Феникс. Часть 7 (СИ) - Тихий Алексей - Страница 21

—Фитц Толстяк, — медленно и четко произнес я. Раз северянин говорит плохо, то может он вообще не понимает заарский диалект имперского языка. Это подействовало, он понятливо кивнул и отправил одного из своих людей во внутрь.

—Ты понимаешь на каком они говорят? — спросил я у Вергена.

—Вроде. Какой-то из языков южного архипелага, только там так проглатывают звуки. Слышал, как он сказал первую часть слова и добавил “тос”? — поинтересовался друг, вот только я нихрена не слышал, мне их речь показалась какой-то тарабарщиной. Никогда не был полиглотом, но жизнь заставила выучить уже два языка: русский, конечно, и заарский. С помощью магии освоил дэвон — самоназвание языка дэвов и простонародный имперский. А сейчас Верген подтягивал меня в изучении высокого, или как его еще называли, староимперского. Последний пришлось осваивать, потому что на нем говорили все дворяне, что-то вроде французского у нас в 17–18 веке.

—Южане, так южане, — легко согласился я. Верген, как-то признавался, что худо-бедно понимает семь языков: заарский, французский, которому его научила мама, два западных диалекта, язык кабов — это народность Заара, из которой происходил его отец, простонародный имперский и староимперский, последний исключительно потому что на нем преподавали фехтование.

Ждать пришлось минут пятнадцать пока Толстяк выбрался из своей норы и вышел встречать старых друзей. Судя по свежим следам жира на белой сорочке, что нелепо обтягивала огромную фигуру сильно располневшего борца, наш визит отвлек Фитца от приема пищи, чему он был не особо рад, пока не заметил меня.

—Гей-ор-гей, — радостно поприветствовал меня Фитц, сгребая меня в охапку. Короткие когти на его руках больно впились в мою спину даже через золотой камзол. Он снова исковеркал мое имя, а ведь знал, что произносит его неправильно и что меня это бесит.

—Привет, Толстяк, — с искренней улыбкой поприветствовал я старого знакомого, у которого полгода отработал гладиатором. Вид этого здоровяка вернул меня к не самому приятному отрезку моей жизни, но неожиданно для себя я понял, что в нем были и счастливые моменты. Именно здесь закалялся мой характер: я терпел боль и лишения, часто проигрывал, и ведь мог бы сломаться, но нет, все выдержал, потихоньку копил деньги и шел к цели.

—Подрос, возмужал. Даже в плечах вроде пошире стал, — выпуская меня из объятий и внимательно осматривая спросил Толстяк. — Ну, рассказывай, какими ветрами тебя занесло ко мне в гости? Неужто соскучился по советам мудрого дядюшки Фитца?

—А ты, я смотрю, тоже вырос, — поддел я старого знакомого, который действительно набрал килограммов двадцать сверху и весил уже явно больше двух сотен. Как только ходит? Хотя магия творит чудеса.

—Разве что совсем чуть-чуть, — с хохотом хлопнул он себя по огромному животу.

—Знакомься, это мой друг Верген по прозвищу Мечник. — Толстяк и Верген смерили друг друга взглядами, и слегка кивнули. Я выждал короткую паузу и продолжил. — Еще как соскучился, без твоих советов даже жизнь не мила. Может сядем, поговорим?

Сказать по правде, я удивился, что Фитц на правах хозяина сам не предложил нам пройти в дом, но не на улице же его расспрашивать о черном рынке. После моих слов Толстяк ненадолго замешкался, но все же махнул рукой в сторону заведения и обратился к старшему охраннику на их странном тарабарском языке. Диалог вышел коротким, но я по интонации понял, что тот не очень доволен тем, что внутри окажутся посторонние, однако нас все же пропустили.

С последнего моего визита заведение Фитца сильно преобразилось, стены были задрапированы дорогими тканями, расписанными яркими рисунками. Вместо привычных сальных свечей весь первый этаж теперь освещали магические светильники замысловатой конструкции, а самое главное, я почувствовал расходящиеся от них во все стороны слабые, еле ощутимые волны силы. Сталкиваясь, они то гасили друг друга, то порождали новые, создавая жуткую неразбериху в магическом спектре восприятия. Я первый раз видел такую систему, но уверенно могу сказать, что она установлена специально для борьбы с иллюзиями. Я не специалист в этом разделе магического искусства, но, как мне кажется, ни одна даже самая качественная иллюзия просто не выдержит подобного шторма. Помещение было пропитано каким-то странным и знакомым запахом, но из-за царящего вокруг хаоса, я не мог точно его идентифицировать. Однако смог выделить источник, он находился как раз посередине зала, на арене, ниже уровня пола. Причин для паники не было, но я на всякий случай усилил ток силы в теле.

Несмотря на поздний вечер в зале не было гостей, лишь у стойки стояли четыре девушки-рабыни из персонала Фитца.

Проходя мимо арены я бросил заинтересованный взгляд вниз, но там, на удивление, все было чисто: бурый песок и больше ничего. Явно ей давно не пользовались по назначению.

—Не обращай внимания, — бросил Толстяк, ведя нас в свой кабинет, что располагался во внутренних помещениях здания. — Все помещения целиком снял один богатей с юга, так что я уже второй месяц не принимаю клиентов.

—Я так понимаю, ты не в убытке, — хмыкнул я в ответ.

—Да, какой там, — плаксиво начал Толстяк, — знаешь, как пришлось потратиться на всю эту красоту?! Строителям заплати, торговцам заплати и магам тоже заплати…

Толстяк продолжал что-то брюзжать, но меня его игра не обманула. Дела у Фитца шли хорошо, об этом свидетельствовал не только шикарный интерьер, но и новый, четвертый по счету, подбородок хозяина. Жадный он без меры, и ему все мало.

—А свет кто в зале делал? — перебил я причитания Фитца.

—Так я же и делал, вот этими вот руками, — снова завел свою пластинку Толстяк, но я ему не поверил, тоже мне электрик. Это однозначно магическая система, а не просто светильники.

Наконец мы добрались до кабинета. В этот раз стол Фитца оказался девствено чист, зато рядом появился второй, поменьше, но заваленный бумагами. Толстяк слов на ветер не бросает, сказал, что купит раба для бумажных дел и купил.

—Ну, рассказывай, — с кряхтением Фитц тяжело плюхнулся в кресло, отчего мебель жалобно скрипнула.

И я стал рассказывать. Коротко поведал о своих приключениях на ниве Искателя, а потом перешел к цели визита. Как я и ожидал, толстяк слегка помялся, но потом все же облагодетельствовал нас информацией как попасть на черный рынок. Таких, к моему удивлению, оказалось больше десятка, но, немного подумав, я понял свою ошибку. Заар уже два столетия разбит на районы влияния различными бандами, поэтому в каждом была своя точка. К сожалению, к самому крупному рынку доступ мне был закрыт, так как он находился в Карад-Тугуме, а мне туда соваться категорически не стоит. Местные жители еще не скоро забудут мой “огненный ветер” в самом сердце города-крепости. Зато можно посетить второй по размерам, правда здесь есть кое-какие условности: знать, где находится рынок, и прийти туда и получить статус покупателя — это две большие разницы. Для этого надо иметь поручительство кого-то достаточно известного и влиятельного, но тут Фитц обрадовал, сказал, что знает чьей протекцией можно воспользоваться за весьма скромную сумму в два золотых с носа — это уже вместе с процентами Толстяка, которые он, конечно же, не забыл добавить. Интересно, сколько он с нас содрал?

Достигнув договоренности, мы с Фитцом, не откладывая в долгий ящик, отправились к нужным людям, но когда вышли из лабиринта внутренних помещений в главный зал, столкнулись с арендатором. И теперь я легко смог идентифицировать тот тревожный запах, что заставил меня напрячься. Его источником оказался невысокий, но крепкий черноволосый и темнокожий мужчина, одетый, как и его люди, в длинный кафтан зеленого цвета, а на его груди был вышит серебром одинокий единорог. Рядом ним мальчишка, позади пара охранников. Все замерли при нашем появлении. В воздухе повисло напряжение, и на руках дворянина заиграли еле заметные для обычного человека, но не для меня, искры магии.

Фитц тут же изобразил поклон, и мы с Вергеном присоединились к нему.