Ребенок не по плану (СИ) - Белильщикова Елена - Страница 20

— Прости, я не должен был… меня понесло. Ты же меня знаешь, не умею скрывать, когда меня что-то волнует. Диан, останься. Я буду паинькой, я больше не сморожу ерунду. Будем говорить о чем угодно, хоть о миграции чаек. Только побудь со мной, просто посиди рядом. Иначе я не смогу перестроиться и рассказать тебе правду. Ту самую, которую должен. — И у меня не нашлось сил противостоять его натиску. Я поддалась и присела на краешек стула. Вовремя подоспел официант, принеся мороженое. Разговор наш ни о чем начался легко, ведь я уже успела забыть то, насколько хорошим слушателем мог быть Даниил…

Пара часов беседы пролетели, словно легкокрылые чайки над морем. И я почувствовала, как на обнажённые плечи опускается долгожданная прохлада. Легкие брызги на коже заставляли трепетать.

Я думала о том, что Даниил и Валера — как небо и земля. Настолько разные. Возможно, остальным людям, знающим Валеру, Даниил показался бы обычным. Так, паренек из соседнего подъезда, высокий, крепко сбитый, в обыкновенных джинсах и футболке, улыбчивый и веселый.

Наверное, каждая девчонка в своей жизни гуляла с таким после школы. А Валера, он другой. Высокомерный, себе на уме. Это читалось у него в лице. Он поддерживал физическую форму, постоянно пропадая по утрам в спортзале. Он подчеркивал природную привлекательность ассиметричной стрижкой с выбритыми висками. Он носил только ультра модные дизайнерские шмотки, но… мне было плевать на это все.

У меня никогда не было тяги к таким гламурным мальчикам. И поставь выбирать, я бы выбрала Даниила. Его внешность и поведение были привычны и понятны для меня. Как там говорят? Подобное тянется к подобному. В моем случае это сработало.

И снова, в миллионный раз перед глазами у меня всплыли картинки «Валера и его девушки» и двусмысленные намеки друзей и знакомых. А потом сцена интимной близости Валеры с итальянской девушкой на их вилле, в спальне.

Но после предательства Валеры сердце мое осталось нетронутым, оно так же спокойно продолжит биться. Потому что оно не любит Валеру… и не любило. Никогда не любило. В отличие от Дана.

Закончился и кофе, и горячий шоколад, растаяло мороженое в стеклянной вазочке. А у нас обоих не хватало сил разъединить ладони. Дан тихонько и обрывочно рассказывал мне о Чехии, осторожно огибая настоящие причины своего исчезновения. Я понимала, что ему сложно открыться с первого раза, и он специально ходит вокруг да около.

— Помнишь Прагу? Ты еще тогда собиралась ко мне приехать. Я уже тогда начал скрывать от тебя правду — о настоящих причинах моего отъезда. Говорил, что собираю на свадьбу, хотя на самом деле выплачивал кредит твоего отца. Тайком от тебя. Я не хотел, что ты, твоя сестра и мать в чем-то нуждались и потеряли квартиру. — Даниил нахмурился и отвернулся, невидящим взглядом глядя на волны моря, что лизали борта парусника ресторана. Я вздохнула, но не решилась перебить его импровизированную исповедь.

— И хочешь, верь, хочешь не верь, но я был там на самом дне. Когда устроился на тот завод. Никто, включая моих родителей, братьев и сестер, и ближайших друзей, никто не знает как низко я пал. Я был там обычным разнорабочим. Я не верил, что способен на большее, чем сбор и сортировка клубники. Ну, условно.

— Я приехала к тебе тогда, помнишь? Второй раз, сама. Когда уже знала правду про твои деньги на погашение нашего кредита. — Напомнила я. — Почему мы не могли пожениться и работать вместе?

— Предположим мы бы тогда поженились. — Нехорошо улыбнулся Дан. — А где бы ты жила в таком случае? В грязной халупе на четверых мужчин? И за кого бы ты вышла замуж? За нищего парня, чей профессиональный потолок — укладывать трубопровод? А я хотел, чтобы ты мной гордилась. Я учился на программиста и был лучшим на курсе! Я хотел работать по специальности, зарабатывать большие деньги и обеспечивать тебя. У меня тоже была гордость, даже тогда, в мои юные годы!

— Но ты работал на заводе честно. Пусть ты зарабатывал физическим трудом, но ты не воровал, не обманывал. Я бы гордилась тобой в любом случае. — Я тепло улыбнулась и потянулась через стол к Даниилу, стирая с уголка рта крошку шоколада. Мое чертово сердце на секунду ухнуло вниз. А он дернулся от моих последних слов, как от удара.

— Честно? Ха. Ты еще не знаешь, кем я стал потом. Преступником, Диана. Самым настоящим преступником.

— Честно? Ха. Ты еще не знаешь, кем я стал потом. Преступником, Диана. Самым настоящим преступником.

— Что? — Я вздрогнула и подняла голову, услышав горечь в последних словах Даниила. Я не поверила ему. Как мог мой милый Дан стать преступником?! О чем он говорит?

— Я стал хакером. Я мог написать вирус, с которым не справилась бы «на раз два» даже команда Билла Гейтса. Я мог взломать счет очень богатого человека, чтобы перевести деньги другому. Не себе, а той, кто меня нанял. Ее звали Гюрза, и она создала целую сеть, таких как мы. «Паутина» молодых, умных, голодных программистов. Она хорошо платила за наши мозги. В первый же месяц я закрыл долг твоего отца и перевел на счет твоей мамы внушительную сумму денег. Тогда я еще радовался выпавшему мне шансу, не зная, что меня ждет впереди. Тюрьма, сфабрикованное обвинение против меня… и наше расставание. — Я не нашлась, что ответить на его обезоруживающую честность. Тишину разрывал крик чаек за бортом, их крылья, словно ножи, вспарывали воздух. Чайки попрошайки, они ловили кусочки круассанов, которые кидали им посетители ресторана нижней палубы ресторанчика.

Даниил

Свежий ветер ударил мне в лицо, и я ощутил вкус соли на губах. И смешался, отвернулся в сторону, бесцельно глядя на горизонт.

Только чтобы не смотреть в огромные зеленые глаза Дианы, цвета молодой листвы. Ее взгляд был чуть перепуганным и требовательным одновременно.

Она нервничала, накручивая спиральку медных волос на палец. Всего пара дней на море, и по ее щекам и носу рассыпались веснушки. Я помню, как она всегда стеснялась своих «солнечных отметинок» и прятала лицо под широкополой шляпой.

Вечерами нещадно замазывала их тональным кремом. Дишка, моя Дишка, такая смешная… она никогда не верила, что веснушки — это такая же часть ее, как рука или нога, например.

— И что ты скажешь на все это? — Спросил я, теряя самообладание. Шоколадное мороженое встало комом в горле. Почему меня аж трясет? Потому, что я реалист. Ни одна женщина, в здравом уме и трезвой памяти не станет связывать свою жизнь с преступником.

То, что меня не поймали, ничего не меняло. В тот раз меня спас мужчина, один из Палаты представителей. У него были свои причины помогать мне, но я все равно навсегда останусь благодарным ему за то, что не сел тогда в тюрьму. Он нанял лучшего адвоката, а потом, когда мы проиграли, воспользовался своими связями почти-государственного уровня.

И я стал другим человеком — по бумагам. Новым, «чистым» человеком. И я исчез… для Гюрзы. Я вырвался из ее «паутины». Вернее, так я считал до того звонка на скалах. Гюрза нашла меня даже на Корсике.

И потребовала отдать долг. И я сам не знаю, есть ли у меня моральное право, просить Диану остаться со мной. Ведь если она выберет меня — то подвергнется опасности. А если уйду я… Однажды я так уже поступил с Дишкой. И я учусь на своих ошибках. Я не упущу свой второй шанс быть с ней.

— Я не могу ничего сказать, пока не узнаю подробностей. — Ее голос звучал холодно и отстраненно. За эти годы моя девочка научилась держать себя в руках. Даже гордость за нее берет. Раньше я читал эмоции на ее лице, как в открытой книге. Сейчас бы ни за что не догадался, о чем она думает. Сидит, глядя в сторону горизонта, и задумчиво вертит в руках серебристую ложечку, которой только что ела мороженое. Вернее, воровала с моей порции. И не подумаешь, глядя на нас сейчас, что еще пять минут назад мы заразительно смеялись, поддразнивая друг друга, и я окунал ее нос в мороженое…