Жених из позапрошлого века (СИ) - Октябрьская Оксана - Страница 14

— Ну, вставай, девица-краса, пол-то холодный, негоже так сидеть, я ещё внуков хочу. И слёзы вытри, сейчас жених пожалует.

— Не бойся, он не причинит тебе зла. Мы все рядом, и поможем вам пообщаться, сам он не сумеет, сил маловато, — прозвучал знакомый мелодичный голос. — А Фёдору я ещё шею намылю за такие проделки, будь уверена!

Рядом с Майей материализовался Мариус, сидящий на корточках. Кандидат в ангелы был великолепен, как всегда, и свеж, аки белая роза в утренней росе, и на сей раз говорил серьёзно и без жеманства. Девушка невольно засмотрелась на красавца-духа. Подумала с усмешкой, что как минимум один роскошный мужчина в её жизни всё же есть.

— Ой, да не смотри ты так! — тут же скривился недоангел, словно прочёл её мысли, хотя, скорее всего так и было. Он изящно тряхнул ухоженной чёлкой, и манерно протянул: — Не для тебя красна ягодка росла!

А вот эти ужимки ей совсем не нравились. Специально он что ли это делает? Даже захотелось спросить напрямик… Вот же несносная сущность! Но додумать она не успела. Неожиданно какая-то сила заставила её встать, а Серафим начал тереться о ноги, подталкивая двигаться к зеркалу. “Не сопротивляйся, у нас не так много энергии, чтобы ещё и с тобой бороться!” — раздался в голове строгий голос хранителя.

Майя послушно подошла к зеркалу, поджилки тряслись, руки дрожали, как у заправского алкаша без опохмела. Мариус и Фёдор встали с одной стороны, а домовой и Фимка с другой. Все застыли изваяниями, потусторонние помощники стали почти невидимыми, а кот сидел, обняв хвостом передние лапы, и смотрел в одну точку, из-за огромных зрачков было почти не видно радужку. Свет в комнате совсем погас. Майя и хотела бы сбежать, но тело не слушалось.

В зеркале возник знакомый коридор, на сей раз, молодой человек приближался быстро, и застыл перед девушкой, словно и не было между ними зеркальной преграды. Он был абсолютно реален, казалось, протяни она руку, и коснётся тёплой живой плоти.

— Здравствуй! — парень первым прервал молчание. Голос у него был мягкий, тихий, словно он боялся напугать её.

— Привет… — девушка отчего-то сильно смутилась. — Кто ты?

— Ты меня не помнишь? — в глазах мелькнула боль.

Девушка пристально смотрела на визитёра, и вдруг поняла, почему его лицо кажется знакомым!

— Помню! Я видела тебя раньше… — воскликнула она и улыбнулась нахлынувшим воспоминаниям. — Ещё в детстве! Когда мне только исполнилось четырнадцать, у меня случилась неразделённая первая любовь. Это был мой день рождения, а мальчик не пришёл. Я весь вечер держалась, старательно улыбалась, но, когда гости разошлись, и бабуля уснула, я просто лежала и плакала в подушку. А потом, во сне, увидела себя, играющей в снежки на льду Невы. И там был ты, мы играли вместе!.. Ты поглаживал мои озябшие пальцы, и согревал их дыханием! Это было очень романтично… Тот сон… он был таким настоящим! У меня никогда раньше подобного не было, я чувствовала всё, как наяву! Ты мне несколько лет подряд являлся время от времени! У других девчонок уже парни появились, но меня это не волновало, я так ждала, когда же ты приснишься! Я и сонники покупала тогда, всё хотела узнать, что же эти сны скрывают… А потом, бабуля умерла… и ты исчез, мне вообще перестало что-либо сниться.

— Я просто больше не мог к тебе пробиться, ты спряталась за завесой мрака и боли.

— То есть как пробиться? А зачем тебе это было нужно? — девушка подозрительно и взволнованно всматривалась в мужское лицо, пытаясь найти какой-то подвох. Но в мягких ореховых глазах видела только нежность и печаль.

— Потому, что я не могу забыть тебя… — тихо прошептал он.

— Кто ты? Кто та девушка на балу? Та, которую ты поцеловал…

— Ты помнишь? — радостно встрепенулся он.

— Я видела сон, — и парень снова сник. — Ты целовал её, потом она плакала, потом была у какой-то могилы. А потом мне снился ты, в гробу… Что с тобой произошло?

— Я умер, — просто ответил он. — Меня убил отец.

У Майи дыхание перехватило от услышанного, а парень равнодушно продолжал:

— Он был младшим сыном богатого помещика. Женился на моей матери ради приданого, ни её, ни меня никогда особо не любил. Когда матушка почила, мне было девятнадцать лет. Спустя три года отец женился на молодой красивой вертихвостке из семьи обедневших дворян. Она с первых дней имела на меня свои виды, за отца-то пошла только ради его денег. А у меня была невеста…

— Та рыженькая девушка? Как её звали?

— Дашенька. Да, она! — с непередаваемой теплотой и грустью ответил призрак, и очень странно посмотрел на Майю, словно ожидал чего-то. — Екатерина Петровна, моя мачеха, хотела разрушить наш союз, настраивала отца против моего выбора. Говорила, мол, девушка хоть и с приданым, но из семьи простого промышленника, и не пара она мне. А отец голову потерял от страсти, во всём потакал молодой жене. Я решил объясниться с ней, попросить не вмешиваться в мои дела, но она повела себя низко. Пыталась навязаться мне в любовницы, и я оттолкнул её. По наивности своей подумал-было, что она поймёт мою незаинтересованность, и оставит свои попытки соблазнения. Но нет ничего страшнее отвергнутой женщины!

Прошло несколько дней, мачеха позвала меня в гостиную, якобы для разговора, а сама повисла на шею, и стала целовать, я пытался высвободиться из её рук, но тут вошёл отец. Оказалось, он тоже был зван под тем же предлогом. Екатерина устроила премерзкую сцену, закричала, ударила меня по лицу, и бросилась в объятия мужа, обвинив меня в домогательствах. Мол, я с самого начала их совместной жизни не даю ей проходу… Моих объяснений отец и слушать не стал! Сразу накинулся с кулаками, а я не хотел бить его в ответ, только пытался защититься. Один удар пришёлся мне в висок, падая, я стукнулся головой о деревянный подлокотник кресла… Это зеркало висело в комнате, и последнее что я увидел, было моё отражение…

— Так ты и оказался заперт в зеркале? — Майю била нервная дрожь! Она так живо представила эту картину…

— Да. Вместе с тем ударом отец проклял меня, и я стал пленником зеркальных коридоров. Больше полутора сотен лет я влачу это жалкое существование, и только ты можешь мне помочь. Если захочешь, — парень смотрел с мольбой и отчаянием.

— Я? Как?

— Ты должна вспомнить… — дух хотел что-то ещё сказать, но вдруг исчез, вместе со своей призрачной группой поддержки. Только Фимка так и остался сидеть, как статуя, уставившись пустым взглядом в пространство.

Майя еле доплелась до дивана, и сидела, как пыльным мешком прибитая, глядя в одну точку, мысли перемешались и носились в голове стайкой перепуганных, шумных птичек. Что же такое она должна вспомнить и почему это важно?

Она очнулась от своих размышлений, когда в комнате появился еле видимый Прокопий. Он по-стариковски кряхтел и сопел.

— Мы, хозяюшка, на время исчезнем, мочи нет, как вымотал этот ваш разговор. Как силу накопим — вернёмся. Ты уж тут держись, без нас, — виновато сказал домовой и тяжко вздохнул. — А парня-то перестань опасаться, и не чурайся. Хороший он, токмо несчастливый уж больно. Не пощадила его судьба-злодейка!

Прокопий снова жалостливо вздохнул, а Майе захотелось обнять добродушную, заботливую нечисть. Ну прямо дедуля, ни дать, ни взять! Она будто снова рядом с бабушкой очутилась. Какое это счастье, когда рядом есть кто-то старший и мудрый, кто может совет дать, успокоить, пожалеть наконец! Она же после смерти бабули резко стала взрослой. Никакой родни не осталось, а ей едва восемнадцать исполнилось! Как часто не хватало ей этой взрослой заботы! Девушка посмотрела на маленькую фигурку домового, и сглотнула непрошенные слёзы. Как-то незаметно она привыкла к своим духам, и известие, что какое-то время не сможет их увидеть больше не радовало… Хотя, по Фёдору она скучать точно не будет!

— Майюшка, — голос домового слабел с каждым словом, — ты сама-то с ним говори! Зови касатика, не боись! По своей воле он прийти не смогёт пока, но твои слова ему слышно. Мы уж постараемся вам помочь встретиться, по мере сил, но, когда вы оба друг к дружке тянуться станете, нам проще будет вам подсобить! — и Прокопий исчез, заставив девушку почувствовать себя одинокой и покинутой.