Идея (СИ) - Маханенко Василий Михайлович - Страница 19

— Мария, дорогуша, да вы же беременны!

В числе прочих страшных вещей, что творились людьми премьер-министра с попавшими в институт людьми, имелась полная стерилизация. Как мужчин, так и женщин. По мнению хозяина заведения, дети могут отвлечь учёных от выполнения основных функций и его прибыль упадёт. Учитывая уровень тюремной медицины, восстановить эти функции не составило бы никакого труда, поэтому всех учёных предупредили — беременность будет наказываться по всей строгости закона. Причём наказываться будет как женщина, так и мужчина. Готовясь к экзамену, Артёму пришлось изучить несколько показательных «порок», последняя из которых проводилась десять лет назад. Никто не знал, какие проблемы были у Игнатова с детьми, но все понимали — он не пожалеет никого, даже самых лучших своих «рабов».

Девушка подняла ошарашенный взгляд на не менее ошарашенного доктора. На какое-то время в помещении повисла тишина — никто, включая Систему, не понимал, как реагировать на произошедшее. Лиза вцепилась в руку Артёма, словно в последнюю надежду на спасение и в это время, наконец, местный управляющий сообрази, что нужно делать:

Кучаев Артём, не двигайтесь с места! Вами займутся.

— Артём, ты должен понять, — неожиданно произнёс один из медиков, старательно пряча глаза. — У нас задание… Ничего личного.

— Вы о чем? — не понял Кучаев. Обычно под такими фразами скрывалась какая-то неприятность. — Я никуда не двигаюсь и…

Договорить Артём не смог. Глазной протез продемонстрировал недокументированную функцию — по телу физика прошёл электрический разряд, отправляя его в мир грёз. С Лизой произошло тоже самое, однако медики успели её подхватить. Физиков уложили на каталки и окутали силовым полем.

— Доставьте их в наш блок, — с тяжёлым сердцем произнёс один из медиков, по совместительству являющийся вторым заместителем медицинского блока. Работа с этой парочкой была достаточно перспективна — энергон умудрялся лечить такие заболевания, перед которыми опускали руки даже тюремная медицина. Буквально на днях состоялось первое, пусть и безуспешное, тестирование прототипа нового поколения. Причём медик прекрасно осознавал — большую часть удачных решений создал не Артём, а девушка, что делало выполнение задания Системы ещё сложнее. Но выбора не было — приказы Хозяина не обсуждаются…

— Он меня слышит? — сквозь тьму небытия прорвался голос Игнатова. Артём попробовал встать, но сразу же вынужден был отказаться от этой затеи. Голова раскалывалась, как после славной попойки.

— Да, Хозяин, — отчитался незнакомый физику голос. — Сознание вернулось.

— Я знал, Кучаев, что рано или поздно дело этим кончится. Ты в очередной раз доказал, что людям нельзя давать второй шанс. Тараканов нужно давить сразу, пока они не расплодились, — с ходу припечатал премьер-министр. Артём понял, что бесполезно бороться с тьмой и замер, прислушиваясь к словам местного «бога». — Я даю вам многое, требуя взамен лишь соблюдение правил. Сущая мелочь. Но тебе наплевать на хорошее отношение. Наплевать на коллег, отлаженную систему, выстраиваемую не одно десятилетие. Такие вещи наказуемы. Откройте ему глаза! Я хочу, чтобы он видел!

По телу прошёл разряд, и головная боль ушла. Артём почувствовал, что его приводят в вертикальное положение, не удержался и открыл глаза — хотелось посмотреть, что же придумал Игнатов. Открыл и тут же захотел их закрыть, но не смог — в нескольких метрах от него находился экран, на котором разворачивалось чудовищное действие. Лиза лежала на металлическом столе, связанная по рукам и ногам толстой веревкой. А прямо перед ней находилось открытая дверца в «ад» — печь крематория.

— Включить звук! — потребовал Игнатов и до Артёма донёсся крик молящей о пощаде девушки. Она прекрасно понимала, что ей уготовано.

— Остановите это! — закричал и Артём. — Я сделаю, что хотите!

— Нет! — рявкнул Хозяин таким голосом, что стоящие рядом с Кучаевым медики вжали головы от страха. — Ты дважды позволил себе проявить неуважение к своему хозяину. Рабы должны понимать, что их ждёт за неповиновение! И на вашем примере я покажу всему институту, кто является хозяином положения! Давно у нас не было показательных порок, многие стали забывать, кто их кормит. Приступайте!

Металлическая плита двинулась и понесла свою жертву в печь. Артём даже дышать перестал — последний крик сгораемой заживо любимой оставил страшный шрам в душе. Хотелось умереть. Последовать за ней. Но Игнатов на этом не остановился.

— Через месяц настанет твоя очередь. И только тебе решать, в каком виде ты войдёшь в печь. Если вопрос с энергоном будет решён, я дам разрешение вколоть тебе снотворное, и ты не испытаешь боли. Если нет — отправишься в сознании, накачанный регенерирующими препаратами. Я сделаю так, чтобы ты как можно дольше оставался в сознании. Проследите, чтобы он не смог себе навредить…

Вы сняты с должности руководителя кафедры «Физика твёрдого тела».

Целую неделю Артём ходил как не свой. В первые дни физик хотел «нырнуть» в утилизатор, но бдительная охрана не позволила сотворить непоправимое. На пятый день Кучаев смирился, что ни убить себя, ни избежать смерти не удастся. Включился разум и вместе с ним пришло понимание, почему Игнатов решил показать свой норов. Новым главой кафедры стал тот самый норовистый толстяк, что попал в тюрьму по воле Артёма. Мужчина оказался довольно прытким и исполнительным специалистом. Он достаточно быстро вник в тему и с лёгкостью перехватил разработку на себя. Если в первые дни основным мозгом группы выступала Лиза, то уже сейчас погрузившиеся в работу учёные наглядно демонстрировали, почему энергон выбрал именно их.

По сути, Кучаев оказался предоставлен сам себе. Если не брать наёмников, то на него вообще никто не обращал внимания. Шляется кто-то, так и пусть шляется. Все равно через пару недель его не станет. Им же самим нужно работать усердней, чтобы не попасть на место смертника. Слухи разлетелись по институту со скоростью скоростного поезда — уже через пару часов все учёные знали о том, что Хозяин приказал заживо сжечь беременную женщину и собирается провернуть этот номер со своим любимцем. Если у кого и имелись мысли о том, что стоит выбить себе получше условия, после таких слухов они испарились.

Артём явился на рабочее место сугубо из-за нежелания находится в комнате один на один с парочкой наёмников. Они никуда не делись и здесь, в лаборатории, но так, хотя бы, их отрешённые лица смешивались среди возбуждённых коллег. Прошли очередные испытания прототипа, и они показали положительный результат. Разработанный Лизой способ поглощения и аккумулирования жизни из жертв дал первые положительные результаты. Насыщенный заёмной силой энергон старался восстановить равновесие и ради этого даже не показывал свой норов. Артефакт вёл себя, как разумное существо, которое припёрли к стенке. Он «согласен», что не будет убивать, если ему позволят очиститься. Устройство протестировали и сейчас знакомая Артёму женщина, у которой когда-то отсутствовало половина тела, отвечала на вопросы медиков. На какое-то мгновение у Артёма потеплело на душе — она выжила благодаря, в том числе, и ему. Тесты показывали, что пациентка подвержена влиянию энергона, значит, если бы он использовал на ней свой прибор, она гарантированно бы умерла.

В голове в очередной раз всплыл последний крик Лизы. Он звал Кучаева, взывал к нему, требовал действий и едва ли не впервые с момента гибели любимой у Артёма начало зарождаться желание выжить. Сделать что-то невероятное, чтобы выбраться из этой заварушки, собраться с силами и отомстить. Лиза не заслужила, чтобы её смерть оказалась безнаказанная.

Но для этого следует решить одну большую задачу под названием «глазной протез» и неожиданно Артём нашёл для себя достойный вызов. За три месяца нахождения в плену Кучаев многое узнал об импланте, однако, как оказалось, только о документированной его части. Значит, нужно найти того, кто точно знает всё.

— Совру, что рад тебя видеть в своём кабинете, но проходи, — произнёс бывший куратор Артёма, человек, названный в честь Альберта Эйнштейна. Мужчина с неприязнью посмотрел на двух наёмников, неотступной тенью двигавшихся за Кучаевым и жестом указал на диван, приглашая присесть.