Волшебница на грани (СИ) - Петровичева Лариса - Страница 36

— Генрих Аланбергский жив, — негромко, но отчетливо проговорила я, глядя в глаза Рено. — Сейчас он находится на островах святого Брутуса. Я его доверенное лицо. Нам понадобится помощь вашей семьи, чтобы выбраться отсюда. Нам понадобится ваше свидетельство, чтобы восстановить его права.

Во мне все дрожало и звенело в эту минуту. Ноги онемели.

Некоторое время Рено сидел молча, пытаясь понять все, что я сказала, и изредка бросая цепкие взгляды в мою сторону.

— При чем тут доктор Эрикссон? — спросил он.

— Генрих заключил договор с Марвинской секретной службой, — ответила я. — Мы привозим им доктора Ланге, беглого военного преступника, они в обмен на это помогают Генриху вернуть корону.

Рено со вздохом хлопнул ладонью по столу.

— Если бы вы знали о том, что я могу, то могли бы сразу приехать сюда, — с искренним сожалением сказал он. — Вам не надо было бы связываться с марвинцами.

— Полагаю, что о вашей способности никто не знает, кроме вашей семьи, — понимающе улыбнулась я и вспомнила, как врач на дирижабле советовал мне поставить печать в паспорт. Есть ли такая же у Рено? — Чувствовать магию это ведь тоже магия, да? Как и запоминать отпечатки чужих душ.

Рено кивнул и впервые посмотрел на меня так, словно увидел по-настоящему.

— По меркам моей родины, это позор, — признался он. — Поэтому меня и отправили сюда. Почетная ссылка во всей красе. Иногда я радуюсь тому, что меня не убили, как в старые времена.

Я ободряюще улыбнулась.

— Поможете нам?

— Помогу, — с легкостью согласился Рено. — Я могу говорить от лица сахлевинской династии. Мы поддержим его высочество Генриха Аланбергского, подтвердим его личность и выступим на его стороне с флотом и драконами. Естественно, если Генрих потом поддержит нас. Нам интересна добыча олеума.

— Поддержит, — ответила я, решив, что на этих странных переговорах вполне могу говорить от лица аланбергского принца. — Эжен, кто на островах мог бы заложить бомбу в «Летучую рыбку»? Морис сказал, что у него много друзей, но не уточнил их имена.

Взгляд Рено снова сделался холодным — должно быть, те, на кого он так смотрел, сразу же делали все, что он требовал. Я вспомнила, как вчера Рено протянул мне руку у экипажа, и снова удивилась тому, что смогла устоять перед ним.

Он подавлял. Его семья, должно быть, вздохнула с облегчением, когда Рено отправился на острова.

Мне стало жаль его.

— Ищете, на кого свалить взрыв «Летучей рыбки»? — спросил он. — Морис станет мстить и развяжет криминальную войну, на островах начнется настоящая бойня, а мы вчетвером улизнем под шумок?

— Морис выпустил меня в город именно за этим, — сказала я. — Я должна принести ему хотя бы какую-то зацепку.

Рено пристально посмотрел на меня, и его взгляд смягчился. За дверью послышались шаги, кто-то дернул ручку, и я услышала разочарованное бормотание.

— Почему вы все-таки это сделали? — миролюбиво спросил он.

— Не люблю наркоторговцев, — призналась я. — Не люблю негодяев. Мы ищем Ланге по всему свету и поэтому тоже.

— Генрих сейчас в поместье Мориса? — уточнил Рено.

— Да. Он мой жених, и Морис держит его в заложниках, чтобы я хорошо работала.

Рено едва заметно улыбнулся.

— Загляните в магазинчик Абрукко на Второй улице, — предложил он и поднялся из-за стола, давая мне понять, что разговор окончен. Некрасивые узловатые пальцы придвинули ко мне исчерканный листок бумаги для записей. — Кажется, там есть кое-что, что может вам пригодиться.

Я заглянула в листок только тогда, когда вышла на улицу, напилась освежающего кисловатого щербета, зашла в парк и села на первую попавшуюся скамью.

Голова гудела. Ноги и руки тряслись.

Я сделала это. Я открыла правду о Генрихе и нашла для него могущественного союзника.

Если бы знать раньше о том, что Эжен Рено запоминает слепки души… Впрочем, незачем теперь посыпать голову пеплом. Я посмотрела по сторонам, не обнаружила ничего, что могло бы быть слежкой, и развернула листок.

Среди росчерков по бумаге там было одно-единственное слово, написанное изящным ломким почерком: «Браслет».

Я разорвала листок на мелкие кусочки, отправила их в урну и, посидев еще, поднялась со скамьи и отправилась на поиски. Вторая улица, магазинчик Абрукко, и там я должна увидеть какой-то браслет.

А если их там сотни?

Я вернулась на площадь и увидела, как в фонтане плещется полицейский в пробковом шлеме и подвернутых белых штанах. Страж порядка был занят тем, что доставал со дна монетки. Чумазая ребятня, которая столпилась у фонтана, приветствовала каждую его находку радостными визгами и плотоядно косилась в сторону одной из улиц, которая, должно быть, вела к продуктовым магазинам. Я подошла, улыбнулась и поинтересовалась:

— Офицер, а как найти вторую улицу?

Полицейский выпрямился, выдохнул, швырнул ребятам еще одну монетку и ответил:

— Да вон она. Вон та Первая, эта Вторая, а та Восьмая.

Я вдруг увидела, как в воде мелькнула темная тень — бросилась прямо к ногам полицейского. Тот молниеносным захватом выдернул из воды примерно такое же чудище, которое всадник насадил на копье и тоже бросил детям: те с радостным визгом подхватили добычу и убежали — должно быть, пошли готовить обед.

— Что это было? — с брезгливым испугом осведомилась я. Полицейский улыбнулся.

— Шпрутс, — ответил он. — Вкусные, заразы!

Я решила не уточнять, откуда они берутся.

Вторая улица состояла из белых изящных домиков, на каждом из которых красовалась золотистая вывеска. Библиотека, музыкальный магазин, игрушки, книги — Вторая улица была очень интеллигентным местом. Я прошла почти до конца, прежде чем увидела вывеску с надписью «Антиквариат Абрукко» и толкнула белую дверь.

Антикварный магазин был похож на сказочную пещеру. Чего здесь только не было! Пестрые ковры, смуглая глиняная посуда, расписанная цветочными узорами, книги за стеклами шкафов, портреты, люди на которых, казалось, двигались и смотрели на покупателей — я даже растерялась, не зная, куда смотреть и где искать браслеты.

Да и как искать? Или мне должно было подсказать чутье? Рено еще раз хотел убедиться в том, что я волшебница?

— Что угодно миледи? — спросили откуда-то снизу. Я посмотрела вправо и увидела крошечного человечка, настоящего гнома, который смотрел на меня с выжидательным интересом. Темно-синий костюм превращал его в тень, которая готова была раствориться в здешней таинственной обстановке. «Клод Абрукко», — прочла я на золотистой броши, прикрепленной к его груди.

— Здравствуйте, милорд, — улыбнулась я. — У вас есть браслеты?

Абрукко улыбнулся в ответ.

— Разумеется, миледи. Пойдемте, я покажу.

Мы прошли мимо высоких ваз, которые наверняка бы понравились Морису, обошли скелет того, что могло быть птеродактилем размером с крупную собаку, миновали стойки с россыпями полудрагоценных камней и пришли к витрине с украшениями. Абрукко позвенел ключами и осторожно извлек подставку с браслетами.

— Вот, прошу. Самый старый — из эпохи Виньянти, вот этот, — Абрукко указал на тонкий браслет с мелкими изумрудами. — Этот работы Мельера, а этот с виду простенький, но подлинная шентбенская эмаль.

— А можно примерить? — спросила я, еще не зная, что именно должна почувствовать. Абрукко кивнул.

— Да, разумеется.

Первые два браслета были просто кусками металла. Как я ни вслушивалась в свои чувства, ничего не могла уловить. Третий, переплетение серебряных колечек, был очень красив и напомнил мне тот, который я когда-то носила в студенчестве. А вот четвертый…

Золотой. Тонкий. Темная россыпь рубинов казалась каплями запекшейся крови. Браслет был красив, но один взгляд на него вызывал тревогу. Я надела его на левую руку и…

Меня словно ударило. Антикварный магазин соскользнул куда-то в сторону, размылся акварельными пятнами, и я увидела берег моря, вечер, полный всех оттенков сиреневого и розового, и смуглую девушку в белом платье, которая стояла почти у воды. Черноволосый парень бежал к ней по песку, и я удивленно узнала Мориса.