Прости меня луна (СИ) - Абалова Татьяна - Страница 37

— Ну, давай, думай. В чем еще себя Ворон проявил? Помимо оборотничества.

Камень замотал головой. Выходит, совсем не знал он своего подопечного. Проморгал, что тот птицей обернуться может. Думал, молод да глуп еще. Шутки и насмешки над собой молча терпел, лишь взгляд отводил. А сегодня вон как учудил.

— Слышал хорошо, — это произнесла одна из монахинь.

— Так и я неплохо слышу, — крякнул от досады Сагдай. — Эка невидаль!

— А вот то, что говорят в соседней деревне, отсюда услышишь? — монахиня выступила вперед. — А как мавки подо льдом поют? Или о чем кручинятся утопленницы Лебяжьего озера? А он слышал. И тревожило то Ворона чрезмерно.

— И о чем кручинятся утопленницы? — Сагдай спросил, а все вытянули шеи.

— Ты у настоятельницы узнай, ей об их слезах доложено.

— Стало быть, Ворон и есть главный враг, ставленник Зла? — из толпы подал голос Сокол, воспитанник, появившийся в монастыре задолго до Ветра, который сейчас рядом с ним стоял и тоже с сомнением головой качал. — Как я понял, малец был тихим, стеснительным, жалеющим плачущих утопленниц, а Осоку ядом извел, а до того Луну пытался изничтожить… Непохоже что-то на него!

Серо-черная толпа загудела.

— Думать будем! — люди расступились, давая дорогу настоятельнице. — А пока никому за стену не выходить, держаться друг дружки, из вида не упускать. О всяком необычном или непривычном докладывать.

Хоть и не сказала, а всем и без того читалось в тревожном взоре Мякини, что не верит она в вину скромного Ворона. Сбил его кто-то с пути. А может, и убил, если не сам, ошеломленный догадкой, что стал орудием в чужих руках, в петлю не сунулся.

С грохотом упала тяжелая решетка у главных врат. Вновь печально откликнулся монастырский колокол. Воронье прыснуло с защитных стен и закружило в небе, карканьем отдавая дань молодому вороненку, который еще совсем недавно радовался воле, кружась вместе с ними.

Понурые воспитанники и озабоченные надвигающимися событиями монахини разбрелись по своим делам: кто на кухню, помогать готовить обед, отодвинувшийся по времени из-за череды несчастий, кто в лабораторию — Даруня никогда не откладывала занятий, действовала под девизом «Только работа помогает пережить горе да несчастье», кто к воинам, грубой физической силой, проявляемой в бою, разгоняющим тяжелые думы, а кто в библиотеку, мучаемый жаждой знаний и, чего уж таиться, развлечений. Коллекция книг монастыря была до того обширна, что в ней можно было найти и серьезные алхимические труды многовековой давности, и современные дешевые книжки для крестьян и неграмотного городского населения, где вместо текста были нарисованы сценки из жизни, обычно героического или романтического содержания.

Ветер, прикрепленный помощником библиотекаря к сестре Радунице, ловко справлялся с желающими занять ум чем-нибудь необременительным. Рядом с ним за столом сидела Луна, которую Светица наотрез отказалась брать с собой в покойницкую, куда снесли тела погибших. Царевна нашла себе иное занятие — она терпеливо записывала имена любителей картинок, чтобы те могли забрать понравившиеся книжицы в свои комнаты. Лишь раз Луна подняла голову, чтобы посмотреть, кто пришел за толстенным фолиантом, который она сама так и не осилила: «Древа родов со времен сотворения мира».

— Перенесите книгу вон на тот столик в углу, — попросила Искра с милой улыбкой, которая ей так шла. В этот момент царевна посочувствовала Ветру: во дворце отца — царя Берелива эту гору бумаги, облаченную в скрипучую кожу, перевозили на специальной тележке. Но старший воспитанник рассудил по-другому — он пододвинул к полке, на которой хранилась книга, небольшой столик, притащил стул и запалил над головой магическую лампу.

— Проходи сюда, — позвал он Искру и ловко подпихнул фолиант, который мягко съехал на столешницу. — Здесь даже светлее, чем у окна.

Искра проявила едва заметное недовольство. Облюбованное ею место позволяло обозревать всех посетителей библиотеки. Наблюдения порой занятнее чтения книг, а отсюда, из угла, в который ее загнал Ветер, любительнице древ будут видны лишь бесконечные ряды полок.

— Уф, кажется все разошлись, — произнес Ветер, когда библиотеку покинула даже сестра Радуница. — До обеда есть время, поэтому мы займемся тем, ради чего я тебя сюда так долго заманивал.

Лицо Луны сделалось малиново-пунцовым. Она даже приложила ладони к щекам, чтобы остудить их жар. В голове промелькнуло с десяток картинок, на которые она сегодня насмотрелась, делая записи.

«Любовь к королю», «Пират и его пленница», «Томление сердца» и, наконец, «Как крестьянин обменял корову на жену». Или наоборот, но не в том суть. Девичьи сердца, пусть они и принадлежат малолеткам, всегда откликаются, если рядом находится красивый и такой загадочный парень.

Но «красивый и загадочный парень», подмигнув, скрылся среди шкафов, а вернулся, неся в руках весьма большую стопку книг, самую верхнюю из которых пришлось поддерживать подбородком.

— Вот, — на столе стопка накренилась, и Ветер торопливо разделил ее на две части. Потом выбрал первые три книги и разложил их перед разочарованной царевной, сверяясь со списком, который вытащил из кармана. — Что ты видишь?

Луна вслух прочла названия.

— «Зачем Кортих-х-ханские рыцари ходили на Юдиль», — она запнулась на незнакомом слове, — «Ты и твой старый бог», «Здесь живых нет. Размышления о переходе отшельника Гаросия в иной мир».

Царевна почесала нос. Она совершенно не понимала, чего от нее хочет Ветер. И это так обидно разнилось с ее романтическими предчувствиями.

«Какая досада. Лучше бы почитал мне вслух о крестьянине, который обменял жену на корову, чем заниматься разными глупостями».

Но ответить что-то надо было, Ветер не спускал с нее внимательных глаз.

— Я бы ни одну из трех книг не стала читать.

— Я тоже. Поэтому был удивлен, когда нашел их разбросанными по полу. Кому бы взбрело в голову рыться в библиотеке ради таких знаний? А что ты скажешь теперь?

Поверх первого ряда книг лег второй.

— «Что поет ветер. Байки бывалого моряка», «Ты, я и бог. Наставления юнцам», «Ищешь веру — иди к Патрианцам», — царевна немного помолчала. — Какой-то странный выбор. Они тоже валялись на полу?

— Да. Потом были еще и еще. Не всегда три книги, иногда две, а то и шесть. Иногда находились вырванные страницы, что особенно сильно меня злило — я привык к бережному обращению с источником знаний. И только когда я начал запирать библиотеку, понял, что никакой воспитанник, а тем более монахиня или воин, не могли раскидывать книги.

Луна испуганно огляделась. Как специально за окном небо хмурилось, вот-вот должен был начаться снег, и библиотека тонула в неприятном сумраке. Лишь свеча на столе да лампы, теплыми пятнами освещающие ряды полок, не давали тьме захватить все оставшееся пространство.

— Привидение? — прошептала Луна. — Здесь водится привидение?

Ветер вздохнул и сел на соседний стул.

— Водилось. До недавнего времени. Но с тех пор, как ты побывала в библиотеке, оно больше не подает никаких признаков.

— Так те книги — его послание?! — царевне стало до жути страшно. Что-то как специально зашебуршилось у дальних полок. — «Мыши, должно быть…Хорошо, что Ветер сидит рядом, можно прижаться к нему плечом».

— Да, смотри, — он убрал верхние книги и ткнул пальцем в названия томов первого ряда, выделив начальные слова. — «Зачем Кортиханские рыцари ходили на Юдиль», «Ты и твой старый бог», «Здесь живых нет».

— «Зачем ты здесь?» — произнесла Луна вслух, потом торопливо вернула на место второй набор книг и прочла. — «Что ты ищешь?»

— Поняла?

— Оно задавало вопросы!

— Да. Потом задавал вопросы я, а оно отвечало. Но однажды вдруг перестало. И я хочу спросить у тебя, что произошло?

— Когда? — Луна с трудом сглотнула. Во рту сразу пересохло.

— В тот день, когда ты впервые встретилась со Светицей. Она увела тебя из библиотеки. Что было до вашей встречи? Какие книги падали с полок? Помнишь, ты совсем недавно упомянула о них в сторожевой башне?