Счастье - обман (СИ) - Ваганова Ирина Львовна - Страница 14

Плотина, ещё недавно казавшаяся прочным сооружением, разлеталась по брёвнам и булыжникам. Всё происходило так медленно, что Рина успела рассмотреть каждую деталь. Вцепившись в наброшенную на плечи шаль, женщина распахнула глаза и раскрыла рот в беззвучном крике. Беда! Трагедия!

Освобождённые воды хлынули на монастырь. Двухэтажные здания и утлые сараи, скотный двор и просторный храм — всё сметал с плато мутный поток.

Никаких шансов не было у тех, кто оставался в монастыре в этот час. Все до одного человека сверглись вместе с разрушенными зданиями в глубокое ущелье. Рассветный час летнего дня должен был стать последним для Рины Майс, беременной наследником династии, если бы не зов, услышанный и принятый ею этой ночью.

13

Шум лившейся воды, треск ломавшихся стен и крыш приглушало расстояние, эхо принесло его отголоски, заставив королеву дрожать от ужаса. Она долго стояла, комкая шаль и глядя вниз. В грязном, казавшимся липким потоке то там, то здесь выныривали брёвна, обломки штакетника, овечьи спины и головы. Сознание отказывалось воспринимать увиденное. Дитя, чувствуя волнение матери, заворочалось в животе, заставив Рину очнуться.

— О Щедрая! Это ты спасла меня и моего сына! — воскликнула она со слезами в голосе. Ничуть не сомневаясь, что ночью слышала голос богини, королева бросилась к дому — упасть на колени перед иконами.

 Ноги гудели — сказывался долгий подъём по неудобной тропе, королева пошатывалась от усталости — бессонная ночь и шок. Схватилась за перильца, другой рукой потянулась, чтобы толкнуть дверь, но та распахнулась сама. В проёме, окутанный густым дымом кадильницы, стоял деверь.

— Рина? Нуар? — воскликнули они одновременно.

Королева стала оседать — колени подвели. Мужчина успел подхватить её и помог войти в дом. Он повесил кадильницу на крюк и, уже двумя руками поддерживая невестку, довёл до лавки.

— Как вы сюда попали, ваше величество? — зачерпнул кружкой воду из стоявшей в углу лохани и поднёс к губам королевы.

— Меня позвал голос. А ты? — спросила она, прежде чем сделать глоток.

Нуар передал кружку и отошёл к соседней лавке. Сел, поддёрнув рясу. Женщина разглядела, что под ней брюки из прочной ткани, а ботинки на толстой подошве, скорее всего, пошиты тем же мастером, что и её. Она пила безвкусную воду маленькими глотками и поглаживала живот, словно пытаясь успокоить дитя, толкавшееся пуще прежнего. В избе из-за кадильного дыма было трудно дышать. Маленькое окно пропускало мало света, а лампады не могли развеять сумрак. Деверь молчал, королева ждала, строя предположения: Нуар поднялся в скит для молитвы? Быть может, ему тоже слышался голос? Знает ли он о случившейся в монастыре трагедии? В окно ничего не видно, а из дома он не выходил, выглянул и сразу встретил её.

— Я ночевал в деревне за перевалом. В женском монастыре, знаешь ли, не принято оставаться мужчинам.

— А лекарь? — удивилась Рина, впервые услышав о том, что Нуар покидал монастырь по ночам.

— Мы оба уходили. Сегодня его попросили осмотреть больного, поэтому я вернулся один. Так зачем ты сюда полезла, разлюбезная невестка? Не страшно было?

Королева с громким стуком поставила кружку на лавку рядом с собой и двумя руками обхватила живот. Мышцы напряглись и заныли.

— Внизу страшнее было бы, — простонала Рина и прикрыла веки, вслушиваясь в происходящее с ней. Схватки? Так рано? Она прислонила затылок к деревянной стене и мысленно обратилась к Щедрой Благе, умоляя сохранить ребёнка. Ещё слишком рано. Неужели сыну суждено родиться не в дворцовых покоях, а в дальнем скиту на перевале, неподалёку от места гибели десятка людей? А принимать его будет не опытная акушерка, а дядька-монах? Послышались осторожные шаги, Нуар вышел на крыльцо. Рина сидела, боясь шелохнуться и шептала: — «Мальчик мой, не торопись, позволь маме спуститься в долину. Там люди… деревня… лекарь. Наверняка найдётся повитуха».

Слёзы катились по щекам, оставляя холодные дорожки, сил поднять руку и смахнуть их не было. Продолжая обнимать живот, королева сидела и молилась. Чу? Будто шептал кто-то… человек ли… дух… ветер…

— Иди. Всё будет хорошо.

Сразу стало спокойнее. Богиня не оставляет их с малышом, она рядом. Открыв глаза и посмотрев на дрожащий огонёк лампады, Рина поднялась и, ступая как по молодому льду, направилась к двери. Нуар стоял на крыльце и с задумчивым видом изучал разрушенную плотину, оттуда водопадом хлестали сверкавшие на солнце струи. Уровень заметно упал, скоро вместо чистейшего озера останется тонкий ручеёк на тёмных камнях. Трубы, подводившие воду в деревню, высохнут, жителям придётся молить богов о ниспослании дождей, иначе урожай в этом году погибнет.

— Неужели никто не спасся? — вздохнула королева.

— Надо организовать поиски. Как спустимся в долину, сразу же отправим сюда людей.

— Долго спускаться?

Нуар оценивающе осмотрел фигуру королевы и покачал головой:

— Я бы к полудню мог, вместе, пожалуй, до ночи будем идти. Сложный спуск. — Он почесал затылок и, стараясь придать голосу бодрость, добавил: — Справимся! Главное, что ты жива.

 Время терять не стали. Нуар вернулся в дом, набрал во флягу воды, захватил котомку, где у него оказалась краюха хлеба и завёрнутый во влажную салфетку мягкий сыр, и предложил невестке посох, найденный в уголке за дверным косяком. Рина, уловив кисловатый запах сыра, чуть не захлебнулась слюной. Какая же она была голодная! Деверь уступил ей свой завтрак, заверив, что ему даже легче идти на голодный желудок. Королева не стала упорствовать, съела всё до крошки. Теперь можно будет только пить.

Шла она, постукивая посохом по камням. Нуар топал следом и подсказывал направление.

— Как же хорошо, что Щедрая Блага послала нам тебя! — говорила Рина, не видя лица собеседника. — Что бы я делала здесь одна, не представляю!

— Береги силы, не разговаривай.

Деверь был прав, нужно было рассчитать силы для долгого спуска, где-то он был достаточно пологим, где-то приходилось шагать с одного камня на другой как по гигантским ступеням, а кое-где Нуар сползал с большого валуна первым и принимал невестку на руки, страхуя, ведь из-за большого живота она могла спускаться только боком. Ребёнок, к счастью, угомонился и больше не толкал маму своими маленькими ножками.

Приходилось делать привалы — королева уставала так, что и шагу не могла ступить. Спутник вынужден был снимать рясу и расстилать её на камнях, чтобы Рина могла прилечь. Ещё и шутил, что ткань пропитается запахом женского тела, и он, надевая ее, не сможет противиться блудным помыслам. Королева лишь благодарно улыбалась в ответ.

В предгорья спустились поздним вечером, солнце готовилось нырнуть за горизонт, путники шли, обнявшись. Рина настолько ослабла, что повисла на Нуаре, совершенно не принимая в расчёт, что он мужчина, к тому же монах. Он сносил это стоически. Тут путникам в очередной раз повезло: последний участок пути они проделали в телеге — мальчишку посылали в район поисков, чтобы отвезти провизию, теперь он возвращался в деревню.

— Поиски уже организовали? — удивился Нуар. — Так быстро?

— Как вода в трубах перестала течь, так и поняли, что беда, — с серьёзным видом объяснял парнишка, сразу же побегли все… — он махнул рукой, показывая вдоль цепи гор, — тут недалеко в обход-то.

— До монастыря недалеко? — удивилась Рина.

— Не… монастырь наверху, в ущелье недалеко, куда всё ухнуло.

Королева уткнулась в ладони и заплакала. Всё в этих слезах было: и страх за ребёнка, и благодарность богам за спасение, и скорбь по погибшим. Нуар продолжал беседовать с возчиком, паренёк отвечал обстоятельно, гордясь тем, что помогает важным господам. Рина не прислушивалась, но успела уяснить, что в деревне остались только старые и малые, а все, кто твёрдо стоял на ногах, отправились искать выживших после схода селя.

14 (окончание рассказа о королеве)

Телега остановилась около крепкого двухэтажного здания под черепичной крышей. У ворот — магнолии, усыпанные крупными нежно-молочными цветами. Во дворе — недавно выкрашенные постройки. Хозяин состоятельный, как видно.