Соль. Альтераты - Кретова Евгения - Страница 5

Она прижала трубку к уху в надежде, что отец сейчас признается, что это шутка. Но тот только равнодушно вздохнул:

– Ты слышала мои условия. Летом, начиная с конца мая, ты должна быть со мной в экспедиции. Это в России, Черноморское побережье, под Анапой.

– Да на черта я там тебе сдалась?! Я не смыслю ничего в твоей археологии! Я ничего не умею, кроме музыки, – Анна поняла, что аргументы иссякли, и отца она не убедила.

– Ну вот и будешь нас развлекать песнями. В общем, дочь, или так, или никак.

Гудки в трубке; полная растерянность. С отцом вот так бок-о-бок она никогда не работала. Понимала, будет невыносимо. Но как совместить это с записью шоу? И как воспримет это мама?

Мама, однако, восприняла со стоическим спокойствием. Так, словно ее это нисколько не касалось. Они не общались с отцом почти тринадцать лет.

Объект Витязево-1 исследовался третий сезон. Три года назад группа геофизиков и археологов занимались глубоководными исследованиями в акватории Чёрного моря, аналогичными тем, что проводили в две тысячи четырнадцатом болгары в ходе Black Sea Maritime Archaeology Project. Было известно, что после окончания последнего ледникового периода, примерно двенадцать тысяч лет назад, уровень воды в Чёрном море вырос и прибрежные территории оказались затоплены. Специалисты как раз и проводили геофизические исследования с целью построить карту подводных ландшафтов. Они хотели выяснить, когда поднялся уровень воды, с какой скоростью это происходило и как это влияло на жителей прибрежных районов. Сканируя дно, в одном из квадратов исследователи обнаружили более сорока затонувших кораблей.

Учитывая нахождение на глубине при низком уровне кислорода, все корабли прекрасно сохранились. В большом количестве османские и византийские суда, скедии и лодьи-наседы, несколько новгородских шитиков. Многие конструкции были известны археологам только по описаниям.

Восточное Причерноморье в древности считалось довольно опасным для каботажного плавания, им пользовались лишь в самых крайних случаях. Но, с другой стороны, опасные воды обусловили первую гипотезу о «кладбище древних кораблей» – оно возникло в результате многочисленных штормов.

Первичные данные были обработаны и переданы в Российское географическое общество и Главное управление глубоководных исследований Министерства обороны с запросом на финансирование. Так у учёных появилась возможность не только исследовать корабли нескольких эпох, но и по сохранившемуся грузу (а, может быть, даже останкам) ответить на вопросы о развитии цивилизации, письменности, военных и торговых связях. Подключились чиновники. В позапрошлом году была сформирована археологическая экспедиция под руководством Аниного отца как одного из самых крупных специалистов по объектам культурного наследия средневековья. Именно тогда, исследуя снимки и данные радиоуглеродного анализа, профессор Скворцов обнаружил странную закономерность – некоторые корабли (тринадцать из обнаруженных сорока семи) имели идентичные повреждения, похожие на те, которые можно получить при взрыве. Это подтвердило их компьютерное 3d моделирование. Но следов возгорания не было обнаружено ни на одном из судов.

Анализ поднятых фрагментов показал, что повреждения получены иным способом: волокна в местах разрывов расслоились, перетёрлись.

О крушении судов писали с благоговейным ужасом, называли проклятием Понта Эвксинского, как раньше называли Черное море.

За прошедший год Скворцов выяснил, что крушение терпели крупные торговые византийские суда. Почти сразу появились версии о пиратах и о контрабандистах, о несметных сокровищах – ведь глубина и сероводород сохранили затонувшие караваны нетронутыми рукой человека.

Лагерь археологов раскинулся на пригорке, в нескольких метрах от довольно крутого и неудобного спуска к воде. Для безопасности сбили лестницу, соорудили верёвочные поручни, прикрепили к скале. Там же сконструировали платформу-лифт для оборудования и находок. Аспирант из Питера, рыжеволосый красавец Али, который вызвался показать вновь прибывшим, в том числе и Анне, лагерь, пояснил:

– Конечно, можно было выбрать более удобный спуск, – он говорил с едва заметным южным акцентом, – но тут просто идеальная бухта, катер может подойти вплотную к пирсу. Погрузка и выгрузка из-за этого сильно упрощается. Кроме того, что немаловажно, – он выразительно посмотрел на группу молодых людей, – пирс огорожен сопками со всех сторон. Подальше от любопытных глаз.

Анна лукаво хмыкнула:

– А что, правда золото-брульянты копаем?

Али странно, будто удивлённо, на неё посмотрел:

– Во-первых, не копаем, а поднимаем – археологический памятник полностью скрыт под водой. Глубина залегания от ста до пятисот метров в сторону Керченского пролива. Во-вторых, вас не просто так заставили подписать обязательство о неразглашении… Хотя ничего ценного для чёрного рынка пока не нашли, – добавил он с иронией. – Но…

Он многозначительно повёл плечами и прищурился.

Весной район был взят под охрану спецслужб: несколько патрульных катеров пограничной службы ФСБ России вели круглосуточные наблюдения за квадратом и методично вылавливали нелегальных кладоискателей всех мастей и национальностей.

Вот и сейчас, Аня видела это в бинокль, на линии горизонта дрейфовали несколько судов.

– То есть клад там все-таки может быть? – уточнил у Али белобрысый парень, этакий типичный отличник.

– Спросите чего-нибудь полегче, – отмахнулся он и кивнул на подошедшего к компании студентов широкоплечего юношу. – Даже если что и найдут, первыми к нему прикоснутся или глубоководные роботы, или, вон, дайверы, – добавил будто с обидой. – Знакомьтесь, кстати, Тимофей Торопов, наш водолаз.

Широкоплечий расплылся самодовольной улыбкой:

– Здорово новеньким и стареньким, – он энергично пожал руку Али и нескольким ребятам, очевидно, его знакомым. – Должен же быть и на нашей улице праздник. Я себе специально к труселям карман пришил потайной, чтоб туда золото-брильянты хапнуть, ежели добуду, – он подмигнул молоденьким студенткам, всем вместе и никому в частности. Кривая ухмылка, шрам над правой бровью, загорелое лицо с облупившимся носом, выцветшие в солёной воде и на солнце белёсые брови и ресницы.

Аня фыркнула: тот ещё красавец. Развернулась решительно, направилась к отцовской палатке, с надеждой – не станет же он её все время держать у кастрюль на кухне. Хоть бы один раз в море взял, одним глазком посмотреть.

Дайвер догнал её у кухни.

– А ты чё, правда дочундра нашего Оза? – он ловко преградил ей путь.

Невысокий, почти одного с Аней роста, ладный и жилистый, потёртая майка-боксерка, цветастые шорты ниже колен, растоптанные ядовито-зелёные кеды. Взгляд лукавый и нагловатый.

– Оз? – она уставилась на него, откровенно изучая.

Парень хмыкнул без тени неловкости:

– Ну, Оз – великий и ужасный. Я думал, ты начитанная, сообразишь, – он почесал кончик покрасневшего носа. Аня стояла к нему полубоком, воинственно отгородившись плечом, в прищуре он не смог бы найти ничего, кроме настороженного удивления. Но, кажется, его это не смущало.

– А ты, выходит, начитанный, – ирония в голосе девушки заставила его криво усмехнуться.

– А чё бы нет, с умными челами третий год общаюсь, приходится соответствовать… Так чего тебя папаша припряг к землероям? Накосячила по-крупняку?

Анна вздохнула устало и попыталась его обойти, он оказался проворней, снова вырос перед ней.

– Не к землероям, а к кухрабочим, – отодвинув широкоплечего в сторону, прошла, наконец, дальше.

– А меня Тим зовут, – парень снова оказался рядом, шёл широко, уверенно.

– Мне так-то по барабану, – Аня пожала плечами.

– Чё, не понравился? – парень чуть развернулся к ней лицом и шёл теперь спиной вперёд.

Аня покосилась на заложенные глубоко в карманы сильные руки, скользнула взглядом по бронзовой коже плеч: