"2013" (СИ) - Котова Анастасия - Страница 49

— Потом докрашу, — объяснила мне мать, когда я заметила, что большая часть пола осталась окрашенной. — Сил уже не осталось на все остальное. Думаю оставить это на завтра. Хотя… Как желание будет. Завтра же надо сходить заплатить за квартиру. И так денег нет… — она устало махнула рукой.

Я лишь безразлично пожала плечами.

Может, пока никого нет, заняться своей книгой? Дык я же практически ничего не помню!..

Планы до сих пор терпеть не могу, хотя многое приходится записывать. Болезнь не дремлет.

Я даже успела включить компьютер и выпить свои таблетки!

Когда операционка полностью загрузилась, открыла документ с книгой.

Ага. Остановилась я на моменте поиска “настоящего” фараона. Тот уже успел слинять куда — то в пустыню. Или в так называемый Город Мертвых.

Хотя постойте. Этот Город Мертвых находится в Сибири. От Египта до него чесать и чесать. Тогда как весь из себя больной Тутанхамон мог доползти до города да еще во времена лютых морозов? Неувязочка вышла.

Надо переделать. Или придумать способ.

Я не успела приступить к роману, как в дверь постучали.

— Кто там, блин, еще… — вслух выругалась я и пошла в сторону прихожей.

На пороге стояла Валя Андрюшкина.

Я чуть не упала.

— Привет.

— Привет…

Она держала в руке свой новенький фотоаппарат.

Тетя Тома, ее мачеха, подарила ей фотоаппарат на день рождения.

Валька родилась тридцатого марта. Если не ошибаюсь.

— Не распечатаешь пару фотографий? — поинтересовалась Валя. — Везде надо деньги платить. А Тамара не дает.

— Эм…

А вдруг мама придет? Водить гостей в ее отсутствие мне запрещали.

— Ну — у ладно… Проходи.

— А ты свою собаку в туалет посадила? А то я помню, как она на нас с Ксюхой тогда накинулась…

Я кивнула на стул, которым подперла дверь, чтобы собака ее не открыла. Ника могла лапами царапать несчастную дверь до тех пор, пока не выбежит. У нас даже дыра от этого небольшая осталась.

Хитрожопая собака.

— А она не выбежит? — поинтересовалась Валька в прошлый раз, когда я просто прикрыла двери.

Выбежала. И досталось, как всегда, мне.

Мы прошли в мою комнату.

— Ты когда нам свой ремонт покажешь? — талдычила Андрюшкина в последнее время.

— Мама не разрешает, — отвечала я.

— А ты покажи пока ее дома не будет.

— Да щас! Ага…

— Ремонт для твоего жениха делаете? — спросила у меня однажды тетя Наташа. — Зятя своего приведет…

— Ага! Делать ей еще нечего…

И почему я постоянно об этом вспоминаю?

— Красиво. — Валя задрала голову, с интересом рассматривая спальню.

— Эти обои я выбирала.

— Они блестят.

— Ага!.. Давай свою камеру. Провод взяла?

— Конечно.

Я подключила фотоаппарат к своему компьютеру.

— Сейчас скопирую фотографии и пущу в печать. Ты не торопишься?

Андрюшкина помотала головой.

— Ну тогда жди. Чо.

В дверь снова постучали.

— Да е — мое… — выругалась я, в очередной раз направляясь в прихожую.

И снова шок: на пороге уже стоял Сергей с шикарным букетом в руке.

Я от изумления не могла сказать и слова.

— Это тебе. — Он вручил мне цветы.

Такое ощущение, что Сергей извинялся за что — то. Ну, или просто сделал подарок.

Почему бы и нет.

— С — спасибо… — заикаясь, ответила я. — А… двери тебе кто открыл?

— Соседка с восемьдесят второй квартиры.

— Баба Люда? — из комнаты вышла Валя.

Она услышала мужской голос.

Сергей наградил ее гневным взглядом.

— Она пришла фотографии печатать. Ты проходи… раз уж пришел, — я неуверенно пригласила его в квартиру.

Он прошел. Сел напротив спальни и внимательно следил за каждым моим телодвижением.

— Я приду попозже. Оставлю у тебя фотоаппарат, хорошо? — испугано произнесла Андрюшкина, посматривая в сторону моего суженого.

— Как хочешь.

И Валька убежала.

— Здорово ты их шуганул, — усмехнулась я. — Они теперь тебя побаиваются.

— Правильно делают.

— А ты чего приехал? Случилось что — то?

— Да просто так. А что, нельзя?

— Да не злись. Все нормально.

— Я не злюсь. Я совершенно спокоен.

— Спасибо за букет, — я улыбнулась.

— Не за что.

Мы замолчали. Начали поглядывать друг на друга, не решаясь заговорить.

— Слушай… Если ты не хочешь со мной встречаться, так и скажи! — выпалила я. — Ты сам сказал, что постоянно сомневаешься в своих чувствах ко мне… Я никогда не думала, что отношения могут быть такими тяжелыми… Особенно когда на тебя напирают…

— Да, я действительно сомневаюсь, а правильно ли я поступаю по отношению к тебе. Вот честно… — Сергей положил руку на сердце, — у меня здесь — полная пустота. И сделать ничего не могу. И в то же время я вижу, как тебе хреново живется. И бросить тебя одну в этом аду… бесчеловечно. И я реально не хочу этого делать! Можешь считать меня своим другом. И… всё.

— Ты же говорил, что втюрился. Ложь, получается.

— Да, я соврал. Прости.

— И что ты сейчас от меня хочешь?

— Хочу быть с тобой. Помогать… по мере возможностей.

— Я не прошу ни у кого помощи.

— Но все равно…

Снова молчание.

— Правильно. Кто на такую посмотрит? — я стояла у окна, отвернувшись.

Пыталась сдержать текущие по щекам слезы, но не могла. Хотелось плакать и выть одновременно.

Я смотрела в свое отражение и начала ненавидеть себя еще больше.

В этом отражении видела себя уродливую, больную. Хотелось быть кем — то другой, а не калекой со справкой.

Но ничего поделать с этим нельзя.

— Скажи честно: у тебя уже кто — то есть? Ты уже кого — то нашел? — осмелилась задать непростой вопрос и при этом не поворачиваться к нему, чтобы не заметил моих слез. Моего проявления слабости.

— Да. Нашел. Мы с ней уже давно встречаемся.

— М — м - м. Совет вам да любовь. Только я не понимаю, зачем ты пришел. Хотя… Можешь не отвечать. Твои слова — сплошное вранье. Так что, больше сюда не приходи. Ненавижу вас, мужиков. Только и можете, что предавать. И любите вы только себя!.. Уроды.

Конечно, Сергею неприятно было услышать о себе столь лестное замечание, но на его чувства мне уже давно наплевать. Зачем ценить мнение человека, который обтирал об тебя ноги?

И ведь еще с кем — то кувыркается, пока пребывает в городе.

Врет и не краснеет. Про любовь и прочее…

Нет никакой любви! Один сплошной обман.

Сергей ушел. Я осталась одна наедине со своей болью.

Она стала уже моей второй половинкой. Дикая душевная боль живет со мной на протяжении многих лет.

И я уже начала к ней привыкать.

Меня уже ничего не удивляло. Уже давно сложилось столь бесчеловечное отношение ко мне. К человеку, у которого тяжелый и неизлечимый диагноз. Который состоит на учете у определенного врача.

И терпит, и терпит… Терпит унижение и жестокость.

Пытается понять устройство этого мира. И за что ему такое наказание.

Лишь одна мечта в голове: поскорее стать овощем. Чтобы больше ничего этого не видеть и не чувствовать.

Мне уже будет все равно.

Мама вернулась домой уже вечером.

На улице шел дождь.

Из — за всех этих событий я совершенно забыла про фотоаппарат своей подруги!

Когда Сергей ушел, не сказав ни слова, я от дикой боли в груди выпила свои таблетки, пытаясь усмирить сильнейший дискомфорт. Но они лишь притупили боль на некоторое время, и когда действие ослабло, вернулась с новой силой.

Я уже больше не могла сдерживаться. И разрыдалась на полную силу.

Мне было очень больно и обидно.

Меня снова использовали… Только по какой причине?

А, ну да. Я же была невинна до встречи с Сергеем.

Он забрал самое дорогое и ушел.

А я ведь хранила себя для своего человека. Для своего единственного.

А Сергей просто очередной козел. Гореть ему в аду!

Ненавижу этот мир! Ненавижу людей!

Злые жестокие существа…

Я вытерла слезы и побежала в прихожую, когда замок на двери начал открываться.