Насмешка (СИ) - Цыпленкова Юлия - Страница 51

Хищно оскалившись, Ренваль потер руки. Он очень надеялся, что найдя Магинбьорна и Дальвейга, найдет и Лиаль. Однако молодых лассов уже не было в Алгиде. Но их след не затерялся, и это несомненно радовало. Стража на городских воротах доложила, что отряд, возглавляемый похожими лассами, покинул город вскоре после того, как начались розыски.

— Там не было женщины, — уверял старший стражник. — Они вслед за вами заезжали, господин, всего пятнадцать воинов и два ласса. Все те же и выехали, я их запомнил, потому что один из лассов спрашивал меня, где в Алгиде приличный постоялый двор.

Однако наместника это объяснение не удовлетворило. Он помнил, как в день свадьбы, Ригнард и Лиаль, переодетая в мужское платье, пытались сбежать из замка. Помнил и то, что подмена лаиссы должна была состояться позже, чтобы отвести подозрения от молодого Магинбьорна. Так не сделали ли они подобного вновь, заменив одного из ратников на Лиаль?

— К Нечистому, — глухо выдохнул Ландар. — Она теперь с ним, с Дальвейгом.

— Господин? — рядом стоял старший ратник.

— В погоню, — коротко велел Ренваль.

Вскоре его отряд покидал город, надеясь отыскать следы беглецов.

— Они пожалеют, что связались со мной, — зло произнес наместник…

Отряд Ригнарда Магинбьорна, действительно, был в Алгиде. Они нагнали наместника и его людей в тот же день, когда те покинули Илви, и все эти дни ехали, то отставая, то догоняя и следуя по дороге, шедшей параллельно тракту, по которой движение было менее оживленным. Останавливались там же, где останавливался и Ренваль, не попадаясь никому на глаза. Расспрашивали после его отъезда, не было ли слышно криков и женского плача, но пока упрекнуть наместника было не в чем, и молодые лассы держались в отдалении, продолжая свое преследование, не пытаясь выкрасть лаиссу Ренваль.

В Алгид они въехали вскоре после того, как в ворота проследовал отряд наместника, спросили, где можно остановиться, и направились прямиком, куда им указали. После чего, быстро пообедав, поспешили на поиски постоялого двора, в котором остановился Ренваль со своими людьми. Их хозяин подсказал, где обычно ночуют в Алгиде знатные дворяне, не жалующиеся на скудость средств.

Разыграв очередной спектакль с поисками хлыща, «сбежавшего со свадьбы сестры», молодые лассы узнали необходимое — Ренваль здесь. После этого оставили одного из воинов следить на случай спешного отъезда наместника, Магинбьорн и Дальвейг вернулись на свой постоялый двор, уже никуда не отлучаясь и пользуясь мгновениями отдыха.

Все изменилось, когда к ним явился ратник, сменивший того, который был оставлен на страже. Он держался за окровавленную голову, рассказывая, что получил удар со спины, не увидев того, кто напал столь вероломно, а когда пришел в себя, то обнаружил бумагу, которую сунули воину за перевязь. Грамоте мужчина был не обучен, но, смекнув, что его просто устранили, чтобы не видел что-то важное, воин поспешил к господам. Им же и вручил бумагу, на которой вместо подписи красовался рисунок трех скрещенных мечей.

Увидев его, Гаэрд Дальвейг вырвал бумагу из рук ратника, быстро вчитался, а после выругался так, что покраснел даже славный воин, умевший браниться столь витиевато, что впору было назвать его ругательства песней. Гаэрд стремительно вышел за дверь, спеша охладить голову на морозном воздухе, сев прямо на крыльцо постоялого двора. Здесь его и нашел Ригнард, державший в руке, брошенную бумагу.

Он встал рядом и мрачно взглянул в темноту.

— Что они могут сделать моей сестре? — спросил Магинбьорн.

— Не тронут, она им нужна, как приманка, — ответил Гаэрд, поднимаясь на ноги.

— Почему не напали раньше? — Ригн снова бросил взгляд на послание.

— Их меньше, иной причины не вижу. Должно быть, это та же троица, которая искала меня в Хвите, — сказал Дальвейг. — Я рассчитывал, что мои следы уведут их в сторону твоего замка, надеялся, что есть время.

— Но как они поняли, что ты пойдешь за Лиаль?

Гаэрд укоризненно посмотрел на Ригнарда, и тот усмехнулся.

— Конечно. Ты едешь со мной, впереди моя сестра, которая спасла тебя. И многим известно, что я был против этой свадьбы, как и то, что мне запрещено приближаться к замку Ренваля. Нечистый…

— Они указали следовать до Йорди, — Гаэрд вновь взял послание. — Что это?

Магинбьорн пожал плечами и вернулся на постоялый двор. Оказалось, что Йорди — это небольшая деревушка в излучине реки Ярп. Приказав немедленно собираться, благородные лассы и их воины покинули Алгид, не зная, что были замечены, и скоро по их следу пойдет тот, кого они сами выслеживали много дней.

Снег кружил в воздухе, наполненном солнечным светом, чаруя своим неспешным танцем. Лиаль протянула ладошку, поймала снежинку и поднесла ее ближе к глазам, с интересом рассматривая. Ей вдруг захотелось, как в далеком детстве, высунуть язык и поймать снежинку на его кончик, но скосив глаза на того, кто ехал рядом, девушка передумала и напустила на себя равнодушный и строгий вид.

Седеющий мужчина усмехнулся. Он наблюдал за пленницей с момента ее пробуждения, ожидая слез, проклятий и криков с требованием немедленно ее отпустить, но благородная лаисса, словно даже вздохнула свободней, расправила плечи и улыбнулась своему похитителю, едва ли не благодарно. Озадаченный мужчина, пригласил ее к столу для скромного и быстрого завтрака, и Лиаль не стала отказываться от приглашения, с аппетитом съев все, что ей было предложено. Охотно переоделась в мужскую одежду, более теплую и удобную, затем забралась в седло и задала первый вопрос.

— За мной, действительно, все это время шел ласс Дальвейг?

— Да, — ответил ей все еще недоумевающий похититель, и лаисса снова улыбнулась.

Хорошее настроение не покидало ее весь последующий день пути, не испортила его и ночевка на сеновале фермерского дома, когда супруге наместника подали грубого хлеба, кусок колбасы и кружку молока, взятого у фермера за небольшую плату. Она и это проглотила с аппетитом, наслаждаясь простой пищей, будто сидела в пиршественной зале за столом, уставленном изысканными яствами.

С похитителями она не разговаривали, они так же не стремились к беседе с пленницей, но поглядывали на нее все чаще, затем переглядывались и пожимали плечами. Ее поведение было непонятно двум мужчинам, выкравшим лаиссу с постоялого двора в Алгиде, пользуясь бездельем воинов ее супруга. Похитители готовили доводы и угрозы, а вышло, что их едва ли не расцеловали в щеки в благодарность за то, что они сделали.

Ласс Лагрим Эргольд вновь взглянул на благородную лаиссу, упорно сражавшуюся с собственными губами, норовившими растянуться в улыбку, когда ее глаза подергивались мечтательной поволокой. О чем думала эта женщина? Что так радовало ее в то время, как она должна была быть печальна, понять было невозможно. Вздохнув, охотник за реликвией отвернулся от пленницы и задумался.

Стоило благодарить Господина за неожиданную удачу. Забытая сумка в том грязном трактире, таком же неказистом и нелепом, как весь городок Хвит, оказалась рукой Провидения, не позволившая потерять время на бесплодные поиски. Он и два его товарища вернулись в трактир с полдороги, как раз в тот момент, когда пьяница, стражник наместника, хвастался, что у него в друзьях благородные лассы, которые для доброго человека и серебрушки не пожалеют. Мол, они к нему с добром, и он нужное слово сказал. Должно быть, та же слепая удача дернула за язык Эргольда спросить с усмешкой:

— И что же за лассы такие у тебя, пьяницы, в друзьях?

— Гаэрд Дальвейг, слыхали о таком? — гордо ответил страж, и троица охотников дружно поперхнулась.

— И где же ты его видел, сволота? — напустился на него Офур Бельвер.

— А тут и видел, — важно произнес пьяница, заплетающимся языком. — Вот как тебя сейчас.

— Сегодня?! — воскликнул Лагрим, впиваясь жадным взглядом в стража.

— А хоть бы и сегодня, — с вызовом проревел хмельной ратник. — А хоть бы и не сегодня.