Ночь в твоих глазах (СИ) - Ясная Яна - Страница 21

Да, известие о том, что Тау осудили и сослали в мир, медленно пьющий силу из магов, до тех пор, пока не осушит полностью, стало для меня ударом. Но я почему-то самоуверенно решила, что что пережила его и оправилась. Мол, со мной-то что станется, это Тауру спасать надо!

И настолько измочалила себя изнутри задавленными переживаниями, что начала ошибаться...

Разжав стиснутые зубы, я заставила себя снова лечь в воду и откинуться на бортик ванной.

Умная эльфийская магия заботливо поддерживала температуру на заданном изначально уровне, пена, пусть и осела за время моих археологических самораскопок, пахла всё равно восхитительно…

Оракул, отличная ирония судьбы! Самым уязвимым местом моего идеального плана стала я сама. Мысль о том, что я кремень и мне все нипочем.

А ведь если бы подумала лучше — может быть, и догадалась бы учесть и это!

А теперь я в плену, с заблокированной силой, понятия не имею, что меня ждет — и по-прежнему не знаю, в чем ошиблась возле сокровищницы.

Прелестно. Просто прелестно!

Зажмурившись и задержав дыхание, я сползла под воду с головой, а потом вынырнула и жестко потерла ладонями мокрое лицо.

Ладно, к Великому Ничто недовольство собой — оно ничего не изменит.

А что изменит? Что поможет мне спасти ситуацию — и себя?

Я окинула взглядом скучное серое ожерелье, в которое сложились мои дни… Только одна яркая “бусина” выбивалась из унылой череды: тот день — вернее, ночь, — когда я попыталась добыть из сокровищницы Дома Алиэто крайне нужный мне артефакт. Та ночь, когда я потерпела сокрушительный провал — за которым последовал феерический допрос. Та ночь, когда я на волне куража и вдохновения совершила невозможное…

Яркое ощущения счастья творения я помнила до сих пор — хотя старательно запрещала себе возвращаться воспоминаниями к событиям, что случившимся непосредственно перед этим.

Смущалась: да, было. Да — было хорошо. Но вспоминать, смаковать подробности?

Я всё же девушка из хорошей (пусть уже и не существующей) семьи!

Вторым днем, отличающимся от монотонной серости, я могла бы назвать сегодняшний.

Полет на виверне выдул из меня тяжесть воспоминаний, а попытка Мэлриса отвлечь, позаботиться, была приятна. Пусть даже в искренности и бескорыстности её я глубоко сомневалась — что еще взять с темного эльфа?

Но мне действительно стало легче. Настолько, что я сумела понять, как мне было тяжело…

И когда я сказала ему: “Нет!” —  мой отказ был услышан. И принят. Без давления, без условий, без попытки манипуляций.

А еще темные эльфы, которые за полгода успели показать себя корректно-надменными и отстраненно-прохладными, сегодня преподнесли мне сюрприз: оказывается, за этими сдержанными фасадами существует (кто бы мог подумать, чудеса, да и только!) эмоциональная жизнь.

Я вяло поболтала в воде сперва рукой, потом ногой, лениво гадая: а так ли это? И как обстоят дела на самом деле — это ради меня сразу трое сняли те самые “фасады”, или же наоборот, поверх прохладной корректности специально в целях вербовки эти эмоции нарисовали?

И тут же отмахнулась: да какая мне, в сущности, разница? Я слишком устала, чтобы решать столь абстрактные загадки.

“Я не собираюсь задерживаться здесь настолько, чтобы это стало проблемой”, —   повторила я слова, сказанные себе самой по поводу эльфийского подростка Фаэн эль-Ран.

Но пока я всё же здесь задерживаюсь — нужно сделать это с максимальной пользой для себя. Мне следует отдохнуть и восстановиться, потому что когда я спасу сестру из мира Пьющего Камня, нас с ней ждёт очень непростое время, и неизвестно, когда мне в следующий раз представится такая возможность.

И, пожалуй, у меня есть одна неплохая идея, как именно я могла бы это сделать.

Прикусив губу, я улыбнулась этой мысли и самой себе.

Выбираясь из ванной, я чувствовала легкость и опустошенность — не только моральную, но и физическую. Чувство было странным, непривычным, но я бы не назвала его неприятным...

Ополоснувшись и вытершись, я добралась до кровати и зарылась в нее, с удовольствием ощущая, как проминается подо мной упругий матрас, как ласкает кожу незнакомая, но приятная ткань.

Поигралась так и эдак с доступными мне остатками восприятия, потянувшись к эльфийским Граням и пытаясь увидеть их, ощутить… И, кажется, даже нащупала слабый отклик — но не смогла бы уверенно сказать, что это правда, а не подыгрывающее мне мое собственное воображение.

Поковырялась в устройстве браслета-блокатора, но символически, без энтузиазма. Уже понятно было, что это задача не одного дня, и именно сегодня браться за ее решения у меня не было ни сил, ни желания.

А потом я погасила лампы, и просто бездумно наблюдала, как раструбы цветов слабо фосфоресцируют, постепенно темнея, отдавая накопленный свет... Если приказать растению, оно свернет цветки в бутоны, оставляя обитателя комнаты в темноте, но мне нравилось смотреть.

...Мэлу тоже нравилось.

Я снова улыбнулась темной ночи вокруг — и самой себе.

Завтра.

Я позволю ему соблазнить меня завтра.

Ну, или сама соблазню — я еще не решила.

В сон я утекала медленно, плавно.

...выгоревшая медно-рыжая степь от горизонта до горизонта, клубы пыли, и в них огненно-красные спины, безумное зарево заката — алое, на полнеба. Гудящая под железным копытами каменная земля.

Рев, рвущий воздух, огромные, словно полированные рога…

Несущаяся страшная лавина, которую ведет он, таур.

Таура старше, ей целых четырнадцать, её уже учат по-настоящему, и боевому тоже, и сегодня папа снова повёл Тауру на “познание себя”, а я увязалась с ними, потому что это картина, и дрожь земли, и шепот отца “Смотри, смотри Таура. Хорошо смотри, девочка. Это — твоя суть” неизменно приводит меня в восторг: от того, что внутри моей красавицы-сестры (а она красавица, первая во всех мирах Ожерелья, так Гагатовый князь вчера сказал!) живет такая мощь и ярость!

И я прижимаюсь к отцовскому боку всем телом.

Я счастлива.

Мэлрис эль-Алиэто

Хорошо некоторым бывшим княжнам: устала — прогнала поклонника, пошла отдыхать.

Если ты глава дома, причем не бывший, а текущий, то получив отказ от дамы, ты идешь работать.

Что делает отказ вдвойне обидным: корпя над документами, особенно остро понимаешь, насколько приятнее было бы проводить время, сжимая в объятиях прекрасную озаренную.

Впрочем, на данный момент бумаги имели непосредственное отношение к Даркнайт Ирондель, хотя приятней их это не делало: оставив на сладкое отчет службы Теней по Тауре Роше, бывшей наследной княжне Янтарной, я, пожалуй, погорячился.

Сестра Даркнайт Ирондель вырисовывалась не слишком приятной особой.

Не той, ради кого стоило бы перечеркнуть своё настоящее и будущее, рискнуть жизнью во владениях темных эльфов, а потом снова и снова рваться на выручку.

Десерт получился с сомнительным послевкусием.

Пожалуй, не стоит затягивать с исполнением обещания, данного мной Даркнайт. На Тауру Роше следует взглянуть поближе.

Магический вестник улетел, презрев глубокую ночь за окном — не только у меня, но и у лорда Сомхэрла.

Во-первых, мне я не обязан знать, какое там у него время суток.

Во-вторых, если я не сплю — то и полукровке совершенно не обязательно.

Так что я даже обрадовался, когда Сомхэрл, для которого, по-видимому, не существовало ни рабочих часов, ни понятия о приличиях, ответил на предложение о встрече немедленным согласием. Визит Тайернана Сомхэрла, был, все же, куда увлекательнее, нежели возня с бумагами.

Хотя как альтернатива Даркнайт Ирондель — не выдерживал никакой критики.

—  Приветствую тебя, Эиравель Тамиорн Амакиир Мэлрис Васарен эль-Алиэто! Чему обязан чести быть приглашенным в твой дивный дом?

Полукровка сегодня явился в черно-красных цветах Сомхэрлов и паршивом расположении духа.