Поднятые до абсолюта (СИ) - Денисова Ольга - Страница 27

— Но кто тогда раскапывает могилы? Если не мрачуны и не росомахи, значит, это делают сами призраки, верно? А если это делают сами призраки, то росомаха может приходить на запах мертвечины.

— И снова логично. Но это означает также, что появление росомахи с некоторой вероятностью означает близость мертвого тела. В Беспросветном лесу трупы под каждой елкой не валяются, люди не ходят туда и уж тем более не мрут там как мухи.

Цапа Дымлен развалился в кресле, закинув ногу на ногу. Он не переоделся и сидел в грязных сапогах, к подошвам которых прилипли еловые иглы и торф.

— Нет, ну каков, а? — Он прищелкнул языком. — Такой маленький — и уже светский лев! Светский львенок. Мне было смешно…

— Я не нашел в нем ничего смешного, — проворчал Важан.

— Да ну, Ничта! У тебя просто нет чувства юмора. «Откуда вы знаете, кем я являюсь?» — Цапа прыснул. — Принц-инкогнито!

— Мальчик умен, сдержан и очень хорошо знает, что́ на какую публику играть. Если бы я оценивал его приезд ко мне, то поставил бы высший балл за каждое слово и жест.

— Ты виртуоз, Ничта. Я не всегда мог уследить, как тебе удается заставить его раскрыться. Ты тонкий психолог.

— Чушь! Я сорок лет преподаю и знаю их как облупленных. Я делаю это не задумываясь.

— Его отцу не понравится твоя книга. Детям рано читать такие книги. — Цапа снова прыснул.

— Мальчики в этом возрасте редко советуются с родителями, что им читать, а что нет. Уверяю тебя, он таскает из отцовской библиотеки немало книг, которые ему читать еще рано.

— Главное, чтобы отец не запретил ему эксперименты, которые мальчишке захочется произвести после прочтения книги. — Цапа многозначительно поднял глаза.

— Да брось! Судья Йелен не похож на домашнего тирана и наверняка стремится к близости с сыном. Однако я не верю, что он трижды за ночь заходит к сыну в спальню. Тоже мне эксперимент! Погасить ночник[22] и посмотреть, что будет! Я думаю, все мальчишки рано или поздно производят такие эксперименты, даже не читая подобных книг. Они в этом возрасте любопытны и ничего не боятся.

— Другое дело, что его эксперимент увенчается успехом, в отличие от экспериментов других мальчишек… Надеюсь, теперь ты не сомневаешься в том, что это именно он? — Цапа поставил обе ноги на пол и придвинулся вперед.

— Сомневаюсь. И всегда буду сомневаться.

— Ты не видел его у фонтана! Да он просто обалдел от счастья!

— Я же сказал: мальчик умеет играть, и играть достоверно.

— Ничта, мальчик умеет пускать пыль в глаза, это твои собственные слова. И, уверяю тебя, он собирался и мне пускать пыль в глаза, а фонтан перепутал ему карты. С него слетел весь лоск. Он разве что козликом не прыгал. И… Он берет очень много. Он неимоверно силен. В потенциале, конечно. И леса он не боится, и об ураганах мечтает.

— Все они в детстве мечтают об ураганах. И все делают вид, что не боятся леса. К тому же я не отрицаю наличия в нем некоторых наклонностей. Чудотворы не идиоты. Они бы не послали к нам пустышку.

— Брось! Мальчишке едва хватило сил на одну игру, он бы не потянул двойной.

— Он понятия не имеет, зачем чудотворы его используют.

— Кстати, он говорил о каком-то знакомом чудотворе, от которого слышал про фотонный усилитель.

— Проверь. И выясни все о его матери. Лучше всего будет, если ты принесешь мне записи их семейного врача.

— Доктор Сватан. Сочувствует социал-демократам, состояние небольшое, разбазарено его старшим братом, ныне покойным. Имеет трех дочерей, младшей девятнадцать, старших выдал замуж с большой выгодой для себя. Дружит с Йеленами много лет.

— Ты же ходил в лес? — довольно фыркнул Важан: когда Цапа все успевает?

— А вчера я, по-твоему, весь день занимался налогом на недвижимость? Продолжаю. Ясна Йеленка — примерная мать и жена, девичья фамилия Сребрянка[23], — Цапа многозначительно поднял брови, — но с царской династией родство очень отдаленное. Воспитание и образование безупречно. В юности была общительна, посещала прогрессивные молодежные кружки, где и познакомилась с Йерой Йеленом. Кроме сына, имеет дочь шести лет. Домоседка. Много читает. По секрету скажу — всякой ерунды, выписывает с десяток женских журналов. Красива. Выезжает только с мужем и только туда, где жена включена в список обязательных аксессуаров. Ничта, это он, я почти не сомневаюсь.

Цапа встал и прошелся по библиотеке. Важан молчал: Цапа тоже может обольщаться. Он хочет верить и верит. Он не более трех секунд рассматривал первую страницу личного дела Йелена, успел сделать выводы, а на следующий день кинулся собирать сведения о мальчике, родившемся тринадцатого апреля четыреста тринадцатого года. Цапа только изображает скептика, на самом же деле он неисправимый оптимист.

— Ничта, он похож.

— На кого? — укоризненно прищурился Важан.

— На мать.

— На которую из трех, Цапа?

— На Мирну. — Цапа пожал плечами, и на его лице появилось несвойственное ему выражение грусти.

— Чушь!

«Многие женщины умирают родами, Ничта, — зазвенел в ушах забытый спокойный голос, — многие соглашаются на рассечение чрева ради жизни своих детей».

«Но не все уверены в том, что умрут».

Мирна… Ей было тридцать, она не была восторженной девочкой, она знала, на что идет. Она знала, как мала вероятность удачи. Ничта не ведал жалости, он и теперь вспоминал ее жертву как нечто закономерное, заведомо вписанное в книгу Судьбы, а теперь и Истории. Он уважал Мирну, но сожалел ли о сделанном? Нет, он не сожалел. Для него Мирна осталась материалом для эксперимента. Так же как и ее нерожденный сын. И так же как тот мальчик, что полчаса назад сидел в кресле напротив — самоуверенный, а потому смешной.