Дочь врага (СИ) - Кариди Екатерина - Страница 17

Теоретически — да.

Захри мрачно рассмеялся. Хотелось спросить себя:

«Сам-то понимаешь, что за ерунду несешь?»

Отравители трусливы. Они выбирают яд в качестве оружия, потому что подсознательно панически боятся боли и вида крови. Сколько надо иметь силы воли и решимости, чтобы ради какой-то цели отравить себя?

Он снова поморщился, понимая, что мысли уводят его в сторону. Надо быть полной идиоткой, чтобы сделать с собой такое. А он еще больший идиот. Раньше надо было думать головой! Но в тот момент он не думал ни о чем, он просто безумно испугался за нее.

Все. Сделанного не воротишь.

Захри провел ладонью по лицу, стирая эмоции, и оттолкнулся от стены. И так уж вышло, что в этот момент дверь ванной отрылась. На пороге появилась девушка, вышла, неловко поведя плечом. Он издали почувствовал аромат свежести, исходивший от нее, даже увидел, как расплывается по щекам легкий румянец смущения.

— Я… Извините, что из-за меня пришлось задержаться. Я готова, — пробормотала она, вскидывая на него светлые глаза, похожие на влажные хризолиты.

Захри кивнул, невольно замечая, как ее небольшая грудь колыхнусь от вздоха. Это было слишком. Он заставил себя отвернуться и медленно направился к двери.

Плевать, он выдержит что угодно.

Она догнала его, поравнялась и пошла рядом. А мыслей в голове целый рой.

У Рази был шок.

Когда поняла, что место вчерашнего укола воспалилось, сразу подумала, что все один к одному получается. Сначала сплетни и неуважение. Потом эта тряпка в ее постели, а теперь ее просто хотят отравить. Ведь в голову не придет ничего хорошего, если ты знаешь мир только с плохой стороны.

Сказать, что она испугалась… Да, умирать не хотелось. Было очень страшно, ведь она совсем одна здесь. И даже ту записку, что послала ей мать, отобрал Захри.

«Мы поможем…»

Она обречена. Никто ей не поможет. Остается только держать лицо и терпеть до последнего.

Если честно, она думала, Захри будет только рад от нее избавиться. А он…

Искоса взглянула на мужчину и тут же отвела взгляд. Суровый гордый профиль, взгляд устремлен в пространство. Смотреть на него опасно.

— Сегодня мне нужно будет работать с прислугой, — сухо обронил он.

Рази невольно вздрогнула, чувствуя себя так, словно ее застали за подглядыванием, и стала ждать, что он скажет дальше. Однако Захри продолжал молча идти вперед. И только когда она уже думала, что он больше ничего не скажет, произнес:

— Тебе придется присутствовать. Постарайся не реагировать, что бы ни произошло.

— Да, я поняла, — кивнула Рази, отводя взгляд.

Зачем надо было предупреждать ее, ведь раньше никогда этого не делал.

Почему-то стало тревожно.

Не зря. Ей пришлось присутствовать при допросе. Да, для нее в помещении установили ширму, из-за которой ей не было видно происходящее. Но слышать это… Рази никак не ожидала от прислуги такой изощренной враждебности в свой адрес. Они наговаривали на нее. Просто НАГОВАРИВАЛИ. Обвиняли в немыслимых вещах.

Ей хотелось спросить — за что? Ведь она ничего не сделала никому из этих женщин.

Сгореть готова была на месте от горечи и досады. Говори, что хочешь, послушают в итоге не ее, а «своих». Они же ни в чем не замешаны, отравить никого не пытались. Это на ней пожизненное клеймо, хотя сама Рази была виновна разве что в том, что отец и брат использовали ее в грязной игре и проиграли.

Захри по-прежнему задавал какие-то вопросы, женщины из прислуги отвечали, судя по голосам, их собралась там довольно много. Время от времени заводили новых, но никого не выпускали. По приказу господина каждую опрошенную отводили в сторону. Некоторых Рази узнала по голосам.

Первое время было очень тяжело, она с трудом сдерживалась, чтобы не вмешаться. Потом уже просто задыхалась от горечи и протеста. Со временем пришло безразличие. Когда-то же это закончится. А что будет после?

«Мы поможем тебе»

Мрачная усмешка скользнула по губам. Была у нее мимолетная надежда, и та истаяла. Но ведь можно не участвовать в этом, правда? Можно уйти туда, где никто не достанет.

Рази писала стихи. Их никто не видел, просто для себя. Образование ей дали, потому что дочери главы рода полагалось иметь его по статусу. Магия… да у нее имелся дар, но его тоже не развивали. Зачем?

Смешно сказать, но при соответствующей подготовке из нее мог бы выйти боевой маг, у нее сила дара была даже больше, чем у Азата. Так говорил наставник брата, который немножко занимался и с ней. Но АзатХан был наследником, а она, кому она нужна?

Стихи старые пришли на память.

что не любима.

спасаться от ветров,

стат ь неповторимой…

Мне горько от того,

И нет мне островка

И не для кого

(автор стихов Надежда Яркая)

Она отвлеклась, наверное, потому не сразу отреагировала.

Говорил Захри. Низкий голос звучал так, что пробирало ужасом до костей:

— А теперь. Я хочу. Зсснать. Правду.

И следом волна силы.

Потоки энергии обтекали ее, укрытую за ширмой, но даже так ей казалось, что ее размазывает по стенке. Расплющивает в пыль.

— Кто платил за то, чтобы вы пытались пролезть в мою постель? — спросил он снова. — Распускали слухи обо мне? Подсовывали всякую дрянь в мою ссспальню?

Испуганный визг был ему ответом.

— Не слышшшу!

Снова волна силы. И еще.

Посыпались признания. Через слезы и сопли, через истошный визг. Отвратительно, ей хотелось заткнуть уши и не слышать. НЕ ЗНАТЬ, что руку к этому приложили вовсе не какие-то мифические враги, а тетя Наргис и тетя Алия.

И даже ее собственная мать…

К тому моменту, когда это закончилось, и комнату освободили, Рази была без сил. И добровольно ни за что не вышла бы из-за своей загородки, которая теперь казалась убежищем. Однако в помещении стало тихо. Некоторое время ничего не происходило, потом послышались медленные шаги.

Все ближе. Она невольно сжалась и подалась к стене.

Одно движение — и не стало убежища. Захри убрал ширму и замер, глядя на нее. А ей трудно было поднять на него взгляд.

— Рази, — негромко проговорил он. — Я же просил не реагировать, что бы ни произошло. Мужчина смотрел мрачно, брови сведены. Она кивнула.

— Да. Я… Знаю. Сейчас.

И невольно сглотнула, потому что все это начало ее душить. Все силы ушли на то, чтобы не заплакать. Он отвел взгляд и прищурился. Начал говорить:

— Какая-то часть из того, что они здесь говорили, правда, что-то, возможно, нет. Способность поддаваться воздействию у всех разная. Они могли выдумывать на ходу. Главное, верить в то, что говоришь, тогда ложь может сойти за правду. Все это еще предстоит проверить и перепроверить.

Хотелось спросить, ей-то зачем было все это слышать?! Но горло так свело, что слово вымолвить не выходило. Начнет — расплачется. А ей не хотелось показывать, насколько ее ранило.

Некоторое время он смотрел на нее, потом сказал:

— Это было необходимо.

Необходимо.

Эхом отдалось в ушах. А Захри отошел и застыл в центре, спиной к ней.

— Теперь у тебя есть некоторое представление о том, с чем пришлось столкнуться, не так ли?

— Да, — заставила себя выдавить Рази.

— Поэтому я прошу, — он повел плечами и шумно выдохнул. — Отнесись с серьезностью к тому, что я говорю. Если я приказываю, это должно выполняться незамедлительно.

Достаточно было ему только сказать это, и каким-то неведомым образом ее отпустило то ужасное подавленное состояние, и даже появились силы. Удивительно, но сейчас она вдруг почувствовала желание воспротивиться и возразить.

А все дело в менторской интонации, от которой шерсть вставала дыбом.

— Да. Я поняла.

Но он, похоже, не закончил.

— И когда я говорю, Рази, не опускайся до того, что болтает прислуга, изволь мне верить.

— Я вас поняла, — ответила она, с трудом сдерживая желание высказать все, что по этому поводу думает.