Практикум (СИ) - Билик Дмитрий - Страница 43

— Вот теперь будет самое интересное, — сказал поборник.

Я даже не собирался с ним спорить. Во главе многочисленного воинства, тяжело переставляя массивные лапы, шагал дракон. Могучее существо, с невероятно крепкой броней в виде чешуи.

Меня немного обнадеживало, что все-таки люди каким-то образом их почти истребили, ради ингредиентов для зелий, да и попросту потому, что такова была наша природа. Значит, теоретически, шанс завалить эту громадину существует. С другой стороны, обычно драконы «паслись» поодиночке. А убить дракона в специально выбранном месте, применив хитрые артефакторные ловушки, и попытаться сделать это в чистом поле, да еще когда на подстраховке несколько сотен магов — две большие разницы.

— Огневики, — подал голос Князькин, — выйти вперед!

Только сейчас до меня дошло, что с командирами воевода тоже общается по «внутренней связи».

Немногочисленные огневики, в том числе бледный от волнения Рамик и злой Куракин, отделились от войска. К моему удивлению, к ним присоединился Тинеев. Я окинул его магическим взором. Нет, все правильно, к стихии огня он не имеет никакого отношения. Чего поперся?

Но практиканта никто не остановил. Влад на ходу достал вытянутую старинную винтовку и заодно наложил на себя несколько огненных щитов. Настроен высокородный был невероятно серьезно.

Вражеские маги не сомневались в мощи дракона. В какой-то момент они даже остановились, пропуская громадное существо с наездником вперед. А, может, попросту опасались, что и их заденет.

Наездник, устроившийся в подобии кабины на гребне монстра, хлопал его шее, указывая на стоявших огневиков. Я не представлял, кем надо было быть, чтобы управлять такой громадиной. Сильным менталистом-ведьмаком? Ведь драконы разумные существа.

Но вот монстр взмахнул перепончатыми крыльями, выпятив грудь вперед и набирая воздух, а я понял, сейчас начнется. Уродливая пасть открылась, извергая из себя мощную струю пламени. Но еще раньше наши огневики вспыхнули сами, как газовые горелки. Заклинание называлось Факел. О нем мне рассказывал Рамик, за которого я больше всего переживал. Потому что превратиться в довольно короткое время в подобие огненного элементаля — задача не из легких.

Драконья струя прошла без особого вреда для наших магов. Но я знал, что существо только разогревается. Постепенно его огонь будет становиться все жарче. И тогда появятся первые потери. Если бы я мог что-то сделать.

Но этим занялся Тинеев. Даже начальное, «прогревочное» пламя он выдержал с трудом. Все наложенные щиты слетели, а открытая кожа обуглилась. Стало ясно, что второй атаки высокородный попросту не переживет. Однако, по всей вероятности, это в его планы и не входило. Тинеев, который сейчас напоминал собой подгорелый кусок шашлыка, вскинул винтовку и, чуть помедлив, аккурат перед вторым залпом дракона, выстрелил.

Пробить толстую магическую шкуру было невозможно. Поэтому я не сразу понял, почему громадина стала извиваться и поливать огнем воздух. Дракон грохнулся на землю, несколько раз перевернувшись и смяв кабину вместе с наездником. Напрасно польские волшебники бросились к древнему магическому существу, тот теперь не разбирал своих и чужих. В гневе он поливал все вокруг огнем и в исступлении взмахивая крыльями.

Как я и предполагал, второй атаки Тинеев не пережил. Он безжизненно рухнул на землю, продолжая гореть. Но сделал самое важное, избавил нас от схватки с монстром. Дракон, все чаще взмахивал крыльями и в итоге оторвался от земли, явно намереваясь улететь отсюда. И его никто не пытался остановить.

Теперь мы остались на равных, если можно так сказать. Маги против магов. Не считая того, что вражеских сил все равно было в разы больше. Но между тем войска Федерации не торопились вступать в бой. Неужели это из-за потери дракона? В жизни не поверю.

Наконец от них отделилось сразу несколько магов, неуверенно двинувшись в нашем направлении. А от нас к ним пошел… Уваров.

Я не заметил, в какой момент Охранитель появился среди войск. Но в том, что это он, сомневаться не приходилось. Только единственный маг источал такое количество силы. И лишь он среди всех «наших» не был подкрашен аурой свой-чужой.

Делегации встретились там, где еще не так давно топтал землю дракон. Они почти не говорили, лишь перекинулись парой слов. После чего… пожали руки и направились обратно. Я недоуменно посмотрел на Князькина. Тот удивился не меньше моего, но озвучил пришедшую команду.

— Перемирие.

— Слава Охранителю! — грянуло где-то в центре.

— Слава Предстоятелю, — отозвались фланги.

— Ура! — закричали многие, в том числе большинство из практикантов.

И только немногочисленные маги, в том числе я и высокородные, стояли будто оплеванные. Нас в очередной раз использовали в виде пушечного мяса. И в очередной раз Уваров добился своей цели, вдобавок снискав еще большую популярность.

По возвращении в Терново нас встречали, как героев. Домовые закатили такой пир, какого не бывало на самых крупных праздниках. А, я как и большинство практикантов, все равно не чувствовал радости.

Нас не было всего несколько дней. По-хорошему, мы едва смогли нюхнуть пороху, поучаствовать в двух сражениях, последнее из которых было прервано в самый неожиданный момент. И пусть вмешательство Уварова, честно говоря, спасло нам жизнь, признательности к Охранителю я не испытывал.

А между тем рейтинг нового Предстоятеля взлетел до невероятных высот. В результате Недельной войны, как ее теперь называли, Польское государство вышло из состава Германской Федерации и попало под протекторат России. Уваров стал собирателем славянских земель (вот уж чего вспомнили) и его отречение от власти через три месяца стало еще призрачнее, чем кодировка Потапыча. Терлецкая рассказывала, что некоторые горячие головы из Конклава выступали за пожизненное правление Уварова. Мол, такого лидера в России давно уже не было.

Я многое, что мог сказать этим активистам. Для начала — хотя бы посетить Терново на второй день после нашего возвращения. Когда Тинеев-старший явился забирать труп своего сына, похожий на обгорелую головешку. Наследника, в которого он вложил немалую часть своих сил и рождение которого планировалось ни один год.

Вряд ли эти горячие головы видели высшую степень молчаливой скорби. На Тинеева-старшего было попросту больно смотреть. Он явно уже не жил, а существовал, делая какие-то машинальные действия. Выслушал речь завуча, которая впервые на моей памяти запиналась и подолгу подбирала слова, сунул в пространственный карман медаль за воинское мужество первой степени и бережно, будто его ребенок крепко спал, взял на руки завернутые в белый саван остатки сына. А потом исчез. Переместился в свой фамильный особняк.

Никифорову повезло меньше. Влада посмертно возвели в чин поборника. Бедный же безродный умер будто собака под забором. Его списали, как расходный материал, поставив в личном деле: «Не прошел практикум». Не знаю, в каком виде его доставили родителям, и что им сказали. Говоря откровенно, я даже знать не хотел. Маги умели врать немощным. И от этого мне было на душе еще гаже.

Я ходил на учебу и тренировки, общался с друзьями, обжимался с Тихоновой, но меня не покидало странное ощущение неполноценности. Будто взяли кусок плоти, вырезали его и сделали вид, что ничего не изменилось. Не обрадовала даже бумага из МВДО. Согласно ей, в случае начала службы в Министерстве после окончания школы, каждый из нас сразу получал звание поборника, без всяких стажировок. Наверное, это должно было мотивировать нас.

Практикум тоже особо не радовал. Складывалось ощущение, что вся магическая жизнь сошла на нет. Нечисть попряталась по норам, не предпринимая попыток вылезти наружу. А маги как-то враз перехотели нарушать закон. Но вместе с тем, по условиям практикума, мы не могли уехать на те же новогодние каникулы. Потому что вдруг придет вызов.

Таким образом прошел январь, в томительном ожидании тепла закончился февраль и наконец наступил март. Вопреки календарю, до настоящей весны еще было далеко. Снега за зиму высыпало основательно. Пусть не так, как в иномирье, но все же.