Кровь фей (СИ) - Райт Дамина - Страница 1

495 лет тому назад, до Эпохи Злых Времён

Пожалуй, это было одним из самых ярких воспоминаний, врезавшихся Изулену в память.

— Убирайтесь! Пошли вон отсюда, проклятые! — Он размахнулся и едва не задел палкой особо назойливую фею. Та отпрянула — маленькая, величиной в ладонь, с сияющими крылышками, в белом платьице. Её подруги обожгли Изулена гневными взглядами, подняли палочки…

— Нет! — Анфигрена, младшая сестра, попыталась закрыть его собой, раскинув маленькие ручонки. — Не трогайте его! Изул — хороший…

Феи замерли, как будто раздумывая. Вряд ли испугались — в конце концов, их три, да ещё с магией, а Изулен — простой смертный. Сзади, высоко в небесах, ослепительно сияла Белая Звезда — их покровительница. Заслонившись ладонью от бьющих в лицо лучей, Изулен напряжённо ждал, готовый сражаться до конца.

— Ладно, — наконец, произнесла крылатая, которую Изулен чуть не ударил палкой. — Но ты помни, что мы тебе сказали, поняла, Анфигрена?

— Да, — пролепетала она.

Феи развернулись и полетели прочь от дома, а Изулен смотрел им вслед, опустив палку, пока серебристыми бабочками они не скрылись вдали. Он опомнился, услышав всхлип сестры, отбросил палку и, наклонившись, приобнял Анфигрену за плечи. Там, в доме, среди шёлковых подушек и резной мебели, оставшихся от былого богатства, умирала их мать, и ей феи никак помочь не могли. А вот утащить его сестру под предлогом какого-то поганого предназначения — тут как тут!

— Мы уедем, — Изулен вытер ей слёзы. — На Кэрлиону. Подальше отсюда!

Анфигрена растерянно проговорила:

— Но Изул… там же черномаги! Говорят, они пьют жизнь из других людей, делают порошки из растолчённых костей, нечисть призывают…

— Я слышал, черномаги не трогают тех, кто не сделал им ничего плохого, — возразил Изулен, гладя её по светлым волосам, заплетённым в косы. — Вот и нас не тронут. Не бойся.

Грустный вздох был ему ответом. А потом из дома раздался крик единственной оставшейся у них служанки:

— Господин Изулен! Скорее, ваша мать!

Его будто по голове ударило этим известием. Стало трудно дышать, а уж сказать что-то вслух Изулен и вовсе не смог бы. Выпустив сестру, он бросился к каменным ступеням, ведущим в дом. Анфигрена так и стояла на месте и, если Изулен верно расслышал, зарыдала в голос…

С тех пор минуло две недели.

— Изул, а когда мы приедем в порт? — спросила Анфигрена, качаясь вместе с повозкой и подпрыгивая на ухабах. Бледная, притихшая, с осунувшимся лицом и растрёпанными волосами, Анфигрена всё горевала по маме и пообещала брату, что никогда его не бросит. А Изулен надеялся, что феи отстанут от них, поймут — им лучше найти другую девчонку. «Какая разница, из кого лепить идеальную фею?! Звёздный дар, предназначение — это только слова! В Анфигрене никогда не было ничего удивительного», — думал Изулен. Вероятнее всего, что феи ошиблись — и как дорого ему и сестре стоила их ошибка!

Так или иначе, он убережёт её от крылатых. Он дал клятву матери перед тем, как Кэаль Справедливая забрала её к себе.

— Нам ехать до Алой Звезды. Если затошнит, скажешь, и мы остановим повозку, — Изулен покосился на широкую спину возницы, погонявшего волов. Это был тупой, неуклюжий деревенский верзила, который, тем не менее, за небольшие деньги согласился довезти их с сестрой до самого порта. Мелькала мысль, что возница захочет отобрать и остальные деньги, а ограбленных путников бросить на пустынной дороге. Но как бы не так! При себе Изулен держал острый нож, да и дрался неплохо — в родном городке могли бы много об этом рассказать.

Анфигрена долго молчала и наконец заговорила:

— Меня не… со мной всё хорошо, — поправилась она, будто избегая слова «тошнит».

Её уже тошнило один раз, и тогда остановить повозку не успели. На холщовом платье осталась грязная полоса, и башмаки — грубые башмаки на деревянной подошве — тоже были испачканы рвотой. Пахло от Анфигрены прескверно. Изулен отвернулся, взглянул на проплывавший мимо лес. Золотая Звезда пронизывала своим сиянием ветви деревьев, зелёные кустарники, высокие травы. Хорошо бы остановить повозку, выйти, прогуляться, найти ручеёк и напиться из него, как следует… Но надо спешить! На Кэрлиону феи не полетят.

— Есть не хочешь? — спросил Изулен сестру который раз за день. Зачерствевший ломоть хлеба так и лежал у него в котомке — прихватил с собой после ночлега в какой-то грязной деревушке.

— Нет, — мотнула головой Анфигрена. С явным отвращением, читавшимся у неё на лице, поправила складки платья. Изулен вспомнил, какие нарядные платья были у сестры, и даже в мыслях не мог пообещать ей, что на Кэрлионе они заживут, как прежде. Денег осталось немного. Почти все золотые цейлы, вырученные от продажи дома, ушли на путешествие — вернее, побег от фей. Ничего — там, на Кэрлионе, без вечного преследования фей, Изулен сможет свободно вздохнуть. И найдёт работу — да хоть подмастерьем к черномагу устроится, невесело хмыкнул он. Главное, чтобы никого убивать не заставляли, а зелья варить он сумеет.

Повозку тряхнуло.

— Феи! И серенькие, серенькие, — вдруг зашептала испуганная Анфигрена. Сначала Изулен не мог понять, о чём она говорит, ведь никаких фей он не видел. И что за «серенькие»? А потом — ещё через пару ухабов — повозка резко остановилась.

— Слава Кэаль! — с глупым восторгом воскликнул возница.

Перед повозкой парили феи. Несмотря на то, что светила Золотая Звезда, несколько фей были в алых и белых платьицах. Крылышки трепетали у них за плечами. Изулен буквально почувствовал, как напряглась сестра, и сжал кулаки. С каким удовольствием он бы оторвал у фей крылышки и с сухим треском смял бы их, превращая в пыль! Жаль, не так это просто.

— Э… чудо! Желание у меня… много желаний, — радостное бормотанье возницы окончательно вернуло Изулена в реальность. Деревенский болван думал, что феи явились его осчастливить! Изулен с трудом подавил желание расхохотаться, а феи не обратили никакого внимания на возницу и подлетели к Анфигрене. Та, что в белом платьице, оказалась старой знакомой. Она сложила серебристые крылья за спиной… и, резко увеличившись в размерах, встала на землю. Теперь фея была ростом с Изулена, не меньше. Совсем юная, и в другое время Изулен восхитился бы её красотой — ему исполнилось только пятнадцать, и он засматривался на девушек. Но фея — это другое дело, она — враг!

— Дитя, — мягким грудным голосом сказала фея, обращаясь к Анфигрене. Будто не замечала, как та вжалась в сиденье повозки. — Неужели ты и вправду отказываешься от дара? От предназначения? Ведь достаточно сказать: «Принимаю!», и за спиной у тебя вырастут крылья!

— Ей не нужны крылья! — вмешался Изулен, вставая, чтобы фея не смотрела на него сверху вниз. Раньше он не знал, что эти твари умеют увеличиваться! Интересно, что они ещё могут? Не попытается ли крылатая гадина зачаровать Анфигрену, раз уговорить не удалось?

— Она не отказалась от своего дара. Значит…

— Она его не приняла, — бесцеремонно перебил фею Изулен. — Значит, отказалась!

Анфигрена сжалась в комок и всё повторяла слабым, дрожащим голосом: «Серенькие, серенькие, серенькие…»

— Оставь её в покое, — фея нахмурила свои безупречные брови и подняла серебристую палочку. — Дай бедной девочке решить самой. Ни ты, ни твоя мать об этом даже не подумали!

— Не смей говорить о моей матери! — Изулен подобрался, готовый выхватить у феи палочку. — Она умерла из-за вас! Потому что вы хотели забрать мою сестру!

Он помнил, как мать сжимала его руку и шептала: «Не отдавай им Анфи. Только не им. Только не феям. Сестрёнка — это всё, что у тебя есть…»

— Твоя мать умерла, потому что пришёл её час. А мы тут не при чём! — Фея злилась, с неё как будто слетела маска доброты и красоты. Изулен на миг понадеялся, что и Анфигрена это заметила, но она, кажется, уже ничего не видела — только всхлипывала, уткнувшись лицом в грязные ладони. А затем вскинула голову и пронзительно выкрикнула: