Диктатура Евы (СИ) - Успенская Ирина - Страница 24

Вейн быстро разрезал ладонь и брызнул на таля своей кровью, произнеся при этом слова забытого древнего языка, на котором говорили чернокнижники и первые заклинатели.

— Не волнуйся, человек. — Птица склонила голову и вылупилась на Вейна красными глазами. — Я принял твою жертву и исполню твое желание. Одно.

— Два. Если рассчитываешь еще сюда вернуться.

Дух стихии промолчал, но порезы на руках Диего Дрейка закрылись. Вейн кивнул и профессионально перевязал запястья врага, а потом выдернул клинок из его груди.

— Хороший удар, человек. — Таль уже перелетел на стол и наблюдал за действиями Вейна издали. — В пальце от сердца. Ему повезло, что ты опытен и умел.

— Мне нужно найти душу жены.

— Покажи.

Вейн снял с пальца обручальное кольцо и бросил его талю, а спустя мгновение в комнате никого не было.

Пока призрачная птица летала в поиске души, Вейн успел перевернуть жертву на спину, обыскать его и допить вино. Ритуал забирал все силы, и командор знал, что утром не встанет с кровати. Можно было подпитаться от таля, пустив его в собственное тело, но Вейн не был уверен, что у него получится потом изгнать квартиранта, а может, и не захочется.

В библиотеке ордена хранились записи одержимых, тех, кто добровольно делил тело с сильными духами Изнанки, и мало кто из них хотел вернуться к прежнему существованию. Сила, власть, сакральные знания, притягательность для противоположного пола — все это делало подселение таля очень заманчивым. И, конечно, каждый заклинатель считал, что сможет управлять духом… и каждый ошибался…

Через несколько лет таль полностью поглощал человеческую душу и становился ненасытным, ему требовалось все больше и больше жертв. Вейн видел, во что превращались одержимые, и рисковать не собирался. Лучше по старинке через боль и кровь, чем стать призраком в собственном теле.

— Чтоб вас кракен сожрал, — простонал Диего и попытался сесть, но не смог, незримые оковы не пустили. — Придешь с важными новостями, а попадешь на жертвенный алтарь. И вы после этого называете себя пленником?

Вейн, заложив руки за спину, с усмешкой смотрел на лежащего мужчину. Не будь он уверен, что пираты ему не подчинятся, с удовольствием поменялся бы сейчас с ним местами, и тогда адмирал был бы у него в заложниках. Но одному справиться с морскими волками, когда на тебе ограничительный браслет, почти нереально. Ему нечего им предложить взамен своей свободы. Деньги? Деньги они и так получат…

— И что за новости вы мне несли?

— Ваш брат в крепости, и завтра он получит письмо с условиями выкупа. Надеюсь, мы скоро расстанемся, чтобы в следующий раз встретиться на поле боя.

— Дон Диего Дрейк, адмирал вольной морской эскадры. — Вейн с удовлетворением увидел мелькнувшее в глазах мужчины недовольство. — Простите, адмирал, но для вас будет лучше пока не приходить в себя. Если вы, конечно, не хотите сообщить имя своего человека в крепости.

— Вы уже один раз меня убили. — Диего прикрыл глаза.

— Поверьте, если бы я хотел вас убить и скормить талю, вы были бы мертвы.

— И кто вы после этого, командор? — не открывая глаз, спросил адмирал.

— Ваш лучший враг.

Вейн наклонился и коротким четким ударом в висок отправил Диего во тьму, но не заметил, как погасил одну из свечей…

— Дерьмо!

Захотелось рискнуть, сорвать бинты с запястий жертвы, вновь вскрыть вены, залить круг призыва свежей кровью и призвать сильного злобного таля огня. Сжечь здесь все! Превратить дерево в пепел, расплавить металл, слушать крики жертв и кормить, кормить таля новыми душами. О, это было так заманчиво, что Вейну пришлось сжать зубы, чтобы не застонать от нахлынувшего желания разрушения. Он мог стать всесильным, сравниться с богами, отомстить и наказать. И никто из ныне живущих не встанет у него на пути!

— Показать смертным всю ярость древней крови, заставить преклонить колени! — Он с силой сжал клинок. Резкая боль отрезвила. Вейн вздрогнул и встряхнул отросшими волосами. — Это не я, — пробормотал он и отошел от круга, тяжело дыша и ощущая, как по спине стекает холодный пот. — Господин Кошмаров, Смертей и Путей, удержи от слабости, дай сил противостоять.

Вейн упал на колени и закрыл лицо ладонями. Он редко молился, но сейчас и здесь, в каюте пиратского флагмана, командору ордена и сильнейшему заклинателю королевства было по-настоящему страшно. Страшно, что он не справится с соблазном, не сможет отразить такое количество темной энергии, спиралью закручивающейся над грудью Диего. Под веками нестерпимо ярко вспыхнуло, словно огромный таль взмахнул огненными крыльями. Запахло пожарищем, пламя свечей затрепетало, грозя погаснуть, в круг призыва пытался прорваться кто-то сильный. Вейна отбросило назад, воздух стал вязким, послышался тихий противный писк, ему вторил низкий голос, он ввинчивался прямо в уши, вызывая острую нестерпимую боль. Но боль не пугала Вейна, он умел принимать ее с благодарностью, его пугало другое.

— Пусти меня, ш-шеловек. Пусти… Открой проход… Я помогу… Спасу… Дам силы…

В свое время Вейн изучал архивы и знал не хуже рвущегося в этот мир таля, что тот не уйдет и не изменится. Когда он добьет Диего, то примется за остальных, сперва пообещает помощь, потом пообещает покорность, а затем просто займет место Вейна. Даст надежду и обманет. Слишком силен… Слишком опасен…

— Прочь!

Подняться на ноги не получилось, поэтому Вейн пополз, дрожащими руками зажег потухшую свечу, произнес несколько слов на древнем проклятом языке, восстанавливая ритуальный круг, и рухнул рядом, ошеломленный наступившей тишиной.

— Никогда больше не буду этого делать.

И все! Все оказалось зря! Он чувствовал, что душа Евы рядом, что она легко откликнулась на призыв и пришла следом за талем воздуха. Да только на этом все и закончилось. Он не смог ее увидеть, не смог заставить отвечать, не смог ничего узнать! Эта дрянная девчонка даже после смерти портила ему жизнь! И когда он почувствовал, что практически не контролирует призванного таля, он отпустил ее… Отпустил, ощущая опустошение, злость и какую-то детскую иррациональную обиду… Столько трудов и зря! Он не узнал, зачем она это сделала! Кто ее подтолкнул к смерти? Кому мстить? И надо ли?..

Еще не затихло его: «Отпускаю», как из разлитой на полу крови стали появляться буквы: «Я живая, а ты мудак».

— Мудак?

Вейн резко повернулся к талю, но тот с громким хлопком исчез, растворившись зеленым туманом, и лишь эхо донесло невнятные слова:

— Она жива. Моя добыча. А ты глупец, человек…

— Кольцо! — прорычал Вейн. — На ней не было кольца, поэтому я ее не чувствовал.

Усталость накатила моментально, выжрав последние крохи энергии. Сил хватило только на то, чтобы вытащить Диего из круга, уложить на кровать и самому рухнуть рядом. Даже сапоги стянуть уже не получилось. И все зря! Уставший, вымотанный и удивленный Вейн закрыл глаза. Он знал, что таль передал слова Евы точно, но именно это вызывало недоумение.

— Мудак? Она сказала, что я мудак? А кто такой мудак, собственно?

Слово он вроде когда-то слышал, а может, и нет… И вроде бы оно обозначало большое мужское достоинство… Или он что-то путает?

— Подлец, — ответил тихо Диего. — Подлец, доставляющий окружающим много неприятностей. И я согласен с этим определением, командор. Но сегодня у меня нет сил набить вам морду.

— Завтра, — пробормотал Вейн. — Все завтра.

Откуда скромная тихая Ева знает такие слова? И откуда у нее решимость высказать их ему, своему мужу? Что-то здесь не так…

Но додумать Вейн не успел, через минуту он спал, и ему ничего не снилось.

Ева стояла у окна и со злорадством наблюдала, как маркиз Йерк Ридверт подсаживает на лошадь Шатари. В крепости, оказывается, была всего одна карета, а ехать со служанкой в телеге баронесса отказалась. Что же, поедет теперь, сидя перед лекарем, потому что маркиз заявил, что «его Боливар не вынесет двоих». Йерк оглянулся, безошибочно нашел взглядом окно, у которого стояла Ева, и поднял руку в прощальном жесте, она взмахнула в ответ и отвернулась, успев заметить, как перекосило от ненависти красивое лицо баронессы.