Умереть и встать (СИ) - Камински Аделина - Страница 17

Весь день Анна-Мария провела в своих покоях и даже несчастного принца не пустила, долгое время обивавшего порог.

— Грязнавка, Грязнавка, Грязнавка… — твердила девушка в трансе, сидя на подоконнике, обняв колени и раскачиваясь взад-вперед.

Сцена изгнания наглой принцессы в самых ярких подробностях вырисовывалась в голове и никак не хотела покидать пространство черепной коробки. На месте проклятой ведьмачки она, конечно же, представляла саму себя, уносящую ноги от обезумевших придворных. И предсмертный крик, лежа в постели, издала она же. Свой последний крик, а затем сверкающее в лунном свете лезвие, брызги крови во все стороны…

Но ведь это просто сказка! Всего-навсего глупая старая сказка, которую кормилицы рассказывали маленьким деткам в надежде на то, что такими же чудовищами, как Грязнавка, они не вырастут. И ведьмачьи силы были здесь совсем не при чем. Совсем не при чем. Мораль в этой сказке иная. И к графине Понтилат не относится ни слова! Ни единого слова!

— Госпожа… — голова одной из служанок появилась в дверном проеме, но тут же юркнула обратно. Одна из драгоценных ваз Анны-Марии разлетелась на мелкие черепки в опасной близости от прислуги.

— Вон! Я же сказала! Вон! — в истерике кричала знатная особа, а на душе с каждой минутой становилось всё горше и горше. — Ненавижу… ненавижу вас всех, ненавижу…

И зачем только, спрашивается, воскрешали, если в этом мире для графини Понтилат больше не было места? Если все иллюзии безоблачного будущего разбились вдребезги, как и две ее вазы за последние сутки.

Ради диплома. Только ради него. Даже отцу не было дела до единственного ребенка, наследницы древней крови. Рода, восходящего к самим королям прошлого. Сильная кровь в бессильном теле. Отвратительно. Просто отвратительно!

— Что ж…

Сжав руки в кулаки, девушка сделала над собой усилие, оторвав взгляд от мрачного вида вечернего города за окном. Слезла с подоконника, вдохнула пропахший тлеющими поленьями воздух.

— Будь по-твоему, Ваше высочество Азуса. Диплом так диплом.

Лишь бы не слоняться в пугающем неведении и не ждать очередного покушения в стенах собственного дома. Дома… Был ли теперь дворец ее домом, или же графине стоило вернуться во владения Понтилатов и забыть обо всех кошмарах? Но ведь именно этого добивался убийца, разве не так?

Двери покоев принца Дориана отворились настежь и громогласное «Я согласна!» нарушило царившую в них тишину.

Его признанное отцом высочество лежал на кровати с книжкой в руках, но внезапное появление бывшей невесты застало парня врасплох. Принц буквально подскочил, выронил книгу из рук, и та незамедлительно совершила мягкую посадку на его лицо.

Немая сцена продлилась недолго.

— Энн-Мэй? — громко прошептал блондин, отойдя от первоначального шока. — Нет, нет, подожди, подожди! — поспешил вытянуть он руку, когда барышня, не обнаружив требующегося ей некроманта, резко развернулась на каблуках и собралась выйти вон. — Нам надо поговорить. Нет, нам необходимо поговорить!

— Разговаривать нам не о чем, — жестко отрезала девушка. — Если объявится кто-нибудь из этой троицы, передай, чтоб немедля зашли ко мне. Вот к ним у меня разговор есть. И довольно серьезный.

— А я? — опешил отвергнутый парень, уже поднимаясь с кровати. — А мы? Ты и раньше ко мне особого тепла не питала, но чтобы настолько!..

— Уж извини, что наша с тобой участь — браки по договоренности, — всё еще стоя на пороге, обернулась к нему графиня. Принц почти физически почувствовал, как ледяной ветерок пронизывает его до костей от одного взгляда избранницы. — Готтьеры с Понтилатами, Понтилаты с Готтьерами. Вот только от смерти меня не уберегло даже это. Что же тогда убережет? И кто? А вдруг… — в глазах Анны-Марии промелькнул столь сильный испуг, что сердце Дориана пропустило удар. — Вдруг… я все-таки ведьма? Вдруг, я ведьма, Дориан? Или же ты знаешь обо мне всю правду? И именно потому подослал ко мне убийцу под покровом ночи?

— Я… никого я не подсылал! — в сердцах вскрикнул наследник престола, ударив себя в грудь. Цепи на домашнем мундире из легкого оливкового шелка звякнули. — Что за бред ты говоришь? Энн-Мэй! Да я весь этот месяц не одевался ни во что, кроме белого! Да я перед ведьмачьим советом чуть ли не на коленях ползал, вымаливая разрешение на твое воскрешение! Да я… да я все твои покои прочесал вдоль и поперек, чтобы найти хоть одну зацепку! Одну единственную! Ты знаешь, я никому никогда не желал зла, но человеку, посмевшему хладнокровно загубить жизнь любимой женщины, самолично отрубил бы голову! Послушай меня! И поверь мне!

— Почему? — спокойный тон девушки ощутимо понизил температуру в комнате, атмосфера которой после исповеди принца накалилась добела. — Почему каждая крыса в этих стенах жаждет моей смерти, а ты — нет? Разве, я относилась к тебе по-особенному? Никогда. Мое мнение о тебе всегда было ровно таким же, как и об остальных. Так за какие же заслуги, если не из-за богатств моего отца, ты воспылал ко мне такими чувствами?

— Всё потому, что я вижу настоящую тебя. — Казалось, что глаза Дориана заглядывали в самую душу, настолько проницательным был его взгляд в этот момент. Пришлось графине скосить собственный взгляд в сторону, чтобы не попасть под чудодейственное влияние наследника. — Настоящую Энн-Мэй. Там, внутри. Ту, что скрыта под маской высокомерия и пренебрежения к окружающим. Ведь ты совсем, совсем не такая.

— С чего ты это взял? — стояла девушка на своем, задрав подбородок и скрестив руки на груди.

— Пойдем. — Широкими шагами сократив расстояние, принц схватил бывшую невесту за руку, и Анна-Мария настолько опешила от неожиданной прыти блондина, что только рот могла открыть в немой претензии. — Я всё тебе докажу.

Подведя ледяную королеву к белоснежному роялю, стоящему в углу покоев, Дориан усадил девушку на широкий табурет и сам уселся на него, подняв крышку инструмента.

— Давай сыграем твою любимую пьесу, — предложил Дориан, вновь заглядывая графине в глаза. — В две руки. — Пальцы его левой руки переплелись с пальцами правой руки Анны-Марии, а теплая ладонь крепко прижалась к ледяной ладони девушки. — Не сговариваясь. Твою любимую для тебя самой, а не на показ для всех остальных. И тогда ты поверишь, что я знаю о тебе чуть больше, чем кто-либо другой в этом дворце.

Всё происходящее казалось Анне-Марии страшным сном. Тихий, вежливый и спокойный принц за каких-то пару мгновений превратился в одержимого безумной мыслью. Самой безумной, что ни на есть. О том, что графиня Понтилат не просто стерва, а стерва двуличная, водящая за нос всех и вся. Холодная на людях, а в одиночестве ревущая в подушку из-за того, что не может явить миру свое настоящее Я.

— Дерзости тебе не занимать, — скривила губы графиня, но попытка оторвать свою руку от руки Дориана оказалась тщетной. Длинные и тонкие пальцы принца сжались еще сильнее. — Что ж. — Левая рука девушки изящно легла на клавиатуру. — Давай попробуем. Но у тебя одна попытка.

— Знаю, второго шанса ты мне и не дала бы, но… — губы блондина растянулись в теплой улыбке, — …твои пальцы уже стоят не на тех клавишах, Энн-Мэй.

— Они стоят там, где нужно, — сквозь зубы процедила графиня, уже уставшая от глупого спектакля, который разыгрывал перед ней наследник.

— Обманывать нехорошо.

— Да как ты смеешь обвинять меня во лжи? — снова вспылила знатная особа, но улыбка Дориана стала еще шире, а в глазах цвета чистого неба заплясали озорные искорки.

— Всё потому, что я уверен в своей правоте, моя милая Энн-Мэй.

Графиня и моргнуть не успела, как губы бывшего жениха прикоснулись к ее пальцам, расставленных на клавишах нижних октав рояля. Даже перед своим отцом принц никогда так низко не склонял голову и, смутившись, руку от клавиатуры графиня всё же одернула. А как только Дориан вернулся на исходную, переставила дрожавшие пальцы на октаву выше и в ином порядке.