Сны в Барселоне (СИ) - Журкина Наталья - Страница 30

Лет десять назад Елена обязательно осудила бы Татьяну за полное пренебрежение принципами морали и нравственности, но сейчас она думала иначе.

Каждый человек живет так, как может и умеет жить, и если Бог это допускает, то кто знает, чьи принципы правильнее?

23. День шестой. Фернандо.

Передохнув в прохладе кафешки, женщины снова вышли в парк. Но гулять расхотелось.

Татьяна заспешила домой, чтобы отпустить няню. Она дружески расцеловалась с Ариной и Еленой, стремительно попрощалась с ними и через секунду исчезла из виду за пышными кустами олеандра.

— К любовнику побежала, — заметила Арина, с неприязнью глядя вслед Татьяне, затем обернулась к Елене и спросила с кривой усмешкой, испортившей ее обычно миловидное личико. — Как она тебе?

Елена ответила не сразу, обдумывая свои впечатления от новой знакомой.

— Молодая, красивая и целеустремленная стерва,? чётко охарактеризовала она Татьяну, понимая раздражение подруги, — но знаешь, я думаю, что нам с тобой есть чему у нее поучиться.

Арина даже руками всплеснула от возмущения.

— Учиться? У нее! Да ты с ума сошла! — вскричала она, не обращая внимания на проходящих мимо испуганных ее криком туристов. — Она же настоящая проститутка! Шлюха!

— Да, возможно, она ведёт не самый праведный образ жизни,? спокойно согласилась Елена, беря Арину за руку и уводя прочь от людей вглубь парка,? но она довольна своей жизнью и счастлива, а мы с тобой нет. Так кто из нас прав? Мы, все такие морально устойчивые и несчастные, или она, веселая и радостная, построившая жизнь так, как хотела?

Арина смутилась под действием убийственной логики подруги. Умом она не могла не согласиться с этими доводами, но душа ее протестовала. Не найдя достойного ответа, она уставилась на камушек под скамейкой, на которую они опустились.

— Почему ты с ней дружишь, если терпеть ее не можешь? — спросила Елена, успокаивающе погладив Арину по плечу.

— А с кем мне дружить? — печально промолвила Арина, переводя взгляд с камушка на ближайшее дерево. — Она права. Дружим мы тут только с теми, кого мужья к нам в дом приводят. Выбор небольшой. А с ней хоть по-русски поговорить можно, хотя иногда меня от нее тошнит. Как начнет про своих мужиков трещать, противно становится, а я слушаю да улыбаюсь, типа молодец, Танюша. Так бы по роже и съездила!? кровожадно добавила она, для убедительности взмахнув кулаком в сторону предполагаемого лица Татьяны.

Елена рассмеялась над неожиданной злостью предобрейшей Арины.

Подруга тоже развеселилась, глядя на смеющуюся Елену, женщины прекрасно понимали друг друга. Настроение у обеих резко улучшилось. Захотелось поозорничать, да не знали, что придумать. Ограничились походом в самые дебри парка, где в тенечке на травке нежились влюбленные парочки, беззастенчиво обнимаясь и целуясь.

— А давай мы ее мужу настучим! — предложила Елена, возвращаясь мыслью к Татьяниному рассказу. — Вот будет здорово! Надо только узнать, когда и где она встречается с любовником и позвонить анонимно ее мужу.

Арина рассмеялась и принялась фантазировать, как Энрике прилетит домой, схватит Танюху за волосы, а ее любовника выкинет голого на улицу. Вот будет зрелище. Обе женщины прекрасно понимали, что никогда не сделают ничего подобного, но от придуманных ими страшных сцен становилось легко и весело.

— Слушай! А может, мы ей просто завидуем? — отсмеявшись, неожиданно спросила Арина.

— Возможно, — охотно согласилась Елена и добавила, заговорчески подмигнув подруге, — но можем мы иметь хоть один небольшой недостаток?

***

Ныло плечо, болела голова, на душе было мерзко.

Время от времени память бесцеремонно выдергивала из привычного спокойствия кабинета и окунала в тёмные воды средиземного моря. Барахтаясь, как беспомощный щенок, он из последних сил тянулся вверх за глотком воздуха, но снова и снова безвольно погружался в безжалостную пучину.

Тряхнув головой, Фернандо попытался отогнать навязчивое видение. Вчера ему было легче. Когда они с Карлосом обсуждали случившееся, он даже смеялся. А сегодня его охватил панический страх.

Ужас сжимал его горло при мысли о том, что он мог навсегда остаться лежать на дне моря мёртвый, мокрый и никому ненужный. Последнее обстоятельство особенно тяготило его. В больной голове, словно птица, запертая в клетке, билась мысль:

«Один! Один! Никто не заплачет! Никто не вспомнит!»

Со странным чувством смотрел он на свой кабинет, в котором проводил большую часть жизни, на бумаги, разложенные на столе и ждущие его внимания, на симпатичную секретаршу, принесшую кофе, на яркое летнее солнце за окном. Всего этого могло бы сегодня не быть.

И всё это могло сегодня существовать и без него. От этой мысли становилось совсем печально.

«Зачем я здесь сижу? Кому это нужно?»? вопрошал он себя, с отвращением и даже злостью отбрасывая в сторону проект нового договора.

— Лусия, отмените на сегодня все встречи,? сказал он по спикерфону секретарше,? я еду домой. Если будет что-нибудь важное, решайте с моим заместителем.

Сразу почувствовал облегчение.

Так и надо. Надо жить, надо отдыхать, надо быть счастливым.

Выйдя из кабинета, кивнул двум милым девушкам в приёмной, с изумлением смотревшим на покидавшего работу в неурочное время шефа, и прошел на подземную стоянку. Машина, как всегда, легко тронулась с места и, набирая скорость, понеслась по знакомым улицам Барселоны. За окном замелькали величественные здания Готического квартала, улица Грасиа с ее двумя главным украшениями — домами, построенными Гауди, к которым устремлялись туристы со всего мира, затем современный проспект Диагональ.

«Елена абсолютно права,? думал Фернандо, пытаясь охватить взглядом быстро мелькающие прекрасные творения,? я живу в красивом городе. Почему я никогда не замечал этого? Ведь, в сущности, я никогда не жил здесь. Я жил в своей работе, погружался в нее и тонул, тонул каждый день и каждый час. Но теперь я воскрес и хочу жить полной жизнью».

Несмотря на благое решение начать новую жизнь, Фернандо совершенно не знал, как это сделать, и какой она должна быть — эта самая новая жизнь. Хотя он не сомневался, что справится с этой проблемой, ведь теперь рядом с ним красивая, умная, совершенная во всех отношениях женщина. Она и только она может спасти его, помочь обрести долгожданное счастье.

Дома никого не было. Елена еще не вернулась.

Фернандо набрал ее номер, но она не ответила.

Одиночество было невыносимо. Сняв надоевшие пиджак и галстук, Фернандо бросил их на стул и снова вышел из дома.

Около подъезда он остановился и задумался.

Куда можно пойти в столь ранний для него час?

Он еще никогда в это время суток не бездельничал. Для бесцельной прогулки по улицам слишком жарко, ехать на пляж не хотелось, там, в огромной толпе людей, он будет чувствовать себя еще более одиноким. Сейчас ему было просто необходимо общение с тёплым живым человеком, добрым и понимающим. Ноги сами понесли его к небольшой вывеске над дверью дома напротив.

Крохотное кафе с названием «Tapasbar», где он частенько коротал вечера за кружкой пива. Кроме отменного пива, здесь подавали и отличную поэлью, приготовленную руками любезной хозяйки. Фернандо никогда не бывал в этом месте так рано, поэтому не знал, что его там ждёт.

Неуверенной рукой он открыл дверь и заглянул в зал.

Было почти темно, за столиками никого, но возле барной стойки кто-то сидел, уткнувшись в свою рюмку.

Фернандо вошел и направился к бару. Не успел он пройти половину пути, как откуда-то из темноты вынырнула знакомая фигура, как обычно, затянутая в джинсы. Они сидели на ней так плотно, что жир с нижней части тела передвинулся на талию и спасательным кругом свешивался со всех сторон. Короткая полосатая майка, обтягивающая это изобилие плоти, довершала удивительно безвкусную картину. Это был обычный наряд хозяйки сего заведения? толстушки Кончиты.

Фернандо всегда посмеивался над ее непритязательным вкусом и манерой одеваться, но сегодня эти дежурные джинсы и маечка умилили его и показались удивительно симпатичными, также как и простоватое круглое лицо и неуклюжая фигура, которую неподобающая одежда делала хуже, чем она была в действительности.