Прометей: каменный век (СИ) - Рави Ивар - Страница 23

Я еще в самом начале обратил внимание на разницу между канг и луома: канг были явно здоровее при одинаковом росте, они были заросшие практически по всему телу. И канг были светлые почти как я. Луома были светло-коричневого цвета, безволосые. На теле волос не было даже у мальчиков и луома были брюнеты. Канг мне показались шатенами, но я их особо не разглядывал.

После первого купания, Нел стала чаще купаться, но плавать она не умела и боялась лезть в воду глубже пояса. Мне же приходилось ждать в воде, чтобы скрыть эрекцию при виде голой и уже определенно сформировавшейся девушки. За месяц дети немного отъелись, у Нел округлились бедра и попа стала более рельефной. Даже грудь немного увеличилась. Теперь, когда она немного отъелась, было видно, что она уже не девочка, это была половозрелая девушка. У Раг и Бар стали прорисовываться мышцы, раньше они походили на скелеты обтянутые кожей.

Дети по-прежнему спали на улице на шкурах, которые стараниями Нел, приобрели мягкость и шелковистость. Я еще дважды съездил за солью, сесть со мной на плот не решилась даже девушка. Дважды за месяц мы ходили на охоту вчетвером, вооруженные острыми копьями, не считая моей рогатки и пистолета. Первую рогатку я отдал Рагу, который теперь все свободное время проводил в тренировках. Вместе с ним тренировались в стрельбе из рогатки его сестра и брат.

Теперь дети знали, где хранится мясо и сами вызывались сбегать и отрезать кусок с помощью мачете. Раг порезал себе руку при первом контакте и мачете вызывало у детей восторг каждый раз когда они его брали в руки.

Не знаю как обстояли дела в племени луома с сексом, эту тему я не затрагивал, но Нел вела себя так, словно этого явления нет в природе. Несмотря на дикое желание, мне приходилось терпеть, она казалась слишком юной, сомневаюсь. что она старше шестнадцати лет лет. Один раз я предпринял попытку поиграть с ней в воде, но девушка вырвалась и странно смотрела на меня очень долго.

Дни стали укорачиваться, пока еще совсем незаметно. Лето прошло свой апогей и скоро придет очередь осени, а значит стоило позаботиться о зимней одежде. Нел чистила наш котелок песком, у них в племени ничего подобного не было, чистка котелка стала ее фетишем. Они умели лепить сосуды из желтой земли, речь шла о глине, но на огонь их не ставили, те трескались и вода гасила огонь. Обжигать глину племя не научилось.

У меня несколько раз закрадывались сомнения, в далеком будущем ли я? Может моя начальная версия насчет прыжка в прошлое была верна? Или это действительно параллельная Вселенная? Но не было свидетельств подтверждающих или опровергающих данную теорию.

— Нел, сколько дней с неба шел белый дождь? Тьфу!

— Сколько рук с неба шел белый дождь? — повторил я свой вопрос. Счет был нашей проблемой: пока удалось вбить в их мозги понятие рука и две руки с учетом пальцев.

— Много рук дней, — девушка отвлеклась от чистки кастрюли.

— Но белый дождь недолго лежит на земле, он становится обычной водой через две руки дней, — Нел снова принялась за кастрюлю. Получалось, что снег идет зимой часто, но максимально лежит на земле пару недель, значит зима короткая и довольно теплая. Однако это не отменяло проблему зимней одежды. Если у меня кое-что есть, то мои луома голые, а значит нужно еще охотиться, запасать мясо и готовить шкуры.

Шкуры нужны для одежды, нужны для утепления палатки, нужны для обуви. Я уже привык ходить босиком, вначале было непривычно, со временем понял, что устойчивость и цепкость босиком на порядок выше. Нел, Раг и Бар бегали и по камням и по траве с колючками босиком, не испытывая дискомфорта. Только приглядевшись я понял в чем секрет: наши походки и бег разительно отличались. Я ставил ногу на пятку, затем перенося тяжесть на стопу и носок, а луома делали наоборот. Носок амортизировал и поэтому даже наступив на камешек они не чувствовали боли.

Наше рутинное проживание одной дружной семьей нарушило событие, которое загрузило нас работой практически на неделю.

Я редко вставал раньше моих дикарей, но сегодня был именно такой день: выйдя из палатки, направился потягиваясь в сторону моря, чтобы окунуться. Это стало входить в утренний ритуал, когда остановился не веря своим глазам: огромный кит лежал на отмели, видимо он заплыл ночью перед отливом и остался на мели, или просто выбросился на берег. Сейчас он был мертв, об этом свидетельствовали чайки, сидевшие на нем и клевавшие его плоть.

— Нел, Раг, Бар, — позвал я и дети через пару секунд стояли рядом со мной, вытаращив от изумления глаза. Не видевшие моря, они не могли предположить, что бывают такие гиганты.

— Это много больше чем Урр, — проговорила Нел, прижимаясь ко мне как испуганный ребенок. «Урр» был слоном, так описывали дети животное с двумя хвостами спереди и сзади. На мой вопрос охотились луома на урр или нет, качали отрицательно головой.

— Урр сильный, урр самый сильный, его боится рах и рох, — последние двое зверей по описанию подходили под льва и другую кошку, но «без волос» как старательно объясняли аборигены.

Кит, лежавший на отмели был подарком небес, с детства меня привлекали книги про морские приключения и «Моби Дик» была одной из любимых. Передо мной лежали тонны жира и мяса, такую добычу упускать было грех.

Вооружившись мачете и сопровождаемый детьми дошел до кита, который на метр возвышался надо мной: таких гигантов по телевизору я не видел. Чтобы взобраться наверх, пришлось рубить ступеньки в боку. За мной поднялся Раг, с его помощью сделал окошко в туше на спине кита — прорезав на глубину жира лоскут полметра в длину и сантиметров десять в ширину. Глубина жира до мышечного слоя кита достигала больше двадцати сантиметров.

Даже этот небольшой кусок, Раг с трудом дотащил до края туши и столкнул вниз.

— Нел, Бар, — кладите куски на берегу, кожей вниз, — дал я указание детям внизу. Пришлось дополнительно объяснить свои слова жестикуляцией, наше общение было еще немного проблемным, хотя дети заучивали по несколько русских слов в день.

С трудом они оттащили его от линии прилива и положили. Следующие три куска вырезал немного меньше, чтобы им было легче, мачете проворачивался в руках, жир был у меня на руках, ноги также скользили, постоянно приходилось балансировать, чтобы не съехать вниз. Устав балансировать я уселся на тушу, так было легче работать. Жир мачете резал как масло, но проткнуть кожу было нелегко.

Это натолкнуло на мысль, чтобы снять кожу кита отдельно целиком, не кромсая на куски: можно было накрыть им жерди и сделать шатер или использовать для постройки хижины. Кусок кожи примерно три на три метра был таким тяжёлым, что пришлось тащить и сталкивать его сверху, уже мне самому. У Нел и Бара не хватило сил его дотащить до палатки, еле смогли оттащить от линии прилива. Ноги по щиколотку погружались в мягкий китовый жир, рискуя соскользнуть вниз, мы с Рагом смогли вырезать еще порядка двадцати кусков жира, когда начался прилив. Часть спины кита очищенная от жира, обнажила ярко-красное мясо, вырезал кусок килограмма на три для обеда.

Пока Нел готовила варёное китовое мясо, вместе с мальчиками отнесли кожу кита подальше и растянули на земле шкурой вниз, чтобы кусочки несрезанного жира были вверху: птички и насекомые постараются все съесть.

Мясо кита по вкусу было очень похоже на говядину, только отдавало рыбой и было ярко-красное. Но если у травоядных половина веса приходится на кости, то здесь это была просто идеальная мякоть. Решил не спать и работать ночью, пока не началось гниение китовой туши. Едва ночью начался отлив, акулы так и не появились, мы снова принялись за работу.

На этот раз я решил сначала запастись мясом, оно могло испортиться быстрее чем жир. Оставляя на костях скелета небольшой слой мяса, чтобы не провалиться внутрь, работая до утра практически без отдыха, удалось вырезать килограмм на двести мяса и еще почти сто килограмм жира. Когда солнце начало вставать над горизонтом, мачете падал у меня из рук, ноги дрожали, руки ныли от нагрузок.