Первый любовник Англии - Додд Кристина - Страница 4
- Предыдущая
- 4/73
- Следующая
— Тогда я тоже тебя не понимаю, — ответил сэр Дэнни совсем другим, мягким тоном.
Иногда страх появлялся неожиданно, как убийца из-за угла. Он сжимал ее сердце своими цепкими пальцами и выдергивал из реальности в мир, где царили тревога и опасность. Обычно привидения являлись только по ночам, но иногда призраки представали перед ней и среди бела дня.
Как сегодня. Вырвавшись из рук сэра Дэнни, Роузи тихо проговорила:
— Я ничего не буду слушать, отец, и ни за что не позволю вам уйти.
— Не кажется ли тебе, дядюшка Уилл, что наше молодое поколение слишком уж нахально? — прочистив горло, спросил сэр Дэнни после минутного молчания.
— Ну, если бы мой собственный сын был еще жив, он бы был более уважителен ко мне, — ответил дядюшка Уилл.
Роузи несколько раз взмахнула руками — вверх-вниз, вверх-вниз, — пытаясь стряхнуть с себя обуревавший ее страх. Внимательно посмотрев на нее, дядюшка Уилл наконец предположил:
— Судя по всему, вы снова попали в переплет?
— Да, — ответила Роузи.
— Нет, — ответил Дэнни.
— Значит, все-таки «да», — решил дядюшка Уилл.
— Только малодушный трус мог сказать «да»! — Сэр Дэнни гневно посмотрел на Роузи и пробормотал так, чтобы его слышал только дядюшка Уилл: — Но все-таки пошли за Людовиком.
— За Людовиком? — вздрогнул дядюшка Уилл. — Лучше назвать его Лазарем, восставшим из гроба, — от него веет смертью.
— Но он был верен мне все это время, я нанял его семь лет назад. — Сэр Дэнни прижал к носу надушенный носовой платок.
— Насколько я помню, — вмешалась Роузи, — он сам принял это решение.
— Да, — признал сэр Дэнни. Он очень сильный. От одного его взгляда трепещет вся труппа, и одно время я даже подумывал выгнать Людовика от греха подальше, но оставил, подозревая, что он попросту откажется уйти.
— Эй, ты! — Дядюшка Уилл ткнул пальцем в одного из рабочих. — Найди управляющего труппой сэра Дэнни и скажи, чтобы он распорядился привезти сюда всех. С реквизитом, декорациями и всем остальным. — Он взглянул на сэра Дэнни. — Ты сможешь спокойно исчезнуть из города в крытой повозке. Пойдем в мою комнату, там нас никто не сможет подслушать.
Еще не до конца убежденная, что сэр Дэнни пребывает в добром здравии, Роузи пошла по пятам за обоими мужчинами в маленькую комнатенку, в которой хранились деньги, билеты и кучи разных бумаг. Со стороны могло показаться, что сэр Дэнни и дядюшка Уилл вечно соперничают и не доверяют друг другу, но на самом деле их связывала крепкая дружба. Не в первый раз Роузи мысленно сравнила их с Давидом и Голиафом: они были словно подобраны под стать друг другу — по своим размерам физически сильный, плешивый дядюшка Уилл затмевал хрупкого, щеголеватого сэра Дэнни. Хотя агрессивная натура сэра Дэнни была полной противоположностью задумчивой меланхоличности дядюшки Уилла, именно он вдохновлял последнего на описание наиболее воинственных персонажей его многочисленных пьес.
Сняв с пояса огромный ключ, дядюшка Уилл отворил дверь и жестом пригласил их войти.
— Ну, кто теперь хочет вырезать вам сердце?
— Ох! — вздохнул сэр Дэнни, постучав по денежному ящику. — Больше никто.
— Всего лишь граф Эссекс и граф Саутгемптон, — грубовато заметила Роузи.
Даже при скудном освещении она увидела, как с лица дядюшки Уилла исчез обычный румянец.
— Граф Саутгемптон? Господи Боже, да он же мой покровитель!
При последних словах дядюшки Уилла сэр Дэнни подпрыгнул, словно примадонна блошиного цирка.
— Проклятый предатель, этот твой граф! Он заслуживает по меньшей мере смертной казни!
— Именно так сэр Дэнни ему и сказал. Это было во дворце графа Эссекса в присутствии многих лордов. — Сообщила Роузи дядюшке Уиллу, который обессиленно прислонился к стене, прижав руки к груди жестом, отточенным до совершенства в бесчисленных театральных постановках.
— Какое ужасное несчастье! Саутгемптон знает о нашей дружбе!
— Все началось с того, — продолжала Роузи, что он вызвал нас прямо с улицы и приказал доставить вам письмо.
Дядюшка Уилл уронил пьесу на стол.
— Какое письмо?
— Саутгемптон хочет, чтобы ты, — сэр Дэнни сверкнул глазами, — поставил «Ричарда II».
Подергав себя за редкую бородку, дядюшка Уилл спросил:
— А зачем? Это же старая пьеса, она давно потеряла интерес у публики, тем более, что речь в ней идет о свержении монарха.
Сэр Дэнни схватил его за грудки и начал трясти с остервенением терьера, вцепившегося в медведя.
— Поэтому он и хочет поставить эту пьесу, садовая твоя голова, без всякого стыда и осторожности. Господи, да ведь Эссекс говорил о мятеже!
— О мятеже?
— О бунте, о восстании, о революции — как тебе угодно.
— Я знаю, — раздраженно сказал дядюшка Уилл, — но ничего не понимаю.
— Ах, не понимаешь? — Сэр Дэнни стоял, упершись одной рукой в бедро, а другой указывая куда-то в небо; он был похож на монумент, олицетворяющий негодование. — Эссекс и Саутгемптон хотят, чтобы ты поставил «Ричарда II» для нагнетания обстановки волнения и беспокойства, чтобы поднять мятеж против того самого капитана, который ведет наш остров-корабль сквозь бурные воды войны и мира.
— Против самой королевы? Ты ошибаешься, быть того не может! — Дядюшка Уилл воззвал к Роузи: — Он ошибается, ведь так?
— Дай-то Бог, чтобы он ошибался! — Роузи подошла к столу и взглянула на груду бумаг. — Но, как вы знаете, королева Елизавета, будучи недовольной Эссексом, урезала его доходы.
Все еще не придя в себя, дядюшка Уилл вымолвил:
— Но мятеж? Эссекс — ее фаворит. Он, должно быть, сошел с ума, если думает, что добьется успеха.
— Да, королева избаловала его своими милостями, — кивнул сэр Дэнни, — что в сочетании с его красивой внешностью и богатством вскружило графу голову. Теперь он говорит о нашей доброй Елизавете такие вещи, что, я думаю, с его разумом действительно не все в порядке. Проклиная свою бедность, он заявляет, — сэр Дэнни понизил голос, — что все меры, предпринятые королевой по его обузданию, такие же горбатые, как она сама. Да, этот бедняк, если захочет, сможет скупить пол-Англии!
— Видит Бог, она получит его голову, — ахнул дядюшка Уилл, сжимая рукой собственное горло.
— Я молюсь, чтобы так оно и случилось. — Сэр Дэнни прошелся по темной комнатке, возбужденно размахивая руками и поднимая при этом тучи пыли. — Он заявил, что взбудоражит весь Лондон, пленит королеву и заставит ее плясать под свою дудку.
— Это он тебе так заявил? — с сомнением спросил дядюшка Уилл.
— Да еще как горячо! — ответил сэр Дэнни. — Говорю же тебе, он, по-моему, сошел с ума.
Роузи соскребла со лба кусочек засохшей грязи и напомнила:
— То же самое вы говорили и Саутгемптону. Вы заявили им обоим, что мы отправимся в Уайтхолл и сообщим королеве об их замыслах.
— Ты разве не согласен, что мы должны поступить именно так? — спросил сэр Дэнни, заметив на лице дядюшки Уилла недовольную гримасу.
— Я-то согласен. Но вот только мой скудный умишко говорит мне, что сначала мы должны поставить пьесу, а уж потом разглагольствовать.
— Нам нужно выбраться из Лондона! — заявил на это сэр Дэнни, не обращая никакого внимания на гнев Роузи.
— И как можно скорее, — ответил дядюшка Уилл, свирепо повернувшись к нему. — Только это не то, чего я хочу!
— Знаю я, чего ты хочешь, — Сэр Дэнни стряхнул невидимую пыль с рукава. — Только мы уже разговаривали на эту тему, и я повторяю снова — нет. Это невозможно. Я не буду участвовать в новой постановке.
Дядюшка Уилл взял рукопись и с глухим звуком швырнул ее обратно на стол.
— Я написал пьесу, в которой тебе отведена главная роль!
— Пусть ее играет Ричард!
— Ты более великий актер, чем Ричард Барбэйдж. Да что я говорю! Ты и сам знаешь, кто ты есть. Если бы ты только сыграл эту роль! Она принесет тебе славу и богатство! Но, конечно, ты не сможешь этого сделать — тебе ведь нужно упрямо сжать челюсти и ринуться на очередное самоубийство!
- Предыдущая
- 4/73
- Следующая
