Сентарионские игры (СИ) - "Samedy" - Страница 42

Кто-то продвигался к воротам на четвереньках. Кто-то очень большой и лохматый. Ворота поднялись и перед близнецами выросло существо сродни оборотню, только гораздо больше. Мускулистый торс и ноги были человеческими и не были покрыты шерстью. Но голова и когтистые лапы, были как у настоящего оборотня.

Существо оглядело своими звериными глазами арену и остановило свой взгляд на близнецах. Оборотень медленно переставлял лапы обхаживая

и обнюхивая добычу.

Кира предусмотрительно взяла лук со стрелами и хотела уже было выстрелить, но Денис пё остановил.

— Чего ты ждёшь? — не поняла его сестра.

— Пусть он подойдёт ближе, тогда всадишь стрелу ему в глаз. А промахнёшься с такого расстояния, только разозлишь его.

Кира согласилась и опустила лук.

Зверь медлил. Он уже знал по Горькому опыту, что добыча может быть опасной.

Выверяя каждый шаг он медленно подходил к вооружённым людям, не сводя с них умных глаз.

Это были не глаза животного — Денис это понял. Это был осмысленный взгляд человека. Это только всё усложняло. Василиска и химеру было не жалко. Это были просто голодные хищники, нападающие на любого, кто им подвернётся. А оборотень, был человеком в зверином обличие и нападал он только потому, что другие люди его на это вынудили.

— Он подошёл близко. Стреляй! — скомандовал Ден.

Кира растерялась и помедлила. Оборотень начал вставать на ноги, и стрела приземлилась ему в плечо. Вырвав стрелу, монстр бросил её в песок. Избавился, как от назойливой мухи.

Увидев его в полный рост зрители открыли ты от удивления. Оборотень пронзительно завыл и побежал на близнецов. Ещё мгновение и его когтистая лапа встретилась с мечом Дениса. Зверь выбил оружие из рук парня и одним движением рассёк ему бок. Денис упал на песок и остался лежать обездвиженным.

Кира, стоявшая в некотором отдалении,

успела ранить монстра несколькими стрелами. Последняя стрела вонзилась чётко в глаз. Зверь завыл и начал метать лапами.

Кира поняла — нужно стрелять в шею. Несколько стрел вонзились в жилистое горло. Дыхание было нарушено оборотень упал. Он тщетно пытался встать, когда Кира отсекла ему голову мечом брата.

Дениса вынесли на носилках. Оборотень рассёк ему плечо. Кровь уже остановили, но лекарь сказал, если когти зверя окажутся заразными, внешность парня может сильно видоизменится.

Его внесли в шатёр и положили на кровать. Женщина- беглянка усердно помогала промывать рану. Лекарь перевязал плечо и сказал оставить Дениса в полном покое.

На Кире лица не было. Недавно она потеряла мать, а теперь опасность грозила её брату.

— Что будет, если когти оборотня были заразны? Мой брат станет таким же? — обратилась она к женщине-беглянке, на время перебравшейся в её шатёр.

— Не волнуйся, я знаю противоядие. Но для того, чтобы его приготовить мне нужна волчья трава, которая растёт только на вершинах гор. Рвать её можно только ночью и только голыми руками. Трава будет больно колоть твои руки, но придётся терпеть, если ты хочешь спасти брата.

— Я принесу эту траву ещё до восхода солнца. Скажи, как тебя зовут? — обратилась она к женщине.

— Ирада, — представилась беглянка.

— Скажи, Ирада, как выглядит эта трава.

— Низ её усеян острыми шипами. Они не ядовиты, но к концу работы все твои руки будут в крови. Но помни, рвать траву можно только под корень, иначе она потеряет свои целебные свойства. Выше шипов, вдоль стебля, растут прекрасные красные цветы, как свежие капельки крови по лезвию меча. Ты найдёшь волчью траву на горной вершины, с той стороны, где ярче светит полная луна. Цветы распускаются только в полнолуние и вторая такая возможность выдастся не скоро. Беги, Кира, и спаси брата!

Не успев поблагодаритьженщину, девушка выбежала из лагеря и опрометью бросилась к высокой горе, стоящий вблизи колизея. Летучие мыши кучковались у её подножья, но девушка, не обращая на них внимания, начала свой путь. Камни сыпались у неё из под ног, а крутой подъём то и дело угрожал девушке покатиться кубарем вниз. Кира храбро цеплялась за отвесные камни, впиваясь ногтями в горную породу. Летучие мыши, мелкими стайками кружились над ней, застилая девушке глаза.

Уже близился рассвет, когда Кира достигла вершины горы. Луна щедро поливала светом сторону горы, обдуваемую всеми ветрами. Там на каменистой земле росли прекрасные, как капли крови, алые цветы. Волчья трава тянулась к лунным лучам, как ребёнок тянется к своей матери. Колышась и шелестя на ветру она казалась живой, в самом деле волшебной.

Закатав рукава, Кира взяла целый пучок травы под корень. Острые шипы нещадно впились в её ладонь. Девушка отдёрнула руку. Вся ладонь была изрезана, острыми, как осколки стекла, шипами. Забыв про боль, Кира стала вырывать по отдельности каждую травинку. Закрытые до этого момента бутоны цветов, стали распускаться, наполненные горячей кровью.

Сентарионская луна была невероятно большая. Кира не видела таких лун у себя на родине. Стая чёрнокрылых летучих мышей танцевала на её жёлтом фоне.

Когда весь букет из волчьей травы был собран, Кира была уже испачкана по локоть собственной кровью. Привязав пучок к поясу она, обессилевшая, стала медленно спускаться с горы. Трава была сорвана до рассвета, самое главное сделано. Девушка не обращала внимание ни на грязь, просачивающуюся в её раны, ни на расстворяющуюся в утренних облаках луну.

Солнце уже взошло, когда девушка была у подножья. Добравшись до лагеря, она протянула пучок Ираде.

Женщина попросила котёл и начала готовить снадобье.

— Ты воражея, — догадалась девушка.

— Да, это моё ремесло. Мои односельчане считали меня тёмной колдуньей, потому и продали мастеру.

Молодое лицо женщины исказила жуткая усмешка.

Иногда, ирония — это всё, что у нас остаётся.

Сварив зелье, она налила его в чашу.

— Иди, девочка, смажь брату раны. Я никогда не ошибаюсь. Одного раза будет достаточно.

Тело Дениса вздрогнуло, когда изрезанные руки Киры прикоснулись к его плечу. Девушка щедро нанесла снадобье на плечо и грудь брата.

Она только сейчас заметила, какой мужественной стала его фигура. Мышцы стали выраженнее, грудная клетка расширилась. Перед ней был уже не мальчик, а мужчина. Смелый и ответственный. Он неколеблясь заслонил его от оборотня. Если бы не он, она бы не выжила. Киру, наверное, впервые за всю жизнь переполняло чувство благодарности к брату. За пределами Сентариона она и подумать не могла, что он может быть таким благородным.

Всю ночь она провела у его постели, а на утро у него началась горячка. Он открыл глаза, но не узнал её.

— Всему своё время, девочка. Жди, — только и говорила Ирада.

Она натянула капюшон плаща, чтобы не быть узнанной. Пришлось щедро заплатить страже, чтобы попасть в подземелье. Было тихо, когда она вошла. Ни одна мышь не пробежала.

Каждая женщина по-своему страдает от неразделённой любви. Плачет, говорит на прямую, скрывает — но всё равно страдает. Будь то простая селянка, или стойкая воительница, как например Касия.

Она не хотела приходить, но наступила ночь и она не смогла совладать со своими чувствами. Ноги сами привели. Факел дрожал в её руках. В каждой клети она пыталась увидеть Торена, но не видела. И только пройдя до конца она заметила сидеющую голову мастера.

— Ты организовала побег? — спросил Торен, нехотя поворачивая к ней голову.

— Если бы я могла, — эти слова вырвались из Касии, словно крик из раненной птицы.

— Ты пришла просто навестить меня, Касия. Я знал, что ты надёжный друг. Ты и на арене никогда не бросала своих, хотя была тогда такой же зелёной девчонкой, как Кира. Мы бились тогда втроём, помнишь. Ты, я и Роза. Жаль, что Сентарион, так и не стал для неё родным. Предпочтя мирную жизнь вдали от войн и битв, она прожила последующие двадцать лет внутри семьи. Жаль, что в своём мире она не нашла применения своим талантом и он её не запомнит.