Очевидная ложь (ЛП) - Эш Никки - Страница 11

– Ты не посмеешь подойти ко мне с ножом, словно я одна из твоих жертв в подвале, – прорычал он. – Я хорошо тебя знаю, Костас. Если ты забыл, я твой отец. Мы совершенно одинаковые.

– Ты прав, – признал я. – Я не стану пускать тебе кровь, – я посмотрел на фотографию матери. – Но в одном ты ошибаешься. Я не похож на тебя. Может, ты и погубил маму, но над собой я насмехаться не дам, – я указал отцу на фото и зловеще улыбнулся. – Ты не смогла кое-что закончить, mamá. Я слышал твои предсмертные желания четко и ясно. И я не подведу тебя.

– Что за...

Отец замолк, когда я перегнулся через него и схватил мамину подушку, испачканную губной помадой другой женщины, а потом опустил ему на лицо. Все его попытки оттащить подушку, а потом и добраться до меня оказались тщетны. Я был чудовищем. Адский огнедышащий зверь. А он – лишь жалкая змея в траве, ожидавшая, когда ее растопчут. Я так и не отвел взгляда от фотографии матери, пока душил отца ее подушкой. Он должен был умереть еще тогда, когда она в него выстрелила. И мой долг – положить конец существованию этого вероломного ублюдка. Отец боролся дольше, чем я ожидал, учитывая его ослабленное состояние. Я мысленно отдал ему должное. Одно время я считал его самым могущественным человеком в мире. Я смотрел на него снизу-вверх, черт побери. И восхищался тем, как он ухаживал за мамой и любил ее.

Ложь.

Все было ложью.

Может, мое сердце и оказалось разбито, когда mamá покончила с собой, но она раскрыла мне глаза. Потянула на себя завесу обмана, накинутую на голову отцом. Заставила понять, что в жизни есть нечто большее, чем деньги и хаос.

Любовь.

Она хотела, чтобы я понял: любовь важнее так называемой верности.

В это было трудно поверить, учитывая, что mamá обманула моего отца, но теперь, узнав, что он был корнем всех бед, я, наконец, понял ее послание.

Любовь важнее всего.

В любви рождается верность, прощение и надежда.

Все остальное – чушь собачья.

Я не знал, как долго прижимал подушку к лицу отца, но когда он некоторое время не подавал признаков жизни, то поднял ее и аккуратно положил на место. Его глаза остекленели, но были по-прежнему открыты. Я провел пальцами по векам отца, чтобы закрыть их. Проверив его пульс, я удостоверился, что Эцио действительно мертв.

Я даже ничего не почувствовал.

Никакого триумфа или сожаления.

Ничего, черт возьми.

Опустив рукава, я снова надел пиджак, после чего забрал фотографию матери и спустился вниз. Пока ждал возвращения Адриана, который должен был меня забрать, я заварил себе кофе и сел на барный стул в кухне. Я вспомнил те времена, когда мама, несмотря на то, что у нас работала кухарка, крутилась здесь, стараясь дать нам хоть какое-то подобие нормальной жизни. Она напевала и пачкала мой нос в муке, когда мы вместе с ней пекли что-то, пока отец уезжал по делам. Я любил такие простые моменты. Когда забывал, что мне суждено стать боссом мафии, и становился обычным маленьким мальчиком. Вспомнил, как мечтал о гонках по Монте-Карло и серфинге с акулами. Я был невинным ребенком, а отец растоптал эту чистоту, как бы мама не старалась прижимать меня к своей груди и сохранить ее.

Теперь я отнюдь не невинен.

Но это не означало, что я не мог стать таким, каким меня хотела видеть мать.

Мне никогда не стать хорошим, это точно. Но я раскрою сердце для любви, как она и хотела. Стану Талии лучшим мужем. И совсем скоро, наконец, отыщу ее.

– Добрый вечер, – поздоровалась Тэмми, медсестра отца. – Как там Эцио?

Я стиснул зубы, думая о матери. О том, как был опустошен, когда она спустила курок, разнеся себе череп. К тому времени, как я поднял взгляд на Тэмми, в моих глазах светилось настоящее волнение.

– Он последовал вслед за mamá во сне, – выдохнул я.

– О, дорогой, – воскликнула она. – Он умер?

Я кивнул, и женщина обняла меня. Честно говоря, очень приятно, когда тебя обнимают по-матерински. Положив подбородок на ее седую голову, я тяжело вздохнул.

– Ты же знаешь отца. Он такой гордый. Когда придет время, отец хотел, чтобы все прошло тихо. Кремация. Никакой службы.

Тэмми отстранилась и нахмурилась, обхватив мои щеки.

– Я буду благоразумна, милый. Мы справимся с этим вместе. Просто скажи, что мне сделать.

– Позволь мне самому рассказать брату, – пробормотал я. – Рассказать всем.

– Делай то, что должно, дорогой. Я поднимусь наверх и подготовлю Эцио.

– Спасибо, Тэмми. Не волнуйся о зарплате за этот месяц. Я скажу Арису заплатить тебе в полном размере и выписать премию за все, что ты для нас сделала.

Она улыбнулась.

– Димитриу – хорошие люди. Я горжусь, что работала на вашу семью.

Мы плохие, но мне не хотелось портить момент правдой.

Я отпустил ее кивком головы. Сам же продолжил потягивать кофе, пока не увидел за окном Адриана. Нужно было позвонить Франко, чтобы он разобрался с телом отца, и снова связаться с семейным адвокатом, Томасом, чтобы сообщить об официальной смене власти. Следующим, кто должен узнать о смерти Эцио, был Арис. И это нужно сообщить лично. Никто бы не захотел получить такие новости по телефону.

Сейчас я бы предпочел вернуться в офис, чтобы разобраться с другими делами, а вечером заскочить к брату, чтобы сообщить новость за ужином. Убить двух зайцев одним выстрелом. Пришло время узнать, какую ложь мне скармливал Арис. Зная брата, лжи между нами повисло предостаточно. Просто до сих пор мне было все равно.

А сейчас?

Да, очень даже волновало.

Я собирался разобраться со всеми скрытыми истинами.

И как только все карты упадут на стол, я заставлю заплатить тех, кто играл против меня.

Кровью. Потом. Слезами. Конечностями.

Они. Все. Заплатят.

Все до единого.

ГЛАВА 8

Талия

Я ехала по подъездной дорожке, извилистой тропой, ведущей к главным воротам. Затаив дыхание, я молилась, чтобы дверь открывалась изнутри. В течение года я планировала побег, как только могла, но была не в силах просчитать все так далеко. Как только ворота стали отъезжать в сторону, я заметила черный внедорожник, подъезжавший сзади. Какого черта? Быть не может, чтобы Селена догнала меня так быстро. Однако бросив взгляд в зеркало заднего вида, я заметила за рулем мужчину.

Не дожидаясь полного раскрытия ворот, я нажала на газ, отказываясь сдаваться этому парню, кем бы он ни был. «Боже! Как я его не заметила?» Должно быть, Арис нанял человека охранять дом, но тот никогда не показывался мне на глаза. Я ведь столько раз проверяла.

Зои сидела на пассажирском сидение и что-то бормотала, пока я ехала по извилистой дороге. Я понятия не имела, где и куда ехала, но хотела добраться до города, чтобы попросить у кого-нибудь помощи.

Я снова посмотрела в зеркало, заметив, что внедорожник меня догонял. Если не наберу скорость немедленно, то ни за что не выберусь с этих холмов. Я глянула на свою дочь, и она мне улыбнулась. Мне нужно было защитить ее. Добраться до безопасного места.

Держа руль одной рукой, другой я схватила ремень безопасности и перекинула его Зои через колени. Не идеально, но это лучшее, что мне под силу в столь дерьмовой ситуации. Сильнее надавив на газ, я ускорилась, но когда снова оглянулась, внедорожник уже был почти у самого нашего багажника.

«Мне не уйти от него».

Вся моя работа, все эти планы… только для того, чтобы я упустила столь важную деталь. Я ударила кулаком по рулю. Я была так чертовски близка. Арис больше никогда не даст мне такой свободы действий. У меня был только один шанс, и я все испортила.

Внедорожник врезался в мой задний бампер, и машина вильнула.

«Нет!»

Я быстро взглянула на Зои, убедившись, что с ней все в порядке, прежде чем снова уставилась на дорогу.

Я должна это сделать. Должна уйти от него.

Он посигналил, желая, чтобы я съехала на обочину. Как только я завернула на очередном повороте, внедорожник снова врезался в меня. Зои толкнуло вперед, и я вытянула руку, чтобы удержать ее. Я не могла ехать дальше. Кем бы ни был тот парень, он не остановится, пока я не съеду на обочину, а мне нельзя рисковать тем, что преследователь столкнет меня с дороги. Я не могла подвергать опасности жизнь дочери.