Между сердцем и мечтой (СИ) - Цыпленкова Юлия - Страница 48

— Но не пристроил же он вас в свиту принцессы, — сдалась герцогиня, и я вернула ей свое внимание.

— Нет, конечно, — отмахнулась я. — Я не фрейлина, ваша светлость.

— Но кто же?!

— Его Величество государь Камерата Ивер Второй Стренхетт! — торжественно провозгласил распорядитель, прервав допрос: — Ее высочество принцесса Селия!

Герцогине пришлось, как и всем остальным, развернуться лицом к августейшему племяннику и присесть в реверансе. Я видела, как она досадливо поджала губы, но склоненная голова скрыла это выражение от сторонних наблюдателей. А когда ее светлость распрямилась, то выглядела вновь приветливой и жизнерадостной. Графиня Хорнет мило зарумянилась. Она приветствовала короля, как и все остальные, и вот тут обнаружилась еще одна черта ее сиятельства — кокетство. Лицо фаворитки озарилось лукавой улыбкой. Государь подвергся обстрелу игривых взглядов своей женщины, брошенных на него искоса. В общем, и герцогиня, и ее ставленница всеми силами подчеркивали роль фрейлины в жизни Его Величества.

Выполнив церемониальное приветствие государя, придворные распрямились. Он приветствовал в ответ коротким взмахом руки, принцесса — неглубоким реверансом. После этого монарх вручил сестру ее фрейлинам, что-то сказал своему сопровождению и направился в нашу сторону. За ним никто не последовал, значит, велел не мешаться под ногами. Свиты рассеялись по залу, но бал всё еще не начинался, потому что Его Величество, нарушая традицию, не спешил произнести речь и провозгласить начало увеселений.

Герцогиня бросила взгляд на новую фаворитку, но та глядела на своего венценосного любовника и не замечала стараний покровительницы. Коротко вздохнув, ее светлость раскинула руки и ринулась вперед сама, заодно зацепив по ходу и ее сиятельство. Маневр был понятен — короля решили отвлечь и не подпустить ко мне.

— Дорогой племянник! — воскликнула герцогиня. — Вы восхитительны! Голубой идет вам, как никому другому.

— Благодарю, тетушка, — ответил государь. — У нас с вами глаза одного цвета, потому возвращаю вам ваш комплимент.

— Ваше Величество, — графиня присела в реверансе, дав королю полюбоваться видом декольте, не слишком скромного для сегодняшнего дня.

— Дорогая, — он улыбнулся фаворитке. После взял за руку, понуждая выпрямиться, и, поцеловав пальцы, обошел любовницу и тетку, стоявших на его пути.

— Мой дорогой племянник, — вновь ожила ее светлость, — у нас до вас есть важное дело, мне бы хотелось обсудить его с вами до начала бала.

И пока монарх, обернувшийся на призыв, не отмахнулся и не отошел, фаворитка шагнула к нему, накрыла грудь ладонями и, заглянув в глаза, произнесла:

— Прошу вас, выслушайте ее светлость.

Король вновь улыбнулся ей, и я повернулась к магистру, устав любоваться на чужие игры.

— Господин Элькос, должно быть, государь направляется к вам, потому мы не будем мешать, — после перевела взгляд на Дренга: — Ваше сиятельство, у меня пересохло в горле, не проводите меня?

— С превеликим удовольствием, — ощерился граф.

Он подал мне руку, и мы, оставив магистра отдуваться, направились в сторону стола с напитками. И когда отошли, Олив склонился ко мне и негромко произнес:

— Он нас порвет.

— Если сумеет вырваться из паучьих лап ее светлости, — легкомысленно отмахнулась я.

— Дренг! — рявкнули за нашими спинами.

— Вырвался, — констатировал фаворит. — Деваться некуда.

Мы обернулись к королю, которому что-то втолковывал магистр. Герцогиня и фаворитка стояли за спиной государя, и не только они. Теперь там была еще и Селия со своими фрейлинами. Змеиный клубок в сборе… Но теперь и вправду уходить было бы не только безумством, но и подобно бегству. Доло всегда считались отважными воинами, и не пристало их потомку, пусть и женского пола, прослыть малодушной особой. Здесь не было никого, кто бы смог напугать меня.

— И как это понимать? — надменно вопросил Его Величество. — Непочтение? Равнодушие? Вызов? Или же попросту неблагодарность и глупость?

— Кому адресованы упреки, государь? — осведомился мой защитник.

Взгляд короля, сверливший фаворита, переместился на меня. Я почтительно склонила голову, после подняла на него взор и… улыбнулась.

— Мой господин, — произнесла я и тут же отказалась принимать упреки, по крайней мере, признавать их адресованными мне: — Умоляю вас, — я выпустила локоть Дренга и шагнула к Его Величеству, — не браните его сиятельство. Он всего лишь оказал любезность даме, услышав, что ее мучает жажда. — И пока говорила, я подошла почти вплотную к монарху, не отпуская его из ловушки своего взгляда: — Граф не виновен ни в непочтении, ни в равнодушии, ни в неблагодарности. Он не бросал вам вызов, государь, и не осмелился бы на это, уверяю вас. Простите его сиятельство и, — вот теперь я опустила глаза и неспешно присела в реверансе, после, так и не распрямившись, снова посмотрела ему в глаза: — И меня.

— Вы же видели, что я иду к вам, — с укоризной ответил венценосец. От вспышки гнева не осталось и следа, лишь недовольство.

— Мне подумалось, что вы направляетесь к ее светлости и к вашей новой… эм, — намеренно запнулась я, словно пытаюсь подобрать слово, и закончила, — графине. К тому же здесь стоит почтенный магистр Элькос, а стало быть, вы что-то желаете обсудить с ним перед началом бала. Я не осмелилась вам мешать, государь, потому попросила графа проводить меня к столику, где есть вода. Как я уже сказала, меня мучает жажда.

— Я услышал вас, Шанриз, — теперь на губах короля появилась улыбка. — Дренг, — продолжая глядеть на меня, позвал он: — Принеси баронессе воды, не стоит заставлять даму страдать. — И вновь заговорил со мной. — Как вы устроились, ваша милость?

— Благодарю, Ваше Величество, — улыбнулась я, — у вас чудесные покои. За половину дня я немного освоилась.

— А скоро и вовсе привыкните, — ответил король. — В этих покоях я провел лучшее время моей жизни: детство и юность.

— Стало быть, стены пропитаны в них вашей радостью, государь. Мне будет там уютно…

— Что?! — в унисон вопросили обе королевские родственницы.

Монарх не обернулся. Он окинул меня взглядом.

— Вы прекрасны, ваша милость, желаю, чтобы этот вечер принес вам радость, — сказал король и вдруг подмигнул: — Венец вам к лицу, Шанриз.

— О нет, государь, — отмахнулась я. — Венец к лицу вам, а мне идет всего лишь венок, пусть и золотой.

— Мне венец идет несомненно, — хмыкнул монарх и, коротко кивнув, обернулся к своим женщинам. — Идемте, — велел он и подал руку фаворитке.

Та бросила на меня торжествующий взгляд, я ответила насмешливым удивлением, и графиня потеряла ко мне интерес. Я еще некоторое время смотрела вслед королю, представляя, какой допрос ему устроят сейчас сестра и тетка, после умиротворенно вздохнула и потерла руки, будто коммерсант, обстряпавший дельце.

— Однако, — произнес магистр.

Я обернулась к нему и чуть не вскрикнула, потому что прямо за моей спиной стоял Дренг со стаканом воды. Он передал мне стакан и ухмыльнулся:

— И вы еще удивляетесь, отчего я так радел за ваше возвращение. Никто не умеет загипнотизировать короля, как вы.

— Верно, — кивнул маг. — Несколько слов, взгляд глаза в глаза, и вот уже тигр превращается в котенка. Не просто смиряет порыв, чтобы выплеснуть его спустя время, а именно успокаивается. Весьма полезный дар. Уж с нашим-то королем так уж точно.

— О чем вы? — с недоумением спросила я.

— Ерунда, драгоценная вы наша, просто ерунда, — отмахнулся граф.

Я ответила задумчивым взглядом. После выпила воду и вернула стакан его сиятельству. Что ж, первое действие отыграно, поглядим, что будет дальше…

— Ваша милость.

Обернувшись, я посмотрела на вошедшего. Барон Хендис, отношения с которым у нас стали вполне приятными, все-таки не упускал возможности воткнуть в меня шпильку. Не удержался и в этот раз:

— Что это вы, голубушка, снежинки считаете? И много пролетело, пока вы в окно глазеете? Учтите, какой бы старательной девицей вы не были, но работа сама себя не сделает. Вы подготовили документы, которыми я просил заняться в первую очередь? — закончив язвить, его милость перешел на деловой тон.