Брать живьем! 1919-й (СИ) - Юров Сергей - Страница 35

– Кис-кис-кис! – сложив руки у рта, позвал я кошку.

Она встрепенулась и, навострив уши, уставилась в нашу сторону. Дед пошевелился и тоже посмотрел на край рощи, где стояли мы. Матрос помахал ему рукой. Тот прогнал кошку с колен, встал, взял винтовку и заковылял к нам. Когда до нас оставалось метров пять, остановился, приложил козырьком руку к глазам.

– Дед Кирей, это я, не узнаешь? – cказал матрос, улыбаясь во весь рот.

Cтарик опустил руку и прошамкал:

– Никак, Спирька Скворцов?

– Он самый!

– Ты чего это сюда приволокся, матросик?.. Cиняк под глазом! Где это тебя угостили?

– Долго рассказывать, дед.

– Чего?

– Я говорю, теперь в уголовном розыске служу. А пришли мы с товарищем по следу трех грабителей, которые здесь свили гнездо.

Дед пожевал губами и со вздохом покачал головой.

– Ох, Спиридон, твоя правда, свили себе гнездо, свили. Вот уж неделю здесь торчат, весь мой харч сожрали. Я годами-то стар, а сразу понял, что люди эти недобрые, чистые тати. Разговоры ведут тюремные, при наганах и финках. Пригрозили пустить меня в расход, если я буду язык распускать насчет них… С час, как приперлись откуда-то. Сидят в конторе, закуски всякой навалом, пьют. Мне стакан поднесли. Выпил, закусил, они и говорят, ступай теперь наружу да поглядывай. Заметишь, кого, сразу, мол, к нам.

– Где в конторе?

– В конце коридора, в той комнате, где счетовод сидел. Помнишь?.. Она самая подходящая для жилья.

Матрос пожал руку старику и слегка прижал его к себе.

– Рад видеть тебя, дедуля… Ты в сторонке оставайся, от греха подальше, а мы пожалуем к бандитам в гости.

Мы тихонько прошли к наружной двери конторы. Кошка спрыгнула с лавочки и рыжей молнией исчезла за углом. Внутри раздавались глухие голоса. Один из бандитов пытался затянуть песню, но, давая петуха, замолкал на полуслове. Скворцов осторожно открыл дощатую дверь, она противно скрипнула. Перед нами был темный коридор, голоса зазвучали отчетливее.

– Дверь в самом конце – шепнул мне матрос. – Подходим к ней, врываемся в комнату и укладываем всех на пол!

Мы направились по коридору к дальней двери, и вдруг она отворяется и на пороге появляется высокорослый мужик в расстегнутой рубашке и мятых штанах. Увидев нас, он шмыгнул назад и заорал:

– Полундра! Нас засекли!

– Беги к торцу здания, – толкнул меня Скворцов. – Сейчас в окно полезут! Не будут сдаваться, стреляй на поражение!

Выскочив наружу, я опрометью метнулся к углу здания. И вовремя. Из окна лезли сразу двое, один одетый в гимнастерку и галифе, другой, что покрупней, – в белую рубашку и шерстяные штаны. У одного в руке был револьвер и средних размеров саквояж, у другого – мешок. Он был отнюдь не полным, значит, грабители уже поделили добычу. Едва они успели спрыгнуть на землю, как я резко выкрикнул:

– Руки вверх! Оба!

Бандиты от неожиданности дернулись и потянули руки к верху. На левой руке одного из них не хватало безымянного пальца. Большой!

А внутри гремели выстрелы. Как там Рундук? Держись, Спиридон Прокофьевич!

– Револьверы и мешок с саквояжем – на землю! – рявкнул я, не упуская инициативы.

– Что будем делать, Большой? – заныл тот, что стоял ближе ко мне, сверкая испуганными черными глазами. Хмель с него соскочил в одно мгновение.

– Сдаваться! – ответил главарь и неожиданно пнул дружка ногой в спину. Он с размаху налетел на меня и на мою пулю. Все случилось в долю секунды. Пока я стаскивал с себя труп бандита и поднимался на ноги, Большого как ветром сдуло! Утек!

Я бросился к углу здания. Беглец стрелой несся к озеру, размахивая мешком с деньгами.

– Что у тебя, Данила? – послышался за спиной голос Скворцова.

Я обернулся и по выражению лица товарища понял, что и его бандит схлопотал пулю.

– Одного я прикончил, а Большой ушел! Вон, несется, как угорелый, только пятки сверкают!.. Черт, надо было предвидеть, что он так поступит!

– Попробуй его догнать!

Я кивнул, вытер пот со лба и бросился бежать вслед за главарем. У ближних березок стоял дед Кирей. Cложив рупором руки у рта, он кричал мне:

– Поспешай, милок! Он к озеру помчался, там лодка имеется.

Новость эта меня совсем не порадовала. Мне стало ясно, что силы свои трачу напрасно. Когда я выскочил на берег Степного, бандит уже отдалился от него настолько, что достать его могла только винтовочная или ружейная пуля. Тем не менее, я выстрелил ему вдогонку дважды и оба раза неудачно.

Прихватив два саквояжа с деньгами, мы простились с дедом Киреем, прыгнули в пролетку и сначала заскочили в контору Губкожзавода, а уж оттуда направили гнедого к Коммунальной площади.

К концу дня в кабинете Угро сидела вся наша компания. Не было только Светловского, которого вызвал к себе Маркин. Когда он появился, мы сразу догадались, что им получена важная информация. Карпин толкнул меня в бок и глазами показал, мол, гляди, сейчас выдаст что-нибудь этакое. Я кивнул. Если у нашего начальника горели глаза, жди чрезвычайных новостей. Так оно и вышло.

– Так, ребятки, нас сегодня ждет веселый вечерок, – сказал Светловский, достав папиросу и закурив. – Одному из осведомителей стало известно, что главарь «монастырских» приехал в дом своего давнишнего приятеля, чтобы отметить его именины! Во избежание утечки информации мы, как и в прошлый раз, тронемся отсюда в самый последний момент. Нам в подмогу товарищ Маркин выделил группу милиционеров. Это хорошо, помощь никогда не помешает… Важное замечание: тех, кто вздумает оказать нам сопротивление, стрелять наповал! Белого брать живьем! Его приметы: высокий, худощавый, орлиный нос, глубоко-посаженные глаза, одет в офицерский мундир… А пока мы будем ждать верного часа, можно проверить оружие, если нужно, то почистить его. Не дай Бог, если в самый ответственный момент случится осечка или еще какая-нибудь хрень!.. Помню, в Петрограде в декабре семнадцатого беру на мушку вооруженного погромщика спиртовых складов, спускаю курок – осечка! Погромщик, не будь дураком, ба-бах в меня из обреза. Хорошо, что только шапка слетела с головы, могли и мозги выскочить наружу. Со второго раза я все-таки прикончил мерзавца, а если б он был чуть точнее?..

Карпин и Щербинин прислушались к начальнику и разобрали для чистки свои револьверы. Скворцов стал вполголоса рассказывать им об ограблении кассы Губкожзавода и наших действиях у озера Степного. Гудилин, достав из нагрудного кармана маленький томик, углубился в чтение.

– Что почитываем, Константин Терентьич? – спросил я у него.

Он оторвался от книги и показал ее название.

– «Собака Баскервиллей», – прочитал я. – Отличное чтение, не оторвешься!

Повесть Конан Дойла пользовалась популярностью во все времена. Помню, в юности читал ее с необычайным интересом. Пришлись по вкусу и детективная загадка, и мистическая страшилка, и сам слог признанного мастера слова.

– Согласен, сюжет превосходен!.. Впрочем, не дурны и другие детективные вещи писателя.

– Мне больше всего нравятся «Этюд в багровых тонах», «Пляшущие человечки», «Обряд дома Месгрейвов», «Рейгетские сквайры».

Гудилин добавил со своей стороны к названным рассказам «Пустой дом» и «Пять апельсиновых зернышек». Упоминая последний рассказ, он добавил, что хоть вещица эта и коротка, но уж очень драматична.

– Вы знакомы с творчеством Дойла не понаслышке, – cказал я. – А какой из его рассказов, на ваш взгляд, самый неудачный.

– Однозначно, «В сиреневой сторожке». Рассказ затянут, ни к селу, ни к городу введен в канву сюжета какой-то диктатор из вымышленной латиноамериканской страны, великий частный детектив Холмс выглядит весьма бледно на фоне полицейского Бэйнса!

Гудилин подтвердил славу самого начитанного сотрудника «уголовки». С разбора творчества Конан Дойла он перешел на анализ прозы Чехова, превознося его дар наблюдательности и тонкое отношение к художественной детали.

– А уголовный рассказ «Шведская спичка», – говорил, улыбаясь, интеллигентный розыскник. – Ведь чтение этой повестушки сплошное удовольствие! И сюжет, и герои превосходны! Никчемный, пустой случай забавные следователи раздули до страшного, коварнейшего убийства! Ну, а развязка просто восхитительна, истинно чеховская! «Убиенного» Кляузова находят живым и здоровым в бане у замужней любовницы!