Изгой (СИ) - Глебов Виктор - Страница 1

Как только густая, вязкая темнота прояснилась, я увидел людей в белых халатах и прозрачных масках.

Что это, больница? Вряд ли… Слишком стрёмные кадры топтались вокруг — таким бы в ужастиках сниматься. Мысленно я всё-таки окрестил их «врачами». Ну, а как ещё? Долбаными психопатами? Это, может, и по сути, но слишком длинно.

Скосив глаза, я наблюдал. Люди в масках двигались размеренно. Не спешили.

Я попытался переключить вид камеры, но опция оказалась недоступна: посмотреть, как я выгляжу, было нельзя. Интересно, это сыграет роль в сюжете, или игру просто делали по-быстрому и на коленке?

— Экземпляр N102-R, — глухо произнёс чей-то голос. — Начинается тестирование.

Справа в поле моего зрения въехал отполированный диск с софитами — почти как в хирургической, только массивней. Он походил на сопла космического корабля, а линзы напоминали иллюминаторы подводной лодки.

«Врачи» подошли ко мне и обступили. Было в их фигурах и в том, как они слегка наклонялись ко мне, словно желая получше рассмотреть, нечто зловещее. Один протянул руку в чёрной неопреновой перчатке и опустил поочерёдно два рубильника — готов поклясться, я видел точно такие же в фильме про казнь на электрическом стуле. В глаза мне ударил белый свет. Пришлось зажмуриться. Двигаться я не мог. Вот гадство!

— Время? — глухо спросил кто-то.

— Пять секунд… Десять…

Интересно, чего мы ждали. Судя по всему, я оказался жертвой какого-то эксперимента. В играх такой сюжет встречается часто. По правде сказать, для единственного сына Герстер мог бы и постараться — разработать игру пооригинальней. Нанял бы приличных сценаристов, дал им побольше времени, деньжат подсыпал для вдохновения. Хотя, может, откладывать всё на потом — семейная черта Герстеров? Я и сам порой страдал подобной фигнёй, так что понимал людей, не стремящихся сделать всё сразу и быстро. Правда, сейчас мне было немного не до рассуждений о психологии и вообще тараканах, что поселяются в человеческих головах и бегают там, суча лапками по черепной коробке.

— Пятнадцать… Двадцать… — размеренно отсчитывал глухой голос.

Что, мы собираемся взлетать, что ли? — попытался я мысленно пошутить, чтобы приободрить себя, но ничего не вышло: было совершенно очевидно, что хорошего этот отсчёт мне не сулил.

Когда ты приходишь в себя в незнакомом месте, окружённый людьми в масках, и не можешь пошевелиться, это почти всегда признак, что ты в полной жопе. Ну, или что тебе вырезают аппендицит, а наркоз перестал действовать. Хотя это, наверное, тоже можно отнести к ситуации под кодовым и ёмким названием «в полной жопе».

— Неплохо, — проговорил кто-то.

— Рано, — ответили ему.

— Двадцать пять… Тридцать…

Так прошла минута. Постепенно у меня возникло ощущение дискомфорта, но я никак не мог понять его причину.

— Появляется ожог, — сказал один из «врачей».

В голосе прозвучала досада.

— Да, увы, — его коллега тоже был разочарован. — Похоже, и этот ни на что не годится. Очередной генетический мусор.

— Минута и тридцать секунд. Ожог первой степени.

Я почувствовал жжение. Оно распространялось по всему телу. Это походило на то, как если бы по мне разбегались паучки с раскаленными лапками. Вспомнились девяносто процентов реалистичности ощущений. Ну, и ублюдок же этот Герстер-старший! Просто садист. Впрочем, сынок наверняка не лучше.

Становилось всё горячее. Когда терпеть уже не было сил, я заорал.

— Ожог второй степени, — равнодушно констатировал голос из-под маски.

Вот ведь грёбаные, грязные ублюдки!

Тело горело так, что хотелось сдохнуть! Сучок Виллафрид едва ли терпел такое — наверняка просто соскочил, гадёныш! Меня, конечно, не предупредил. Такая же сволочь, как его папаша — яблочко от яблони, как говорится… Повидал я подобных гондонов — им бы только добиться своего, люди для них просто расходный материал. Они думают: если заплатили, значит, ты должен быть готовым на всё. Проклятые уроды! Именно из-за таких тварей я начал красть информацию промышленного значения — чтобы скопить бабла и однажды вырваться из болота, всплыть со дна или взлететь в небо серебряным лайнером — сравнивайте, с чем хотите, любая метафора подойдёт. Просто я не хотел оставаться тем, кого покупают и используют. Бесправной шлюхой с размазанным мейком под зенками. Но нельзя просто взять и превратиться из гадкого утёнка в чёртова лебедя. Помните сказку? Да, сначала нужно пройти через боль, какой бы она ни была — психической или физической. Без страдания не бывает вознесения, и решивший изменить свою жизнь должен быть готов к этому.

— Кожа слезает, поражены мышечные ткани.

Сухой, деловитый тон. Как он контрастировал с тем, что я сейчас испытывал! Исследователи, чёрт бы их побрал! Учёные! Я для них — просто экземпляр, причём, видимо, неудачный. Уверен, они смотрели на меня, как на дерьмо — с презрением и брезгливостью. В подобные моменты напрочь забываешь, что ты в игре, и твоё настоящее тело дома, в безопасности. Отсюда вопрос: что есть жизнь — существование в оболочке из плоти, обладание этим вместилищем души, или ощущения, возникающие в мозгу?

Но в жопу рассуждения и вообще философию! Будь в игре все сто процентов реалистичности ощущений, я бы, наверное, сдох от болевого шока. Видимо, поэтому создатель и сделал десятипроцентную поблажку. Щедрый выродок.

Такую боль я испытывал лишь однажды — когда шрапнель оторвала мне правую руку. Пришлось потом некоторое время учиться делать всё левой, так что с тех пор я немного амбидекстр: практически одинаково владею обеими граблями.

В мои уши ворвался оглушительный грохот, похожий на взрыв. Свет неожиданно погас, и я открыл залитые слезами глаза. Обожжённые веки причиняли жуткую боль. Всё расплывалось, но, когда я несколько раз моргнул, солёная влага вылилась на скулы и щёки, и я увидел, как в дымящийся пролом, появившийся в стене, врывались люди в чёрных бронескафах. В руках они держали короткие плоские винтовки. «Врачи» с воплями разбегались, как здоровенные белые тараканы, но по ним открыли стрельбу: пучки плазмы врезались в белые халаты, пробивая моих мучителей насквозь. Во все стороны брызгала и фонтанировала кровь, щедро покрывая кафельные пол и стены. В воздухе повис алый туман. Иногда кто-нибудь из нападавших вскидывал руку, и из неё шаровой молнией вылетала красная вспышка. Как только она врезалась в кого-то из врачей, его тело тут же окутывали тончайшие светящиеся нити, похожие на дуги накаливания. Жертва орала, поджариваясь и роняя куски отваливающейся плоти.

Один из ворвавшихся в лабораторию бойцов направил на убегавшего закованные в броню ладони и что-то глухо выкрикнул. Тотчас кусок ближайшей стены стал жидким, вытянулся в воздухе и стремительно начал превращаться в хищное животное вроде гепарда. Только у твари, «рождение» которой я наблюдал в течение нескольких секунд (кости, мышцы, кровеносная система, шкура — всё загадочным образом составилось из молекул стены), была голубая светящаяся шерсть, а пасть сделала бы честь касатке.

Чудовище трижды прыгнуло и обрушилось на замешкавшегося возле двери врача. Мощные когтистые лапы подгребли его, а челюсти, клацнув, сомкнулись на шее. Хрустнули позвонки, и во все стороны ударила кровь!

Покончив с жертвой, монстр превратился в россыпь кружащихся над полом голубых светлячков. А спустя пару секунд исчезли и они.

Думаю, никто не осудит меня за то, что при виде страданий и гибели бессердечных ублюдков я испытывал мстительный восторг.

Зачистка помещения длилась не дольше минуты. Я наблюдал за ней, пока не сообразил, что пора сматываться. Ворвавшиеся в лабораторию парни явно не пощадили бы меня. С какой стати?

К собственному удивлению, я смог сесть, испытывая непрерывную боль и проклиная создателя игры. Оказалось, мои конечности до этого были прикованы к металлическому столу, но теперь браслеты открылись. Я стал свободен! Как может быть свободен муравей, на которого ребёнок направил при помощи линзы сфокусированный солнечный луч.