Единственная для бандита - Стар Дана - Страница 1

– Лина. Ты что-то скрываешь от меня?

Несколько шагов по направлению к кровати. Лина поднимается и замирает, прижимая тонкую простынь к груди. Комната погружена в темноту, но по напряжённой фигуре девушки становится ясно, что она боится. Щёлкаю кнопкой выключателя, зажигая свет. Взгляд Лины прикован к пистолету в моих руках. Девушка дышит через раз и едва не трясётся от страха.

Сажусь на кровать. Она отползает назад, упираясь спиной в изголовье кровати.

– Тебе уже не нужен наследник? – еле слышно спрашивает она, не сводя глаза с пистолета.

– Сейчас мы говорим о другом. Скажи, Лина, ты честна со мной во всём? – добавляю холода в голос.

Шепотки жены сделали своё дело. Теперь я подозреваю всех кругом. Даже Лину, оказавшуюся в другой стране, в чужой языковой среде. Она – заложница обстоятельств. Пленница. У неё не было ни одной возможности навредить мне, твердит разум. Но интуиция хищника, привыкшего вынюхивать ложь, говорит об обратном.

– Ли-на… – произношу по слогам, растягивая её имя.

Она дёргается, словно от удара, и утыкается лицом в колени, начиная беззвучно рыдать. Плечи трясутся, светлые волосы падают каскадом, словно выставляют границу между нами.

Её слёзы полосуют по сердцу. Мне невыносимо видеть, как она рыдает. Я привык давить, угнетать, находить слабые точки и проверять на выносливость всё своё окружение. Но с Линой становится всё сложнее делать это снова и снова.

Если она лжёт мне, то рано или поздно сломается, прогорев на досадной мелочи. Но весь её подавленный вид говорит об искренности. Лина по-настоящему была испугана, увидев Марио Росси, бьющегося в предсмертных судорогах. Неужели можно лгать так натурально и искренне?

– Лина…

Застываю в паре десятков сантиметров от неё. Сердце борется со здравым разумом и интуицией. Чувствую, что перевешивает первое. Пистолет в руках кажется лишним. Мне не стоило приходить сюда, к ней, взвинченным. С оружием. Она же носит моего ребёнка. Я несведущ в беременных делах. Но врач говорил о необходимости покоя, хорошего питания и умеренных нагрузках. Нужно, чтобы Лина избегала стресса, а не испытывала его.

Откладываю пистолет на тумбочку. Стук получается громким и подстёгивает нервы.

– Посмотри на меня, – прошу, дотрагиваясь до светлых волос. – Я убрал его в сторону.

Не знаю, какой кромешный ад творится в её голове. Возможно, по разрушительной силе он даже похлеще того урагана, что бушует во мне.

Придвигаясь к девушке, я сам убираю волосы, перекидывая их на спину.

– Посмотри на меня. Ну же… Мои руки пусты.

– Нет. На них кровь, – выдаёт судорожное рыдание Лина. – Много крови… Не только твоего друга, но и других. Я в-в-в-видела, как ты убил охранника. Мне так страшно…

Застываю. Признание Лины звучит неожиданно. Значит, она совала свой нос куда не следует. Но если бы она была замешана, то не стала бы так глупо и наивно подставляться. Это служит окончательным щелчком в моей голове. Эта крошка ни в чём не виновата. Абсолютно… Слова Фели – это просто попытка удержать свой статус и настроить меня против Клубнички. Почему? Потому что у этой породистой суки обострённый нюх на конкуренцию. Возможно, она раньше меня поняла, что Клубничка – это больше, чем временное развлечение в моей постели. Из временного она стала постоянной и желанной, как ни одна другая.

– Ты боишься меня, bella? Неужели ты не знала, кто я, когда пришла ко мне без трусиков? – спрашиваю, осторожно подхватывая горячие слёзы. Растираю солёную влагу между пальцев, обхватив крошку за плечи левой рукой.

– З-з-з-знала. Но не верила. Думала, что это лишь слухи. У меня п-п-просто не было выбора. Ни одного… Мне страшно, – всхлипывает, но уже немного спокойнее. – Мне так страшно… Я не знаю, откуда ожидать удара в следующий миг.

– Со мной ты в полной безопасности, – говорю и сам не верю своим словам.

Привлекаю её к себе на грудь, гладя хрупкие плечи. Моретти не должен одаривать нежностью свою постельную игрушку. Этот урок преподал мне отец, трахая всё, что движется. Мать постоянно закатывала скандалы из-за измен отца. Потом он чесал об неё свои кулаки. Мать частенько ходила с синяками, которые не удавалось скрыть даже плотным слоем тонального крема. Их скандалы чаще всего заканчивались диким трахом, звуки которого слышали все. Если мать визжала, как потаскуха, значит, отец решил с ней помириться в постели и подкрепить примирение дорогими презентами на следующий день. А потом всё начиналось заново. Бесконечный ход колеса, из которого я вынес только один урок – женщины предпочитают лежать на спине и получать за это выгоду. Можно не считаться с их мнением, они проглотят любую правду, которую ты спускаешь в их глотку.

Но с Линой мой панцирь цинизма даёт трещину. Сейчас мне не хочется одёргивать её и тем более удерживать себя в строгих рамках. Моя сладкая Клубничка дрожит. Её нежная кожа покрыта пиками острых мурашек, как будто ей холодно.

– Ты замёрзла? Сейчас согрею.

Сжимаю Лину в своих объятиях, осторожно гладя по спине, по плечам. Провожу губами по шее, слизывая дрожь. Осторожно целую. Хочу, чтобы она отмерла и перестала быть ледышкой. Желаю, чтобы она таяла под моими губами и языком. Чувствую, как напряжение оставляет её тело. По капле. Но Клубничка всё ещё настороженно принимает мою нежную ласку. Эти мгновения – самое нежное из того, что было между нами.

– Не бойся. Я хочу ласкать тебя сегодня ночью…

– А завтра? Что будет завтра? – неожиданно спрашивает она. – Вернётся… ублюдок с пушкой? Ты… ты был готов наставить её на меня и на своего малыша, Леон.

– Нет, – плотно смыкаю челюсти. – Сказывается напряжение последних дней. Всё, чего я хочу, просто забыться от всего. Вместе с тобой. И этого… больше не повторится.

Лина смотрит на меня. Прямо в глаза. Я вижу, что ей очень сильно хочется мне поверить, но она сомневается.

Зверь показывал свою жестокую сущность слишком много раз, и она остерегается меня. Проклятье! Это не то, чего я хотел.

Обхватываю её за шею и приближаю к себе, выдыхая в сладкие губы:

– Лина, я живу в жестоком мире. Привязанности и чувства могут быть губительными. Опасными… Я не хочу показывать, что ты… нужна мне.

– Нужна?

– Как воздух. Самый сладкий…

Лина подаётся немного вперёд. Отзывчивая и мягкая, плавающая в море сомнений. Прихватываю её губы своими, раскатывая по ним языком жаркую ласку.

– Не бойся. Со мной ты… в полной безопасности. Я защищу тебя от всего. От всех. Кроме своей жажды. Я голоден по тебе. Двадцать четыре часа в сутки…

Осторожно снимаю с неё одежду. Её не так много – шёлковая сорочка и крохотные, кружевные трусики. Провожу пальцем по промежности, надавливая на вход через ткань. Лина начинает дышать чаще и разводит бёдра в стороны.

– Горячая, но сухая. Почему ты не мокрая для меня сейчас, Лина? – спрашиваю, наклоняясь к круглым коленям. Провожу щекой по нежной коже и прокладываю губами дорожку выше и выше.

Толчком опрокидываю её на кровать и развожу бёдра максимально широко.

Глажу пальцами, рисуя спирали. Ловлю жаркие выдохи, но не тороплюсь её трахать. В другой раз я бы уже всаживал член и долбился, как в последний раз. Но сейчас медлю и пробую прелюдию на вкус. Штаны уже стали тесными, член упирается в ширинку. Но моя сладкая Клубничка ещё не течёт для меня. Чертовски огромное упущение…

Я нажимаю на бёдра и прижимаюсь к её промежности. Прикусываю клитор через ткань трусиков, вдыхая сладкий аромат. Он бьёт мне в голову. Дышу им жадно, наполняя лёгкие.

– Тебе хорошо со мной?

Целую кожу бёдер, ощущая, как густеет аромат её возбуждения. Моя Клубничка становится влажной. Влага проступает на ткани трусиков, делая их мокрыми.

– Другое дело, крошка, – ухмыляюсь, растирая большим пальцем клитор через ткань. – Но ты не ответила на мой вопрос. Тебе хорошо со мной?