Гений русского сыска И.Д. Путилин - Добрый Роман - Страница 6
- Предыдущая
- 6/27
- Следующая
Ювелир чуть не плакал. Я решил взяться за расследование этого загадочного исчезновения бриллиантов.
– Вот что, любезный господин Г., не хотите ли вы взять меня на несколько дней приказчиком? – спросил я его.
Он страшно, бедняга, изумился.
– Как?! – сразу не сообразил он.
– Очень просто: мне необходимо быть в магазине, чтобы следить за покупателями. Как приказчику – это чрезвычайно будет удобно.
На другой день великолепно загримированный я стоял рядом с ювелиром за зеркальными витринами, в которых всеми цветами радуги переливались драгоценные камни.
Я не спускал глаз ни с одного покупателя, следя за всеми их движениями. Вечером я услышал подавленный крик отчаяния злополучного ювелира.
– Опять, опять! Новая пропажа!
– Да быть не может? Что же исчезло?
– Булавка с черной жемчужиной!
Я стал вспоминать, кто был в этот день в магазине. О, это была пестрая вереница лиц! И генералы, и моряки-офицеры, и штатские денди, и великосветские барыни, и ливрейные лакеи, являвшиеся с поручениями от своих знатных господ.
Стало быть, среди этих лиц и сегодня был страшный, поразительно ловкий мошенник. Но в каком виде явился он? Признаюсь, это была нелегкая задача…
На другой день я получил по почте письмо. Помню его содержание наизусть. Вот оно:
«Любезный господин Путилин! Что это вам пришла за странная фантазия обратиться в приказчика этого плута Г.? Это – не к лицу гениальному сыщику. Ваш Домбровский».
Когда я показал это письмо ювелиру, он схватился за голову.
– Домбровский?!… О, я погиб, если вы не спасете меня от него. Это не человек, а дьявол! Он разворует у меня постепенно весь магазин!…
Прошел день без кражи. Я был убежден, что гениальный мошенник, узнав меня, не рискнет больше являться в магазин и что его письмо – не более, как дерзкая бравада.
На следующий день, часов около пяти, к магазину подкатила роскошная коляска с ливрейным лакеем на козлах.
Из коляски вышел, слегка прихрамывая и опираясь на толстую трость с золотым набалдашником, полуседой джентльмен – барин чистейшей воды. Лицо его дышало истым благородством и доброжелательностью.
Лишь только он вошел в магазин, как ювелир с почтительной поспешностью направился к нему навстречу.
– Счастлив видеть ваше сиятельство… – залепетал он.
– Здравствуйте, здравствуйте, любезный господин Г., – приветливо-снисходительно бросил важный посетитель. – Есть что-нибудь новенькое, интересное?
– Все, что угодно, ваше сиятельство.
– А, кстати: я хочу избавиться от этого перстня. Надоел он мне что-то. Сколько вы мне за него дадите?
Ювелир взял перстень. Это был огромный солитер дивной воды. Г. долго его разглядывал.
– Три тысячи рублей могу вам предложить за него… – после долгого раздумья проговорил он.
– Что? – расхохотался старый барин. – За простое стекло – три тысячи рублей?
– То есть как за стекло? – удивился ювелир. – Не за стекло, а за бриллиант.
– Да бросьте: это лондонская работа. Это – поддельный бриллиант. Мне подарил его мой дядюшка князь В. как образец заграничного искусства подделывать камни.
Злополучный ювелир покраснел, как рак. Его, его, величайшего знатока-специалиста пробуют дурачить!
– Позвольте, я его еще хорошенько рассмотрю.
Он стал проделывать над бриллиантом всевозможные пробы, смысл и значение которых для меня, как для профана, были совершенно темны, непонятны.
– Ну что, убедились? – мягко рассмеялся князь.
– Убедился… что это – бриллиант самый настоящий и очень редкой воды.
Выражение искреннего изумления отразилось на лице князя.
– И вы не шутите?
– Нимало. Неужели вы полагаете, что я не сумею отличить поддельного камня от настоящего?
– И вы… вы согласны дать мне за него три тысячи рублей?
– И в придачу даже вот эту ценную по работе безделушку, – проговорил Г., подавая князю булавку с головкой-камеей тонкой работы.
– А, какая прелесть!… – восхищенно вырвалось у князя. – Ну-с, monsieur Г., я согласен продать вам этот перстень, но только с одним условием.
– С каким, ваше сиятельство?
– Во избежание всяческих недоразумений, вы потрудитесь дать мне расписку, что купили у меня, князя В., перстень с поддельным бриллиантом за три тысячи рублей.
– О, с удовольствием! – рассмеялся ювелир. – Вы извините меня, ваше сиятельство, но вы большой руки шутник!
Расписка была написана и вручена князю. Он протянул Г. драгоценный перстень.
– Сейчас я тороплюсь по делу. Через час я заеду к вам. Вы подберите мне что-нибудь интересное.
– Слушаюсь, ваше сиятельство!
Вскоре коляска отъехала от магазина ювелира.
Прошло минут пять. Я заинтересовался фигурой какого-то господина, очень внимательно разглядывающего витрину окна.
Вдруг яростный вопль огласил магазин.
Я обернулся. Злосчастный ювелир стоял передо мной белее полотна.
– Господин Путилин… господин Путилин… – бессвязно лепетал он.
– Что такое? Что с вами! Что случилось? – спросил я недоумевая.
– Фальшивый… фальшивый! – с отчаянием вырвалось у Г.
– Как фальшивый? Но вы же уверяли, что это – настоящий бриллиант?…
Ювелир хватался руками за голову.
– Ничего не понимаю… ничего не понимаю… Я видел драгоценный солитер, который, вдруг, сразу превратился в простое стекло.
Зато я все понял. Этот князь В. был никто иной, как Домбровский. У гениального мошенника было два кольца, капля в каплю похожие одно на другое. В последнюю минуту он всучил ювелиру не настоящий бриллиант, а поддельный.
Путилин опять прошелся по кабинету.
– А знаешь ли ты, что третьего дня опять случилась грандиозная кража? У графини Одинцовой похищено бриллиантов и других драгоценностей на сумму около 400000 рублей! Недурно?
– Гм… действительно, недурно, – ответил я. – И ты подозреваешь…
– Ну, разумеется, его. Кто же, кроме Домбровского, может с таким совершенством и блеском ухитриться произвести такое необычайное хищение! Кража драгоценностей произошла во время бала. Нет ни малейшего сомнения, что гениальный вор находился в числе гостей, ловким образом проник в будуар графини и гам похитил эту уйму драгоценностей.
– И никаких верных следов, друже?
– Пока – никаких. Общественное мнение страшно возбуждено. «В высших инстанциях» несколько косятся на меня. "Мне было поставлено на вид, что ожидали и ожидают от меня большего, что нельзя так долго оставлять на свободе, неразысканным, такого опасного злодея. Откровенно говоря, все это меня страшно волнует.
– Попробовали бы они сами разыскать подобного дьявола… – недовольно проворчал я, искренно любивший моего друга.
– Но, клянусь, что я еще не ослаб и что я во что бы то ни стало поймаю этого господина! – слегка стукнул ладонью по столу Путилин.
Раздался стук в дверь.
– Войдите! – крикнул Путилин.
Вошел дежурный агент и с почтительным поклоном подал ему элегантный конверт.
– Просили передать немедленно в собственные руки вашему превосходительству.
– Кто принес, Жеребцов? – быстро спросил Путилин.
– Ливрейный выездной лакей.
– Хорошо, ступайте.
Путилин быстро разорвал конверт и стал читать. Я не сводил с него глаз и вдруг заметил, как краска гнева бросилась ему в лицо.
– Ого! Это, кажется, уж чересчур! – резко вырвалось у него.
– В чем дело, друже?
– А вот прочти.
С этими словами Путилин подал мне элегантный конверт с двойной золотой монограммой. Вот что стояло в письме:
«Мой гениальный друг!
Вы дали клятву поймать меня. Желая прийти Вам на помощь, сим извещаю Вас, что сегодня, ровно в три часа дня, я выезжаю с почтовым поездом в Москву по Николаевской железной дороге. С собою я везу все драгоценности, похищенные мною у графини Одинцовой. Буду весьма польщен, если Вы проводите меня.
Уважающий Вас Домбровский».
- Предыдущая
- 6/27
- Следующая