(Не) тот ребенок (СИ) - Грудина Артелина - Страница 15

— Это светлая грусть. Раньше, когда думала о муже, то не слышала стук собственного сердца, мне даже дышать было больно. Сейчас мне не хватает его, я все еще люблю Дениса и представить рядом другого мужчину не в силах, но все мои воспоминания, они другие… Словно мягкое пуховое одеяло, окутывают своей заботой и радостью. Я грущу, но я счастлива, что в моей жизни был этот мужчина и эти два года любви.

— Это очень хорошо, Алена, очень.

Женщина сжала мою руку и бросила взгляд на настенные часы. Да, наше время подходит к концу, а я еще не сказала самого важного, что гложет меня.

— Моментами я боюсь, что мои чувства — это предательство по отношению к Денису.

— Нет, любить, помнить и беречь в своем сердце воспоминания — не одно и то же, что рыдать дни напролет и корить всех вокруг в несправедливости. Время агонии, неверия в случившемся, злости на мир и людей, которые не спасли любимого, прошло. Вы смирились, что ничего изменить нельзя и приняли реальность такой, какая она есть. Вы учитесь жить со своим горем, и это правильно. Так и должно быть.

Я несмело улыбнулась и положила руку на живот. Там моему маленькому чуду уже десять недель. Ему нужна спокойная, уравновешенная мама, а значит, Марианна Владимировна права. Так должно быть. Я не предаю Дениса, просто становлюсь сильнее ради нашего с ним ребенка.

Теперь я могла с легким сердцем попрощаться с врачом. Жизнь продолжается, и все меняется вокруг. Эти перемены неизбежны. Я не забываю, не предаю, просто переосмысливаю и верю в лучшее.

— Ты уверена, что тебе стоит сейчас туда идти? — Софа недовольно смотрела на меня.

Женщина была категорически против моего посещения онкологического отделения.

— Я ведь давно уже хожу туда и сегодня у нас квиллинг. Я что, зря училась скручивать базовые элементы этой техники весь вчерашний вечер? — моя улыбка не успокоила подругу.

— Ален, ты сейчас в положении, тебе нужны только позитивные эмоции. Там, — она махнула в сторону больницы, — я справлюсь без тебя.

— Не надо без меня, и к тому же именно позитивных эмоций я и собираюсь набираться! — обойдя подругу, я уверенно зашагала к крыльцу.

— Я буду следить за тобой, — пообещала Софа, когда мы поднимались в лифте. — Увижу, что тебе нездоровится, и тут же уведу, ясно?

Я улыбнулась и кивнула подруге. Все-таки, ее забота приятна.

Детвора ждала нас с нетерпением! Они знали, что сегодня мы будем делать бабочку в технике квиллинг. Многие уже давно овладели ей и даже нарисовали себе небольшие схемы-образцы.

— У меня будет вот такая. Бабочка-махаон! — Катюня протянула мне немного кривой эскиз, но для шестилетки он, конечно, прекрасен.

У девочки даже элементы прорисованы, где у нее будет круг, где овал, а где просто завитушки.

— Очень красиво! — искренне похвалила я.

— А у тебя что будет?

— Пока не знаю. Я не разбираюсь в бабочках. Наверное, как у всех.

София приготовила пошаговый мастер-класс.

— Тогда я возьму тебя в свою команду! Будешь нам с мамой помогать!

Я взглянула в сторону хрупкой девушки с такими же светлыми волосами и карими глазами. Они очень похожи, но я и не знала, что она мама. Думала, старшая сестра.

— Мы будем рады компании, — кивнула девушка и представилась. — Рита.

— Алена.

— Я знаю, — улыбнулась новая знакомая. — Ваша фирма помогла нам с лекарством, и сейчас фонд собирает деньги на операцию Катюни. Мы очень вам благодарны.

— Мы делаем все возможное, — я почувствовала, как на мои глаза навернулись слезы. Черт, все-таки, беременность делает меня слишком чувствительной. Лучше бы токсикоз появился. — Извините, гормоны.

Я быстро поморгала и бросила осторожный взгляд в сторону Софы. Она, к счастью, ничего не заметила, сидела ко мне спиной и что-то объясняла Грише. Этот мальчуган был не намного старше Катюни. Только в отличие от других детей он был сиротой, поэтому Софа взяла над ним негласное шефство. Приходила почти каждый день, приносила полезную для него еду, интересовалась его здоровьем у врачей и, конечно же, думала, как сделать операцию. Проблема заключалась не столько в деньгах, сколько в поиске донора.

Родители Гриши разбились в автокатастрофе. Из близких родственников известен лишь один, и тот, как назло, капитан дальнего плавания. Мы уже месяц пытаемся выйти с ним на связь. Его рейс заканчивается только через полгода и к тому времени уже может быть слишком поздно. Он наша надежда.

Словно почувствовав мой взгляд на себе, подруга обернулась.

— У вас все хорошо? Все есть для работы? Через несколько минут начнём.

— Мы будем делать бабочку-махаон, — гордо заявила Катя, раскладывая необходимое на своем столике.

Мастер-класс проходил весело: дети улыбались, иногда посмеивались и гордо демонстрировали свои творения. Мы с Катей тоже старались не отставать, хоть наша бабочка выходила немного сложнее, чем у других.

— Я, когда закончу ее делать, вырежу по контуру и повешу на стенку к остальным бабочкам.

— Катя уже небольшую стайку вырезала, — улыбнулась Рита, — у нас почти вся стена возле кровати ими украшена в палате.

— Мама, бабочки не летают стаями, они же не птицы!

— Не птицы, — согласилась девушка с улыбкой и тут же все посерела. Она бросилась вперёд, подхватила дочку и тут же закричала:

— Врача!

Дальше все происходило, как в тумане: белые халаты медиков, их выкрики, названия необходимых лекарств и тишина, ни одного всхлипа. Дети, как и Рита, молча смотрели на происходящее, боясь что-то произнести.

— Стабилизировали. Ребенка в реанимацию.

Врач обернулся к нам.

— У нас меньше времени, чем мы думали.

Рита кивнула и сжала губы.

— Сколько?

— Счет пошел на недели.

Девушка потеряла сознание мгновенно, хорошо, что врач успел ее поймать.

— Что мы можем сделать сейчас? — спросила я.

— Список медикаментов дам, они помогут поддержать организм, но девочке срочно нужна операция.

Возвращалась из клиники я в разбитом состоянии.

— Все, больше ты туда не ногой! Ясно?

— Сонь, ты ведь слышала, Кате нужна операция.

— И твой фонд уже занимается этим! А твоя работа — беречь малыша. Понимаешь?

— Сонь…

— Я буду держать тебя в курсе, и девочки из фонда тоже, но ты сама больше туда не пойдешь, — отрезала подруга.

— Ладно, — сдалась я и перевела разговор: — Как там поиски дяди Гриши?

— Я оставила ему письмо в месте выгрузки груза. Его начальник сказал, что это самый верный способ.

— И когда он там будет?

— Через две недели. Надеюсь, ему не наплевать на мальчика. Говорят, он хотел усыновить его, но служба опеки не позволила.

Это была хорошая новость.

— Мы справимся, — я осторожно улыбнулась подруге и та кивнула, прикусив губу.

К Грише она привязалось сильно. Мне страшно представить, что с ней случится, если мальчика постигнет участь ее дочери. Боюсь, тогда всем нам придется туго.

Тем же вечером, сидя в гостиной, я вертела в руках свою бабочку-махаон. У нее не было сделано еще одно крылышко. Я боялась заканчивать поделку без Кати. Мы начали вместе, значит, и закончить должны тоже вместе. А пока пусть она повисит на стене такой, какая есть — трехкрылой.

Алена

В больницу меня не пустили больше, да и я сама после ночи полной кошмаров не особо-то стремилась. К тому же, утром, словно по взмаху палочки у меня начался жуткий токсикоз. Теперь утро я начала с тоста хлеба и черного сладкого чая с лимоном, до обеда что-либо принимать мой организм отказывался. Мышечная слабость, вялость, желание лежать на диване и не двигаться прилагались бонусом. При этом все вокруг говорили, что подобное состояние — показатель того, что ребенок развивается и у него все хорошо.

Через пару дней такого образа жизни, я попробовала поехать в офис — меня там давно ждали договора и приказы на подпись, но один взгляд на свое отражение переменил все планы. Пришлось звонить секретарю Антона — Алине. Впрочем, когда-то эта девушка была помощницей и Дениса, оттого я всегда разговариваю с ней мягко, улыбаясь. Словно она та ниточка, что связывает меня с прошлым. Девушка тоже всегда рада моему звонку и на просьбу прислать кого-то с документами ко мне домой отвечает неожиданно: