Диктатура Евы (СИ) - Успенская Ирина - Страница 34

— Тетка Карля нюхом чует, где денежки водятся, — захохотали в толпе.

— Когда как не в праздник монетки тратить? — ответила она и подмигнула барону. — А потом весело выигрыш пропивать в трактире «У горы».

— Наша трактирщица, — шепнул Верон. — Авторитетная женщина, я вам скажу. Сейчас начнется…

И действительно началось, через час горка монет на алтаре приняла внушительный вид, а у мальчишки, записывающего имена, закончилась бумага.

— Давай, голова, не тяни! — все чаще выкрикивали из шумящей толпы, окружившей постамент. — Только честно чтоб было! А то боги не простят!

— А чтобы было честно, мы пригласим сюда шустрого молодца, — проорал в ответ Верон Гейтс. — Дети есть? Тащите сюда самого симпатичного!

Он щедро отхлебнул вина прямо из горла бутылки, с которой не расставался последние пятнадцать минут. Ева давно сидела на стуле, изображая памятник, и ждала феерического окончания этого эксперимента.

На постамент подсадили паренька лет шести, он стеснялся и переминался с ноги на ногу, оглядываясь на гордую мать, которая стояла рядом с импровизированной сценой и широко улыбалась.

Ева следила за бароном и тихо радовалась, что приехала на праздник, а ведь изначально планировала появиться и быстро уехать. Все же что ни делается, делается к лучшему. В Вероне Гейтсе она не ошиблась, из него получится отличный компаньон. Есть у него и нюх, и деловая хватка, и умение завести толпу для своей пользы. Правда, обмануть попытается, но с этим справимся тоже. Был бы результат.

Тем временем мальчишка под одобрительные крики запустил руку в мешок, прошуршал там и вытянул темно-зеленую выщербленную с одного края пуговицу. Поднял ее вверх.

— Номер сорок! Кто у нас под номером сорок? Выходи, любимец богов!

Через толпу с радостным воплем пробиралась невысокая узкоглазая девушка с широким лицом и желтоватой кожей. Ева смотрела на нее и не верила глазам.

— Китайцы и в другой мир добрались? — ошарашенно пробормотала она. — Да не может быть!

— Ли, поздравляю! Подставляй подол! — Верон под радостный визг девушки ссыпал звенящий ручеек в широкую горловину напоясного кошеля. — Одна медяшка превратилась в…

— Сто десять, — подсказала Ева.

— В девяносто! — проорал барон чуть осипшим голосом. — А оставшиеся монетки перейдут на следующую игру. Мы увеличим выигрыш! Следите за объявлениями, где и когда пройдет очередная лото-рея!

А дальше были танцы, песни, смех, пошлые конкурсы, вино и сладости, которые разносили на деревянных подносах. В эту ночь действительно все были равны, никто не обращал внимания на титулы, родословные и положение в обществе. Экс-герцогиня танцевала с белобрысым, триптон кружил трактирщицу, к Еве несколько раз тоже подходили, но телохранители, получив четкий приказ, никого не подпускали. Ева договаривалась с уставшим Гейтсом о завтрашней встрече, обсуждала, какие документы им нужно подписать, а заодно интересовалась системой налогообложения, которую к концу разговора категорически захотела изменить.

Но об этом они поговорят завтра. Когда зажгли огромные костры и стали убирать со столов, Ева тихонько исчезла с площади.

Следующие несколько дней слились в одну сплошную беготню. Подъем, простая зарядка, плотный завтрак, короткое посещение трипты в компании Яськи и Гленны. На следующий после праздника день к ним присоединился Бурхун, чтобы дать клятву верности за себя и свой отряд. Алтарь Вечного Господина, покровителя воинов, клятвы принял и Ева вздохнула с облегчением, она до сих пор не решила, как ей относиться к наглому темногоглазому наемнику и это немного напрягало. Клятва же гарантировала, что против нее отряд Бурхуна оружие не поднимет, да и почтительное «хозяйка» поставило между ними хоть и хрупкую, но границу.

Триптон после праздничной ночи уехал по делам храма, поэтому в трипте было тихо и пустынно, что только радовало. Ева его не понимала, а поэтому ждала если не удара в спину, то неприятностей. Без триптона дышалось свободнее и герцогиня не раз задумывалась, как бы ей избавиться от него навсегда…

Затем Ева навещала раненых, под пристальным и внимательным взглядом лекаря колола антибиотик, обрабатывала раны, интересовалась здоровьем. Мастер Ульям держал слово и ни о чем не расспрашивал, они вообще разговаривали только по делу. Раненый в голову парень так и не пришел в себя, но вопреки всему лечению на встречу со смертью не спешил.

Таль больше не появлялся и Ева перестала о нем думать, голова у нее была забита сейчас совершенно другими проблемами. Она даже встречу с градоправителем Граничей перенесла, потому что затеяла полную ревизию.

— Зачем вам это нужно, шата Ева? — отдавая в переписку юному казначею очередной список, спросил мастер Буш. — Что вам даст знание о количестве ложек в крепости?

Присутствующий при разговоре интендант только кривил губы, всем своим видом демонстрируя снисхождение к очередной блажи герцогини. За эти дни они облазили каждый закуток крепости, познакомились со слугами, мастерами и подмастерьями, нашли склад рухляди, два скелета и три серебряных монетки. Первый день баронет Каре был сдержан и внимателен, на второй стал раздражительным, а на третий попытался прекратить это «недостойное благородной дамы безобразие». Но Ева осадила его и вот теперь он раздраженно буравил ее взглядом, поглаживая рукоять короткого меча с которым не расставался в эти дни.

— Зато теперь я точно знаю, что у меня украли сорок шесть ложек железных, двенадцать серебряных и четыре золотых, — Сверилась Ева со старыми записями, датированными днем свадьбы герцога Ридверта. — Осталось назначить виновного в воровстве и заставить возместить ущерб. Ах да, забыла! Кроме ложек не хватает вилок, ножей, кубков, блюд, фарфоровых чашек, ковров, стульев… и жеребца породы ангур.

— Жеребец пал год назад, — быстро вставил баронет Каре.

— Вот как? — Ева приподняла брови. — Почему тогда до сих пор на него закупают фураж? Ничего не хотите мне объяснить, господин интендант?

Каре вздернул выбритый подбородок и холодно процедил:

— Я отвечаю только за военное имущество и отчитываюсь перед его светлостью герцогом Ридвертом. Это военный объект, и не женщине командовать на нем.

Ева медленно встала, уперлась руками в стол и, глядя в глаза баронету, медленно и четко произнесла:

— Это моя крепость! Не короля, не герцога, не самого Хозяина. Зарубите это себе на носу, баронет Каре. И если я задаю вопрос, будьте любезны на него ответить, иначе вам придется искать другое место жительства.

— Вы не посмеете! — презрительно скривил губы баронет, бросая многозначительный взгляд на секретаря. — Вы всего лишь женщина, которая ничего не смыслит в воинском искусстве и в искусстве содержания крупных военных объектов. Вас даже не просветили насчет… — Буш громко закашлялся и интендант презрительно усмехнулся. — Мой совет, шата Ева, сидите тихо, как сидели раньше и, может быть, после родов ваша мечта сбудется, и вас отправят в обитель. — Он снисходительно глянул на нее сверху вниз. — И ничего вы мне не сделаете. Меня на эту должность назначил его величество и снять с нее может только он.

— Вы очень высокого о себе мнения, баронет Каре, — Ева отзеркалила его взгляд и повернулась к безмятежному Бушу. — У вас в крепости несчетные случаи были? — Тот непонимающе качнул головой. — Будут!

— Ваши угрозы смешны, ваша светлость, — скривился Каре и выложил на стол главный козырь. — Я могу обвинить вас в предательстве короны и сговоре с врагами. Вы не сообщили королю о судьбе вашего супруга, не передали письмо с требованием выкупа, утаили о прибытии гонца. Ваше бездействие ставит супругу шата Вейна на одну ступень с заговорщиками. Мы все помним, кем была ваша мать… — Каре многозначительно замолчал, ожидая от Евы испуга или хотя бы волнения, не дождавшись, продолжил с угрозой. — Не вмешивайтесь в мужские дела, если не хотите отправиться под арест до тех пор, пока вам подберут нового мужа.