Между сердцем и мечтой (СИ) - Цыпленкова Юлия - Страница 43

— Если вас одолевают подозрения в отношении моих намерений, то прошу не оскорблять меня, — сухо произнес король, видя мои колебания. — Во-первых, мы всё выяснили по этому поводу. Я принял ваше решение. А во-вторых, у меня уже есть женщина, которая сумела меня пленить. Я доволен ею и всем, что нас связывает. А потому не ищите подводных камней, их попросту нет. Вы просили моей защиты для вашего рода, и я, исходя из своих возможностей и принципов, даю вам то, чего вы хотели. Ваш ответ?

Меня охватило странное чувство, будто всё происходит во сне. Не могло быть такого… просто не могло! Я даже ущипнул себя, зашипела от боли и досадливо поджала губы, видя в очередной раз насмешку в глазах государя.

— Я в последний раз задаю вам вопрос, Шанриз, — снова заговорил он. — Вы готовы приступить к обязанностям помощника моего секретаря? И учтите, спрашивать я с вас буду так же, как и со всех остальных, кто служит мне. Если вынудите, могу и нагрубить. И?

— Да, — прошелестела я, но кашлянула, прочищая горло, и ответила громко и четко: — Я готова служить вам, Ваше Величество. Я принимаю ваше предложение.

Мне показалось, что он выдохнул. Наверное, показалось, потому что выражение лица государя не изменилось, и на губах не появилось улыбки. Он только кивнул и велел:

— Дайте приказ собрать ваши вещи и доставить их во дворец. Мы с вами отправляемся немедленно. Нас еще ожидает бал, на котором вы, как моя приближенная, должны присутствовать.

— Ох, — вздохнула я, только сейчас вспомнив, что вечером должен состояться бал. И если я уйду… — Ваше Величество, могу ли я просить вас?

— О чем еще?

— Могу ли я прибыть во дворец поутру…

— Нет, не можете, — с раздражением ответил король. — С этой минуты я приказываю, вы исполняете, и никак иначе. Когда у вас будет свободное время и возможность покидать дворец, вам сообщит барон Хендис. Идемте.

— Да, государь, — я склонила голову, более не смея спорить.

Воздух казался хрустальным. Не по хрупкости или плотности, о, нет! Ничего подобного, воздух на то и воздух, чтобы быть невесомым и неощутимым, но он был настолько чист, что мне пришла на ум эта аналогия. За окном царила зима. И, глядя на пушистые снежинки, выстлавшие стылую землю мягким холодным ковром, я с легкой грустью вспоминала еще недавние забавы, которым мы предавались с сестрицей будучи детьми. Наш щенячий восторг, мокрые шубки, румяные щеки и страдания моей матушки, потому что ни ей, ни нянькам обуздать нас было не под силу — всё это теперь стало восхитительным прошлым.

А в настоящем баронесса Амберли Тенерис-Доло готовилась стать графиней Гендрик. Свадьбу назначили на весну. Я была счастлива за сестрицу, Элдер Гендрик станет ей хорошим мужем, а у меня появится еще одно место, где меня будут рады видеть. Правда, ее сиятельство уже не позволит себе такой роскоши, как валяние в снегу или битва подушками. И от этого знания становилось грустно, но это была светлая грусть, потому что любой поре наступает конец. Это правильно и логично. Но остаются воспоминания, и они продолжат греть душу о когда-то прожитом. И это прекрасно!

Что до меня, то я вновь жила во дворце, куда привел меня государь сразу после моего согласия на должность помощника его личного секретаря. Всё произошло так быстро, что прощаться с родными мне пришлось под бдительным взором Его Величества. Стоит ли говорить, что матушка и Амбер были огорчены столь неожиданными и стремительными переменами? Впрочем, ни одна, ни вторая не осмелились возражать, когда за моим плечом стоял монарх. Только батюшка не скрывал своего изумления. Ему мое назначение показалось странной королевской блажью, о чем он, конечно же, прямо не сказал, лишь не сумел удержать восклицания:

— Но как такое возможно?!

— Как видите, ваша милость, вполне, — ответил монарх. — Баронесса обладает всеми необходимыми качествами для назначения, и я верю, что она справится с возложенными на нее обязанностями.

— Но не скажется ли это на будущем моей дочери? — выразил барон справедливые с его точки зрения опасения.

— То есть, ваша милость, вы желаете сказать, что мои решения губительны для моих подданных? — с обманчивой любезностью спросил государь, и батюшка не осмелился возражать и дальше.

— Как я могу позволить себе усомниться в мудрости Вашего Величества? — произнес он, склонив голову.

— Верю, что подобной крамолы вы себе не позволите, — ответил монарх и велел: — Баронесса, мы отправляемся во дворец. У меня больше нет времени ждать.

— Да, государь, — поклонилась я, обняла матушку, поклонилась отцу, подмигнула сестрице и поспешила за королем, уже выходившим в двери.

Во дворе особняка нас ожидали два гвардейца. И, увидев их, я поняла, что попросту не заметила их в нашей возне с сестрицей, за которой нас и застал Его Величество. Впрочем, об этом уже сказано немало, а потому стоит оставить уже момент моего прощания с домом во второй раз. И разница с первым состояла в том, что теперь я хорошо знала место, куда иду, и чего ждать от его обитателей. Однако страха не было, потому что там меня ждали не только завистники и недруги, но и друзья, среди которых имелись не менее влиятельные люди, чем моя бывшая покровительница. И потому сердце мое наполнилось предчувствием радостной встречи.

— А вы оживились, — заметил тогда государь. — Еще пару минут назад вы были рассеяны, а теперь глаза ваши блестят. Рад, что вы встрепенулись, но что стало тому причиной?

— Я подумала о тех, с кем сдружилась за время, проведенное в свите герцогини, — ответила я. — Мне будет приятно вновь увидеться с ними.

— Когда у вас будет на то время, — заметил король. — Чаще всего вы сможете встречаться с магистром. Однако я настоятельно прошу вас избегать встреч с Дренгом. Он слишком ветреный и легкомысленный, а потому я не хочу, чтобы вы поддались его дурному влиянию.

— Разве же мой господин приблизил бы к себе дурного человека? — спросила я, прекрасно понимая причину неожиданной просьбы.

— Разумеется, нет, — с ноткой досады ответил государь. — Но я мужчина, и выходки Дренга не могут меня скомпрометировать, но вы — девица, а потому общение с его сиятельством будет для вас губительно. Я этого не желаю, и потому говорю прямо — разговаривать с графом вы можете только при свидетелях, а лучше всего при мне.

— Как будет угодно Вашему Величеству, — не стала я спорить.

Дальше мы шли какое-то время в молчании. Государь, на удивление, оставался не узнанным. Хотя кто бы ожидал увидеть его среди толпы? Его гвардейцы разделились. Один шел впереди, другой позади нас, и отнести их к сопровождению было непросто, потому что казалось, будто они идут каждый сам по себе. К тому же голубой цвет, сегодня царивший на улицах, недурно обезличивал своих владельцев, делая их похожими друг на друга.

Впрочем, по улицам мы шли недолго. Когда король свернул в проулок, который уводил нас от дороги во дворец, я посмотрела на него с удивлением. На мой взгляд монарх иронично изломил бровь и доверительно произнес:

— Теперь уж вы в моих руках, ваша милость. Я заманил вас в свое тайное логово, и деваться вам некуда.

— Вы для этого слишком благородны, — ответила я, однако ощутив некоторый трепет.

— Вы так думаете? — полюбопытствовал государь.

Я кивнула, однако тревога моя возросла, и теперь мой взгляд блуждал по сторонам, пытаясь углядеть лазейку для бегства. А когда мы приблизились к калитке, за которой можно было разглядеть стены дворца, я почувствовала себя глупо — мы всего лишь сократили путь и ушли от посторонних взоров. Щеки, полыхнувшие от стыда и досады, выдали мои чувства.

Король мазнул по мне насмешливым взглядом и посторонился, пропуская в калитку. Вздернув подбородок, чтобы хоть так избавиться от чувства неловкости, я прошла мимо него, но через мгновение снова вспыхнула, потому что расслышала смешок у себя за спиной.

— Все-таки вы прелесть, Шанриз, — с улыбкой произнес Его Величество, когда поравнялся со мной и подал руку. Я накрыла сгиб его локтя ладонью и отвела взор, чтобы дать себе время справиться с досадой. — Неприятно лишь одно — вы по-прежнему не доверяете мне. Надеюсь, однажды мы достигнем большего понимания, и в шутке вы начнете видеть шутку. Я не насильник, Шанни, это главное, что вам стоит запомнить. И закончим говорить об этом, потому что всё уже было сказано и выяснено.