Место в жизни (СИ) - "Marke" - Страница 25

Следовало подвести ее ближе, чтобы пойманный вожак отвлекся.

Однако спешить не стоило — второй раунд «погони» мог начаться в любую секунду.

Шериф видел, как они остановились. Как мустанг вновь и вновь пытался вырваться и напасть на заметно приблизившегося черного жеребца и его всадника.

Лягнув воздух, вожак дикого табуна притерся к боку коня Моргана. Оба заводили головами, взвились на дыбы и столкнулись грудными клетками. Силы мустанга иссякали, а потому, не выдержав удара, он завалился на бок.

Отвязав конец веревки от рожка, Артур перекинул ногу через седло и спрыгнул на землю. Выставив руки перед собой, он чуть приосанился, удерживая несильно натянутую веревку.

— Все нормально. Я не хочу причинить тебе зла.

Конь ударил копытами воздух, и, найдя опору, быстро поднялся. Напуганный, устало-злой взгляд обводил то округу, то приближающегося человека.

— Спокойно. Ты будешь в полном порядке, мальчик. Я обещаю. Тш-тшшшш, — продолжая осторожно приближаться, Морган внимательно следил за всеми изменениями в вожаке.

Терпеливо пережидая время, в которое жеребец начинал гарцевать и отступать от него, Артур шаг за шагом сокращал расстояние, не переставая спокойно говорить. Конь то прижимал уши, то дергал и вел ими на звук постороннего голоса.

Главным было не делать резких движений. Не давить и не провоцировать его.

— Вот так… Потихоньку, мальчик. Молодец… Успокойся.

Подойдя на расстояние вытянутой руки, Артур схватился за петлю на шеи мустанга и без дальнейших промедлений запрыгнул ему на спину. Мустанг вскинулся и забрыкался, пытаясь скинуть с себя неожиданную тяжесть. Но Морган умел держаться без седла и знал, как справиться со строптивым мустангом. Прожив год с племенем Падающего дождя, Артур научился у индейцев очень многому.

— Вооооу! Тише! Тише, мальчик! — свернув веревку, он крепко зацепился одной рукой за петлю вместо поводьев, а вторую руку запустил в светлую гриву коня.

Будто предугадывая каждое движение, имеющее целью скинуть его, Морган наклонялся в противоположную сторону и не терял равновесия. Когда же дикий конь сорвался с места, Артур прижался к его шее ниже и стиснул коленями бока. Мустанг бесился, ржал и всхрапывал, приподнимался на задние ноги; лягался и кружил, резко меняя направление. Но всадник держался крепко.

Борьба была довольно долгой. Но не столь ожесточенной, какой была бы, не будь жеребец предварительно вымотан.

Попытки сбросить Артура почти сошли на «нет». Мустанг продолжал размахивать хвостом и всхрапывать, но уже подчинялся потягиванию в разные стороны и не стремился подниматься на дыбы.

— Ну вот… Не волнуйся, все будет хорошо. Хороший мальчик, — отпустив гриву жеребца, Морган похлопал его по шее и почесал холку, улыбаясь, — Очень хороший. Пойдем, ты будешь не один.

***

Желто-красный ободок солнца скрывался за хвойными кронами.

Сгущающиеся сумерки застали всадников у подножья гор.

Джеймс знал поблизости несколько мест, где можно было разбить лагерь. Одно из них располагалось у небольшого озера, самого мелкого из Родниковой Цепочки. Утренний туман над ровной водной гладью был, бесспорно, красив, но туда стоило отправляться в жаркую летнюю пору, а не сейчас. Поэтому Фостер направился к другой поляне, предлагая Моргану ехать следом. В конце концов, они провели в седле почти сутки. Отдохнуть и правда хотелось: вытянуть ноги у костра, поужинать, сделать пару глотков спиртного. И, конечно, поспать.

На прикрытой с одной стороны подъемом в горы, а с другой густым лесом поляне было тихо. Выбрав максимально защищенное от ветра место, они разбили лагерь.

Подброшенный поверх толстых палок в костер хворост трещал в языках пламени. Совсем рядом, разбуженная подступающей ночью, ухала сова. Её желтые глаза внимательно следи за поляной в поисках грызунов, однако неожиданно появившиеся люди сбивали. Не слетая с ветки, она повременила с охотой, разглядывая чужаков.

Разделенные у лагеря лошади время от времени всхрапывали и обмахивались хвостами, то пощипывая траву, то срывая с кустов молодые листочки. Норд и черный жеребец Артура вели себя спокойно, как, в общем-то, и дикая кобыла. А вот вожак табуна мустангов все еще проявлял нервозность и пробовал веревку на прочность, стремясь оказаться ближе к кобыле.

Иногда наверху поднимался ветер и трепал кроны деревьев, заставляя щебетать ночных птиц чуть громче.

Закончив со своим ужином, Джеймс сидел на земле у самого костра и время от времени шевелил угли и горящие поленья, поднимая вверх столпы искр. Ночи все еще оставались холодными, а потому отходить от огня не хотелось.

Артур, сидящий напротив костра у широкого дерева, доедал пожаренное мясо.

Молчание затягивалось, но Фостера не напрягало это. Каждый думал о своем или просто отдыхал и вслушивался в ночные звуки, которые никогда не услышишь рядом с цивилизацией.

Сделав несколько глотков виски, Джеймс бездумно прищурился и затерялся в пространственных мыслях о красоте природы.

Окружающая темнота смазывала очертания раскинувшихся за лагерем деревьев. Лошади казались почти черными, не считая светлой кобылки и темно-пегого Норда. Даже Морган благодаря освещению и выпитому казался Джеймсу немного нечетким, если не фокусироваться на нем специально.

Подняв на некоторое время глаза к небу, шериф почесал подбородок. Звездное, яркое, без единого облака — оно навевало умиротворение. В то время как костер окутывал теплом и пригревал все больше, сплетаясь с внутренним теплом, создаваемым уже сытостью и алкоголем.

Огладив ладонью шею, Фостер подтянул бутылку к лицу. Полуприкрытые глаза ненавязчиво следили за Морганом через огонь.

— Мой отец часто водил меня посмотреть на объездку лошадей, когда я был ребенком… — губы коснулись горлышка и он сделал глоток, — Но никто не садился на дикого мустанга без седла. Кроме индейцев, разумеется. Знал бы Гарри Хемпс про Ваши умения…

Фостер не умел так объезжать лошадей и не рискнул бы, хоть и считался хорошим наездником. Артур Морган в очередной раз впечатлил его: объезжающий норовистого дикого жеребца, успокаивающий его уверенным жестом, касанием и голосом; опытный и ловкий, ни разу не съехавший даже на круп от резких рывков. У такого следовало поучиться.

Бутылка вновь поднялась донышком к небу. Допив остатки, Джеймс достал пачку сигарет и закурил.

— И все же… Чему ещё вас обучили индейцы, мистер Морган? Некоторые возвращаются в города с женами-индианками. Поговаривают, что они ненасытные и страстные любовницы. Где же ваша «проказница Покахонтас»?

— Кто?

— Покахонтас. Дикарка, которая спасла от смерти английского колониста в своем племени, а затем вышла замуж за поселенца и даже была приставлена ко двору Англии. Неужели не слышали?

— М… — Артур почесал большим пальцем подбородок, возвращая мимолетно оторванный взгляд к костру, — Моя семья была чертовски далека от идеальной. Мать умерла, когда я был еще ребенком, отец… Я видел, как он умер, когда мне было одиннадцать. С тринадцати лет я был на попечении у человека, заменившего мне родителей. Мы много путешествовали, строя грандиозные планы на жизнь. Так что… Было не до книг.

— Значит сразу суровая жизнь… — Джеймс затянулся и выпустил дым вверх, — Никаких сказок у костра, веселых историй детства?

Морган безразлично пожал плечами. Не то, чтобы историй ему не хватало, особенно с появлением Хозии, который и научил юного Артура читать и писать. Но все же реальность и необходимость выживать занимали молодого парня гораздо сильнее сказок.

— И что же за грандиозные планы у вас были?

Артур усмехнулся, прожевав последний снятый с лезвия кусочек мяса. Вытирая следом нож о штаны, и убирая его в чехол на поясе, мужчина задержался взглядом на танцующем пламени. Оно гипнотизировало.

— Разные. Они менялись достаточно часто. Но плааан был всегда… — особенно выделив «план», Артур потянул всю фразу и, шмыгнув носом, покачал головой, — Все всегда шло по чертовому плану.