами? — снова спросил Бирюков.

— Сначала мне казалось, что ее привлекает материальная сторона. Когда перед загсом мы выбирали обручальные кольца, Ирина попросила купить ей бриллиантовый перстень и на радостях расцеловала прямо в магазине, воскликнув: «Я жестоко счастлива, Вадим!»

— Почему жестоко?..

— Любимое ее словцо.

— Значит, не материальная сторона…

— Нет. По-моему, она запуталась в жизни, и брак был единственной возможностью обрести надежный тыл. — Фарфоров тоскливо посмотрел мимо Антона. — И потом, мне кажется, у Ирины были какие-то непонятные планы. Меня, конечно, она никогда не любила. При регистрации мне хотелось записать жену на свою фамилию. Ирина расхохоталась: «Вадим, ты сумасшедший! Мне стать Фарфоровой?.. Это ж все равно что Попкиной. Нет, Вадим, я останусь Крыловецкой! Фамилия женщину должна украшать».

— Вы несколько раз упомянули Лелю Кудряшкину. Кто она?

— Самая близкая подруга Ирины, по-моему, сожительница какого-то спекулянта импортными тряпками.

Бирюков на всякий случай записал адрес Кудряшкиной, затем с разрешения Фарфорова осмотрел комнату Ирины. Здесь ничего не было лишнего. Узкая односпальная кровать, покрытая золотистого цвета пледом. Возле кровати на полу — пушистый коврик. Единственное окно прикрывала светлая шелковая штора. Справа от окна стоял раскрытый секретер. В нем небольшая стопка школьных учебников и портативный магнитофон со множеством кассет. Слева — трельяж с флакончиками и коробочками. Пестрота этикеток. К трельяжу сиротливо прислонилась гитара. На стене против окна красовался большой рекламный плакат Аэрофлота с портретом картинно улыбающейся стюардессы. Рядом на одной кнопочке держалась цветная фотография самой Крыловецкой в пляжном костюме.

— Ирина когда-то мечтала летать, — показывая взглядом на плакат, тихо проговорил Фарфоров.

Бирюков повернулся к нему:

— Вадим Алексеевич, как вы сами расцениваете свое решение жениться на юной девице?

— Учитывая мою заурядную внешность и возраст?..

— Нет, вашу работу. Постоянные командировки, на мой взгляд, далеко не радостное явление для мужчины, имеющего очень молодую жену, не обремененную к тому же жизненными заботами. Ирина где-нибудь работала или училась?

— Она хотела поступать в торговый институт. Что касается моего решения жениться на ней… — Фарфоров, поправляя несуществующий рюкзак, нервно дернул плечом. — Не стану лгать. Я не был избалован вниманием женщин, поэтому, когда Ирина заговорила о браке, настолько обрадовался, что совершенно не подумал о будущем… Поверьте, это была не корысть, не ошибка… Это было малодушие — не устоял перед юной красотой.

— Вы сильно ревновали жену?

— Ревность — не то слово. Я старался предостеречь Ирину от опрометчивых поступков… В мое отсутствие, как поговаривают соседи, сюда захаживали мальчики…

— На этой почве конфликтов не было?

— У меня хватало выдержки не делать из мухи слона.

— Ирина часто выпивала?

— При мне вообще к спиртному не притрагивалась. Что было без меня, сказать не могу.

— Как встретиться с Аллой Константиновной?

— Она отдыхает в Ялте. Сегодня же дам ей телеграмму, чтобы срочно возвращалась в Новосибирск. Ох, как все это жестоко…

Сутулые плечи Фарфорова совсем опустились, а глаза словно остекленели. Геолог, безусловно, был потрясен свалившимся горем, но на протяжении всего разговора ни единым словом не заикнулся о том, как и при каких обстоятельствах погибла его молодая жена. Это насторожило Бирюкова. Расставаясь с Фарфоровым, Антон уже у самого порога спросил:

— Вадим Алексеевич, значит, позавчера вы в райцентр не приезжали и жену там не видели?

Фарфоров нервно дернул плечом:

— Нет, нет! Что вы!..

Несмотря на тихий солнечный день, настроение у Антона Бирюкова после встречи с Фарфоровым было тягостное. Чтобы досконально разобраться в «опрометчивых» поступках Ирины, предстояло найти ее друзей, из которых пока был известен адрес только Лели Кудряшкиной. Прежде чем встречаться с неведомой Лелей, Антон решил побывать в управлении внутренних дел, навести там справку о Валерии Воронкине и посоветоваться с кем-либо из знакомых сотрудников областного угрозыска.

В имформцентре УВД подсказали, что Воронкиным совсем недавно интересовался начальник отдела розыска майор Шахматов. Бирюков поднялся на третий этаж, вошел в знакомый кабинет. Шахматов говорил по телефону. Он протянул Антону руку, приветливо кивнул и сказал в трубку:

— Вот появился твой начальник у меня. Ничего к нему нет?.. Тогда поезжай в Таежный, там все о Воронкине выяснишь… Пока, желаю успеха. — Шахматов положил трубку, глянул на Бирюкова. — Голубев звонил, рассказывал о ваших происшествиях. Воронкина подозреваете по магазинной краже?

Антон сел возле стола.

— Подозреваем, Виктор Федотович. Насколько уловил краем уха, Воронкин сейчас в Таежном находится?

— Да. Последний год дорабатывает на стройке народного хозяйства.

— Информация точная?

— Абсолютно. — Шахматов поправил на столе бумаги. — Значит, Ирина Крыловецкая у вас там погибла? Фотографию ее привез?

Бирюков достал из нагрудного кармана небольшую фоторепродукцию с разорванного снимка «Дикой кошки». Заметив, как насторожилось лицо Шахматова при взгляде на фотоснимок, спросил:

— Знакомая девушка?..

— По картежному делу свидетельницей проходила.

Бирюков знал историю этого дела, нашумевшего полтора года назад. Группа отъявленных мошенников в сговоре с таксистами между аэропортом Толмачево и Новосибирском обыгрывала в карты бесшабашных северян, имеющих при себе крупные деньги. Чтобы раскрыть преступление этой шайки, Шахматов несколько месяцев дотошно изучал картежные приемы и в конце концов научился манипулировать картами так, что в один прекрасный день не только продемонстрировал матерым шулерам, какими хитростями они «выигрывают», но и собранными доказательствами усадил картежников на скамью подсудимых.

— В чем заключались свидетельские показания Крыловецкой? — снова спросил Антон.

— По ресторанам с игроками гуляла.

— Сама в деле не участвовала?

— Предположения намечались, что иногда картежники подставляли ее в качестве приманки, но убедительных доказательств собрать не удалось… Вообще надо отметить, Крыловецкая обладала отменной наглостью. Лгала на следствии без зазрения совести.

• Предыдущая
• 19/34
• Следующая