Прикладная венерология - Шляхов Андрей - Страница 9

– Мы все проверим и все вылечим, – успокаивающим тоном сказал Михаил. – Главное, чтобы вы с супругой лечились вместе, синхронно…

– Главное, чтобы до развода не дошло, – закручинился Олег Александрович. – У меня тогда вообще вся жизнь под откос пойдет, и в моральном смысле, и в материальном. Я хоть и главный художник театра, но зарабатываю немного, у Маши прибыльный бизнес. Знаете ресторан «Максим Максимыч» на Княгининской? Это наш, то есть Машин. А еще у нее три пиццерии «Мамбо неаполитано»…

В одной из упомянутых пиццерий Михаилу бывать доводилось, а пафосный хрустально-белоснежный «Максим Максимыч» он обходил стороной, предпочитая более демократичные заведения вроде паба «Четыре пивовара».

– Может, можно что-то придумать? – Олег Александрович с надеждой заглянул в глаза Михаилу. – Вы же врач, в Москве учились…

«Да хоть бы и в Париже, – подумал Михаил. – Ну что тут можно придумать?».

Олега Александровича ему было искренне жаль. Видно, что не ловелас он прожженный и не кобель записной. Ну – согрешил разок, было дело. И из-за этого жизнь под откос?

– Моя благодарность была бы просто безграничной… Как и моя признательность…

По Олегу Александровичу чувствовалось, что с благодарностью он не кинет. Михаил уже научился отличать потенциальных кидал от честных людей. Опять же – первый пациент из числа местной элиты, причем работающий в таком клиентурно-перспективном месте, как театр. Недаром же говорят, что травматологов кормят спортсмены, а венерологов – богема. На добы помочь. Но как?

Озарение пришло в тот момент, когда Олег Александрович достал из кармана бумажник и показал Михаилу фотографию своей Маши. Михаил не понимал традиции ношения фотографий близких людей в бумажниках, но и от нее, как оказалось, может быть польза. При взгляде на Машу, немного похожую на артистку Ходченкову, Михаил придумал, как Олег Александрович сможет выйти из сложной ситуации без потерь.

– В принципе, можно представить дело так, будто не вы заразили жену, а сами заразились от нее, – задумчиво сказал Михаил.

– Да вы что, доктор! – затрепыхался Олег Александрович. – У меня язык не повернется сказать Маше такое! Это будет чудовищное оскорбление! Маша просто идеальная жена, за всю жизнь она не дала мне ни малейшего повода к ревности или каким-то подозрениям. Да после этого она со мной наверняка разведется…

– У вас с сыном хорошие отношения? – спросил Михаил.

– В общем-то нормальные, – Олег Александрович удивленно поднял брови. – Мы с ним дружим, он хороший парень…

– Живет он с вами?

– Да, у нас пятикомнатная квартира, всем места хватает.

– Давайте сделаем так, – предложил Михаил, посмотрев на часы. – Я сейчас выпишу направления на анализы для вас с супругой, а вы пока позвоните сыну и договоритесь с ним о встрече где-нибудь поблизости. Я заканчиваю через двадцать минут, пусть он поторопится. Скажите, что разговор срочный, вопрос жизни и смерти.

– А Саня-то тут при чем? Вы можете объяснить?

– Вот встретимся – и объясню, – пообещал Михаил. – Если он согласится вам помочь, то все будет хорошо.

– Конечно согласится! – заверил Олег Александрович, доставая из кармана пиджака мобилу.

Встречу он назначил в заведении с чудным названием «Барон и Фараон», о котором Михаил не знал, потому что оно находилось в стороне от его обычного маршрута. Если Олег Александрович выглядел типичным интеллигентом, имевшим полный набор «видовых признаков», начиная с очков и заканчивая таким архаизмом, как запонки, то сын Саня оказался плечистым качком с наголо бритой головой, взглядом исподлобья и татуированными руками. Увидишь такого – и сразу же захочется перейти на другую сторону улицы, от греха подальше. Но рукопожатие у него было вежливым, мягким, а лексикон – вполне себе культурным.

– Счастье ваших родителей, Александр, зависит от того, как вы сыграете свою роль, – предупредил Михаил первым делом. – Я сейчас изложу вам сценарий, допью свое пиво и уйду, а вы с папой тщательно проработаете все детали. Так, чтобы мама приняла бы все за чистую монету.

Отец и сын синхронно кивнули.

– В прошлую среду днем вас с супругой не было дома? – спросил Михаил, глядя на Олега Александровича.

– Не было, – ответил тот. – Я обычно ухожу в десять и возвращаюсь к шести, если не остаюсь на спектакль, а Маша уезжает раньше. Она каждый день с утра объезжает свои заведения, а потом часов до семи сидит в офисе. Общепит – это ужасно хлопотное дело…

– Хорошо, – перебил Михаил. – Значит в среду днем, когда родители были на работе, вы, Александр, привели домой девушку и имели с ней секс. После секса девушка пошла в душ, но вы забыли дать ей полотенце, поэтому она вытерлась полотенцем вашей мамы. Вы это точно знаете, поскольку она вышла к вам обернув бедра маминым полотенцем. Представили ситуацию?

– А что там представлять? – сказал Олег Александрович. – Это хорошо знакомая ситуация. Саня у нас уже не ребенок и далеко не монах.

– Вот и хорошо, – улыбнулся Михаил. – Она вышла к вам, обернутая в полотенце и у вас было еще немного приятного, а потом вы начали спешно наводить порядок и вместо того, чтобы кинуть полотенце в стиральную машину, машинально повесили его туда, где оно обычно висело. А позавчера вы почувствовали дискомфорт при мочеиспускании и увидели выделения из мочеиспускательного канала. Вы поняли, что заразились от той девушки. Что вы ей сказали, придумайте сами, это большого значения не имеет. Важно то, что она сказала вам. «Да, оказывается я больна и уже лечусь, прости меня, за то, что я тебя заразила». Как-то так. А сегодня вы, Александр, узнали от папы, что они с мамой тоже заболели. И вы поняли, что мама заразилась через полотенце, которое использовала ваша подруга. Вам все понятно?

– Да мама меня убьет! – растерянно сказал Саня. – Голову оторвет и на стену повесит…

– Не убьет, – успокоил Михаил. – Матери любят своих детей, особенно – единственных. Максимум, что вам грозит, так это неприятный разговор. А вот у Олега Александровича риски гораздо выше.

– Ну, да, – согласился Саня после недолгого раздумья. – Но ты, папа, будешь мне капитально должен, учти это.

– О чем речь! – развел руками Олег Александрович. – Лишь бы прокатило!

– Если роль будет сыграна хорошо, то прокатит! – обнадежил Михаил.

Прокатило. Утром следующего дня Михаил выслушал рассказ Марии Андреевны о том, как безалаберный сын заразил своих любящих родителей. Олег Александрович сидел рядом и горестно качал головой – ну и дети пошли, прыти много, а мозгов мало!

Благодарность Олега Александровича воплотилась в двадцать зелененьких бумажек с портретом Бенджамина Франклина, литровую бутылку «хеннесси» и обещание «всем буду рассказывать, какой вы замечательный». Последнее порадовало Михаила больше всего, ведь добрая слава дороже любых денег.

Раз в пять лет врачи должны проходить курсы повышения квалификации. Эти полтора или два месяца большинством врачей воспринимаются как некая разновидность оплачиваемого отпуска. Учиться гораздо легче, чем работать, отношение к курсантам гораздо либеральнее, чем к студентам, да и вообще известно, что смена обстановки – это отдых. У невропатолога Владимирской областной клинической больницы Калашникова отдых получился особо качественным. Калашникова отправили на курсы в Москву, где он остановился у своего однокашника. Однокашник был холостым и вел довольно веселый образ жизни. Калашников старался от него не отставать, повышал не только профессиональную квалификацию, но и амурную.

Дома Калашникова ждала жена Люба, поэтому в последнюю неделю своего пребывания в Москве он благоразумно воздерживался от контактов с женщинами. Пауза носила диагностический характер – если вдруг и подцепил что-нибудь, так лучше узнать об этом до встречи с женой. Тогда можно будет на время лечения уклониться от близости под каким-нибудь благовидным предлогом. А вот если наградишь жену столичным «подарком», то пиши пропало. Люба была верной женой и своего непутевого мужа тоже считала верным, потому что тот умело прятал концы своих интрижек в воду. А верные жены тяжело прощают измены, если вообще прощают. Опять же, в первую встречу с женой после длительной разлуки нужно проявить определенный энтузиазм, а для этого нужно немного изголодаться и подкопить силенок.